XXI
Кременецкие перед отъездом оставили Мусе адрес киевских приятелей, по которому следовало направлять письма. Они сами не знали, где именно остановятся! носились слухи, что Киев совершенно переполнен, что главные гостиницы заняты немцами и что свободных комнат нет нигде. Поэтому Фомин прямо с пристани поехал на извозчике к приятелям Кременецких. Оказалось, что Семен Исидорович там больше не живет.- Они действительно остановились у нас, - объяснила Фомину толстая дама, жившая в этой квартире. - Но им удалось найти хорошую комнату на Фундуклеевской улице. Это теперь очень трудно... На днях они переехали.- Надеюсь, у них все благополучно? - осведомился Фомин.- Кажется, все благополучно, - довольно сухо ответила толстая дама. Фомину и то показалось, что дама не слишком довольна Кременецкими. - Ведь Сема теперь важный политик, - добавила она иронически и тотчас поправилась: - Семен Исидорович.Фомин охотно расспросил бы даму подробнее, но это было неудобно. Узнав новый адрес Кременецких, он на том же извозчике с чемоданом поехал их разыскивать. Остановиться у Семена Исидоровича было, очевидно, невозможно; Фомин, однако, надеялся на полезные указания Тамары Матвеевны.На звонок ему отворила дверь сама Тамара Матвеевна. Впечатление, произведенное его приездом, было еще сильнее, чем предполагал Фомин. В течение нескольких минут Тамара Матвеевна только ахала и восклицала, так что нелегко было даже разобрать вопросы, которыми она засыпала Фомина. - ...Уверяю вас, дорогая, Муся совершенно здорова, - говорил Фомин, положив на пол чемодан и оглядываясь в длинной передней. - У них все в полном порядке.- Но как же?.. Боже мой!.. Это так неожиданно!.. Дорогой Платон Михайлович, я так рада!.. Но вы не обманываете меня?.. Она не голодает?.. У них все есть?.. Но как же... Извините меня, ради Бога!Она вытирала слезы. Фомину и жалко было, и смешно. "Семы, верно, нет дома, - подумал он. - Отчего же она не зовет меня в комнату? Эх, ванну бы..."- Как видите, я позволил себе так ввалиться к вам с чемоданом.- Так вы видели ее в среду? В эту среду? Это прямо... За все время ни одного письма! Мы ничего не получили, ни бельмеса!.. Ни одного звука, - поправилась Тамара Матвеевна. - Я думала, что я с ума сойду!- Тамара Матвеевна, дорогая, Муся вам писала три раза. Три раза! И она сама от вас за все время тоже ни одной строчки не получила.- Господи! Я каждый день писала, каждый Божий день!- Вот видите! Что ж тут удивляться? Вы сами понимаете, какая у нас теперь почта, какие сообщения. Ведь между Россией и Украиной проходит фронт.- Но как у вас там?.. Как все? Вивиан с ней? Как она выглядит?- У нее очень хороший вид.- Ах, вы это так говорите, чтобы меня успокоить!.. Разве я не понимаю?..- Тамара Матвеевна, дорогая, даю вам честное слово!Такой разговор продолжался довольно долго. Фомин все недоумевал, - когда же его поведут из передней в комнаты.- Ну, а вы как? Семен Исидорович? Его нет дома? Тамара Матвеевна вздохнула и робко оглянулась.- Он дома, но у него сейчас одно заседанье... Я, право, не знаю... Вы сами понимаете, как он вам будет рад!.. Дорогой Платон Михайлович, вы просто меня спасли! Я думала, я с ума сойду!.. Так вы говорите, и мясо есть, и хлеб? У нас тут писали... А какао она по утрам пьет?- Насчет какао не могу вам сказать... Мне тоже очень хотелось бы увидеть Семена Исидоровича.Тамара Матвеевна опять вздохнула.- Я, право, не знаю, как быть? Зайти туда как-то... Я сама все время сижу здесь в передней, - созналась она. - Но они должны скоро кончить... Так где же это письмо, Платон Михайлович?- Сейчас достану из чемодана... Тамара Матвеевна, нельзя ли мне у вас умыться?- Ах, Боже мой!.. - Тамара Матвеевна опомнилась. - Конечно, можно! Извините меня, дорогой мой! Я и не подумала, ведь вы к нам прямо с вокзала! Разумеется, можно! И чаю я вам сейчас дам...- Спасибо, я пил. Говорят, здесь теперь очень трудно найти комнату?