Расскажем о событии, известном нам по личным переживаниям. В Констанцской епархии, на расстоянии двадцати восьми немецких миль от города Равенсбурга в сторону Зальцбурга, произошло великое градобитие. Все полевые злаки, весь посев, а также и виноградники были побиты градом. Виноградники пострадали так сильно, что все думали о возможности получить с них урожай не раньше, чем через три года. Когда об этом градобитии узнал нотариус инквизиции, и народ стал требовать ее вмешательства, считая это несчастие следствием чародеяния, тогда в продолжение четырнадцати дней инквизиция занималась допросами и снятием показаний. Две женщины были приговорены к наказанию. О многих других шла дурная молва относительно их колдовских деяний. Имя одной из осужденных было Агнеса, а другой – Анна. Они были родом из Миндельгейма. Когда они были схвачены, их посадили в одиночные камеры. На следующее утро Агнеса была пытаема, но не сильно, в присутствии городского головы Гельре, большого ревнителя веры, и других городских уполномоченных. Не подлежит сомнению, что она обладала колдовским даром выдерживать пытки. Ведь она не с женским, а с чисто мужским терпением утверждала в начале пыток, что ни в чем не виновата. Наконец, она призналась. Освобожденная из пут, хотя и не выведенная из камеры пыток, она добровольно подтвердила все возводимые на нее обвинения. Милость неба была с нами, и ее преступления не остались безнаказанными. Допрошенная нотариусом инквизиции на основании обвинений, взятых из показаний свидетелей, о вреде, причиненном ею людям и скоту, она рассказала все подробности. Спрошенная о своем отречении от веры, о половом соитии с инкубом, она созналась и в этом. Из ее признаний выяснилось, что она в продолжение восемнадцати лет находилась в указанных сношениях с инкубом и отреклась от веры. Относительно причинения градобития она указала на себя, как на виновную. При этом она сказала: «Я была дома. Около полудня ко мне явился демон и сказал мне, чтобы я отправилась в долину Куппель, захватив с собой немного воды. Я спросила, что он хочет сделать. Он ответил, что намеревается причинить дождь. Выходя из городских ворот, я увидела демона, стоящего под деревом». На вопрос судьи, под каким деревом стоял демон, она указала на одно из деревьев, видимых из камеры, и сказала: «Вот под этим, которое находится напротив той башни». Спрошенная, что они делали под деревом, она сказала: «Демон приказал мне выкопать маленькую яму и налить туда воды». На вопрос, не сидели ли они вместе, ведьма ответила: «Демон стоял, я же сидела». О том, как она мешала воду и что она при этом говорила, она призналась в следующем: «Я мешала воду пальцем и призывала имя того черта, который был со мной, а также призывала имена и всех других демонов». Судья: «Что произошло с водой?». Она ответила: «Вода ушла, и черт поднял ее в воздух». Спрошенная о сотрудницах, она призналась: «Под деревом напротив у меня была союзница». При этом она указала на ведьму Анну и прибавила: «Но я не знаю, что она делала». О времени, протекшем между поднятием воды демоном в воздух и началом градобития, Агнеса утверждала: «Град начался, когда мы пришли домой».
Удивительно, что вторая ведьма, подвергнутая слабым пыткам на следующий день и поднятая на дыбу на палец высотой от земли, тотчас же созналась, когда была освобождена от пут, и дала тождественные показания, как и Агнеса. Даже относительно места и времени совершения чародеяния расхождения между их показаниями не было.
На третий день они обе были сожжены. Агнеса очень сокрушалась и предавалась на милость Творцу. Она говорила, что охотно умирает, чтобы избежать оскорблений со стороны демона. Она держала крест в руках и целовала его. Анна же отстранила от себя распятие. У этой последней было знакомство с инкубом в продолжение 20 лет. Она совершила больше околдований, чем Агнеса, и много вреда причинила людям, домашнему скоту и полевым злакам.
Относительно вызывания грозы ведьмами мы можем сказать, что этот вред наносится весьма часто и выражается в поражении молнией людей, скота, домов и амбаров. Грозы производятся также и без вмешательства ведьм. Однако, добровольные признания ведьм доказывают, что они действительно часто приносят этот вред. Это видно и из той легкости, с какой ими производится градобитие. Если же они могут вызывать градобитие, почему же им нельзя вызывать и грозу.
Глава XVI. О трех видах колдовства, свойственного мужчинам, разбираемых в трех разделах и в последнем из них – о стрелках из луков
Говоря о видах колдовства, практикуемого мужчинами, мы коснемся их семи ужасающих преступлений. Во‑первых, в день смертных страданий Христа, а именно на шестой день праздника Параскевы во время торжественной мессы, они брали святейшее изображение распятого как мишень и стреляли в него стрелами. О, какая жестокость и оскорбление Спасителя! Во‑вторых, хотя и является сомнительным то, что они отрицали и на словах веру в бога, однако, принимая во внимание, что они стреляли в изображение его, мы считаем, что они отрицают веру в бога действием. Стрелять в Христа – значит нанести своей вере ни с чем не сравнимое поругание. В‑третьих, такой стрелок должен произвести три или четыре выстрела в Христа, употребляя соответствующее количество стрел. Следствием будет то, что он в любой день сможет убить столько же людей. В‑четвертых, демон дает им твердый прицел. Но они должны до стрельбы посмотреть убиваемому в глаза и иметь желание убить. Убиваемый никаким способом не может защитить себя. В‑пятых, такие стрелки имеют удивительную меткость. Они могут попасть в мелкую монету, поставленную на голову человека, не причиняя последнему никакого вреда. Та же меткость присуща им и при стрельбе из ружья. В‑шестых, чтобы достичь такой меткости, они должны принести черту почитание и отдать ему на служение тело и душу.
Приведем некоторые примеры. Некий князь с берегов Рейна, носивший прозвище «Бородатый», так как носил бороду, осадил однажды замок Ланденбруннен за разбойные набеги, совершаемые его владетелями. В свите этого князя находился стрелок‑колдун по имени Пункер, перестрелявший всех осажденных кроме одного. Он поступал следующим образом. Прежде чем стрелять, он смотрел в глаза убиваемому. Ежедневно он мог произвести три подобных выстрела, так как он производил соответствующее количество выстрелов в изображение распятого. Число три черт выбрал потому, что этим совершается отрицание пресвятой троицы. Пустив три смертоносных стрелы, указанный колдун стрелял затем в тот день нисколько не лучше, чем другие. Однажды один из осажденных крикнул ему: «Пункер, не оставишь ли ты неповрежденным кольцо на воротах?» Это было ночью. Пункер ответил: «Нет. Теперь я его оставлю, а возьму его прочь в день взятия замка». Как он сказал, так и сделал. Когда все осажденные были убиты, за исключением одного, Пункер снял кольцо с ворот и повесил на свой дом в Рорбахе, находящемся в Вормской епархии. Он был убит крестьянами, которым он стал в тяготу, не успев очиститься исповедью от своих грехов. Об этом Пункере говорят, что однажды он показал одному знатному человеку следующий пример искусства стрельбы. Знатный поставил маленького сына Пункера к колонне, положил ему на берет мелкую монету и предложил стрелку, не причиняя вреда берету, сбить эту мелкую монету. Вначале Пункер не хотел стрелять, чтобы не подвергать слишком опасному испытанию помогавшего ему дьявола. Наконец он согласился, вынул две стрелы из колчана, засунул одну из них за пазуху, другую вложил в арбалет и сбил монету с головы сына, не ранив его. Спрошенный знатным человеком, почему он засунул одну стрелу за пазуху, Пункер ответил: «Если бы я был обманут чертом и убил свое дитя, за что и мне грозила бы смерть, то я пронзил бы вас оставшейся стрелой, чтобы отомстить за свою смерть».
С помощью черта бесспорно достигается большое искусство в стрельбе, однако благодать Спасителя производит еще большие чудеса. В Констанцской епархии, недалеко от замка Гогенцорн и от одного женского монастыря, видна вновь построенная церковь, где хранится изображение Спасителя с торчащей в нем стрелой и со следами запекшейся крови. Это чудо произошло следующим образом. Один презренный, желая иметь не промахивающиеся стрелы, выстрелил на перекрестке дорог в изображение Спасителя и пронзил его стрелой. Крича, презренный тотчас же упал с простреленной ногой. Спрошенный проходящим человеком, что с ним стряслось, презренный не мог издать и звука. Он двигал головой и руками и дрожал всем телом. Прохожий посмотрев, наконец, на распятие и увидев стрелу и кровь из раны, воскликнул: «О, ты негодяй! Ты пронзил изображение нашего Господа». Он подозвал других прохожих и сказал им: «Смотрите за ним, чтобы он не убежал», хотя в действительности стрелок этот и встатьто не мог. Прибежав в замок, прохожий рассказал о случившемся обитателям замка, которые тоже подошли к презренному, который признался в своем преступлении. Его подняли с земли; затем он был судим и умер презренной смертью.
Выше мы перечислили шесть ужасающих преступлений колдунов‑стрелков. Теперь скажем о седьмом. Это преступление совершают те, которые, несмотря на весь ужас этих проступков, принимают колдунов, защищают их и всячески покровительствуют им. Подобным покровительством они отлучают себя от церкви. Духовные лица, оказывающие это покровительство, лишаются сана и бенефиции навсегда. Если же отлученные в продолжение года не покорятся и не испросят прощения, с ними надо поступать, как с еретиками.
В каноне Ut inpuisitionis, prohibemus, lib. II, предписывается светской власти не препятствовать епископам и инквизиторам при исполнении ими служебных обязанностей, когда они ведут следствие и выносят приговоры против указанных лиц, носящих более года тяжесть отлучения. Колдуны и их покровители подлежат отлучению также в силу канона «Ad abolendam», в силу канона «Excommunicemus» I, а также «Excommunicemus» II, где говорится: «Мы отлучаем и произносим анафему над всеми еретиками, катарами, патеринами, а также и над теми, какие бы названия они ни носили». Под выражением «какие бы названия они ни носили» надо понимать покровителей колдунов. Кроме того, в каноне «Excommunicumus» I, § credentes, читаем: «Кроме того, те, которые им верят, их принимают, защищают и покровительствуют, должны быть отлучаемы». А в каноне «Excommunicemus» II указываются многие наказания для тех, кто в продолжение года остался под отлучением. Там говорится: «Мы предписываем, чтобы произносилось отлучение над теми, кто принимает (колдунов), покровительствует им и защищает их. Каждый отлученный предается бесчестию, если он в продолжение года не раскается. Такие покровители не допускаются к общественным должностям, их нельзя выбирать на эти должности; они не допускаются также как свидетели; нельзя оставлять им что‑либо по завещанию; они не имеют права передавать наследство; они лишаются права наследования; никто в деловых сношениях не ответствует перед ними. Если такой отлученный – судья, то его приговоры теряют силу; он не может заниматься судебными разбирательствами. Если отлученный – адвокат, то он ни в коем случае не может защищать интересов своих клиентов. Если он – писарь, то общественные акты, составленные им, лишаются своей силы. Если он – священник, то он лишается своего сана и бенефиции. Чем больше вина, тем большее наказание присуждается такому покровителю. Если же отлученные не принесут раскаяния, то над ними произносится торжественное отлучение. Священники обязаны отказываться от погребения этих отлученных и при смерти их отказывать им в исповеди и причастии. От них нельзя принимать дарений и милостыни для церкви. Священники, не исполняющие этого предписания, лишаются должности. Восстановить их в должности может только апостольский престол».