"Дуа, это невероятно", - с трудом выговорил Ун.
У него не было доводов, чтобы опровергнуть ее бредовую систему, но он был неколебимо убежден, что она ошибается. Однако где-то глубоко внутри он ощутил щемящее сомнение: а вдруг это убеждение просто привито ему? Нет, не может быть. Ведь тогда бы и Дуа носила в себе такое же убеждение... Или она потому и отличается от других эмоционалей, что ее изготовили небрежно?.. О чем он думает! Нет, он такой же сумасшедший, как она.
"Ты как будто взволнован, Ун. Так ли уж ты абсолютно уверен, что я ошибаюсь? Ну конечно, теперь у них есть Позитронный Насос, и они будут получать столько энергии, сколько им может потребоваться. Если не сейчас, так в недалеком будущем. Скоро у них опять появятся дети. Если уже не появились. Надобность в Мягких машинах отпадет, и мы все будем уничтожены... Ах, прошу прощения! Мы все перейдем".
"Нет, Дуа! - категорически сказал Ун, стараясь образумить не столько ее, сколько себя. - Не знаю, откуда ты набралась этих идей, но Жесткие - не такие. Нас не уничтожают".
"Не обманывай себя, Ун. Они именно такие. Ради своей пользы они готовы уничтожить мир тех людей - целую вселенную, если понадобится. Так неужели они поколеблются уничтожить горстку Мягких, которые им не нужны? Но они допустили один просчет. Каким-то образом произошла путаница, и сознание рационала попало в тело эмоционали. Я ведь "олевелая эм", тебе это известно? Меня так дразнили в детстве. Но я действительно "олевелая эм". Я способна мыслить, как рационал, и я способна чувствовать, как эмоциональ. И я воспользуюсь своими особенностями, чтобы бороться с Жесткими".
Ун не знал, что делать. Конечно, Дуа обезумела, но сказать ей об этом он не решался. Ее необходимо уговорить, чтобы она вернулась с ним. Он сказал убежденно:
"Дуа, когда мы переходим, нас не уничтожают".
"Да? Ну, а что же случается?"
"Я... Я не знаю. По-моему, мы переходим в другой мир, более прекрасный и счастливый, и становимся... становимся... Ну, много лучше, чем мы сейчас".
Дуа рассмеялась.
"Где ты это слышал? Это тебе Жесткие рассказали?"
"Нет, Дуа. В этом меня убеждают мои собственные мысли. Я очень много думал после того, как ты нас покинула".
"Ну, так думай меньше и не будешь так глуп, - сказала Дуа. - Бедный Ун! Прощай же".
И она заструилась прочь, совсем разреженная. Она казалась очень усталой.
"Подожди, Дуа! - крикнул Ун ей вслед. - Неужели ты не хочешь увидеть свою крошку-серединку?"
Она не ответила.
"Когда ты вернешься домой?"
Она продолжала молчать.
Он не стал ее преследовать и только с тоской смотрел, как она исчезает вдали.
Ун не сказал Тритту о том, что встретил Дуа. Зачем? Больше с тех пор он ее не видел. Он завел привычку бродить возле тех мест, где любили питаться эмоционали, и отправлялся туда снова и снова, хотя нередко замечал, что вслед за ним на поверхность выбираются пестуны и глядят на него с тупым подозрением. (По сравнению с большинством пестунов Тритт казался интеллектуальным гигантом.)
Отсутствие Дуа с каждым днем отзывалось внутри него все более мучительно. И с каждым проходящим днем внутри него рос странный безотчетный страх, как-то связанный с ее отсутствием. Но в чем тут было дело, он не понимал.
Как-то, вернувшись в пещеру, он застал там Лостена, который дожидался его. Лостен вежливо и внимательно слушал Тритта, который показывал ему новую крошку, всячески стараясь, чтобы этот легкий клочок дымки не прикоснулся к Жесткому.
- Да, она прелестна, Тритт, - сказал Лостен. - Так ее зовут Дерала?
- Дерола, - поправил Тритт. - Я не знаю, когда вернется Ун. Он теперь всегда где-то бродит...
- Я здесь, Лостен, - торопливо сказал Ун. - Тритт, унеси крошку, будь так добр.
Тритт унес Деролу, а Лостен с явным облегчением обернулся к Уну и сказал:
- Вероятно, ты очень счастлив, что триада завершена. Ун попытался что-то вежливо ответить, но ничего не придумал и продолжал уныло молчать. Одно время он чувствовал, что между ним и Жесткими возникло нечто вроде дружбы, он ощущал себя в чем-то равным им и разговаривал с ними свободно и просто. Но безумие Дуа все омрачило и испортило. Ун знал, что она ошибается, и все-таки сейчас он почувствовал в присутствии Лостена ту же скованность, которую испытывал в давно прошедшие дни, когда считал, что стоит неизмеримо ниже их, как... словно... машина?
- Ты видел Дуа? - спросил Лостен. Это был настоящий вопрос, а не вежливое начало беседы.
- Всего один раз, Жес... (он чуть было не сказал "Жесткий-ру", словно ребенок или пестун!) - Всего один раз, Лостен. Она не хочет возвращаться домой.
- Она должна вернуться, - негромко сказал Лостен.
- Я не знаю, как это устроить.
Лостен хмуро посмотрел на него.
- Тебе известно, что она делает?
Ун не осмеливался поднять на него глаза. Может быть, Лостен узнал про сумасшедшие теории Дуа? Как он в этом случае поступит?
И Ун ничего не ответил, ограничившись отрицательным жестом.
- Она ведь совершенно необычная эмоциональ, - сказал Лостен. - Ты это знаешь, Ун, не так ли?
- Да, - вздохнул Ун.
- Как и ты - на свой лад, и как Тритт - на свой. Не думаю, что в мире найдется еще один пестун, у которого хватило бы смелости и предприимчивости, чтобы стащить аккумулятор, или сметки, чтобы использовать его так, как использовал Тритт. Вы трое составляете такую необычайную триаду, каких, насколько мы можем судить, еще не было.
- Благодарю тебя.
- Но оказалось, что такая триада таит в себе и неприятные неожиданности, которых мы не предвидели. Мы хотели, чтобы ты учил Дуа, рассчитывая, что это наиболее мягкий и действенный способ подтолкнуть ее на добровольное выполнение той функции, которую она должна выполнить. Но мы не предвидели, что Тритту вздумается совершать столь самоотверженный поступок, а также, если сказать правду, совершенно не ожидали, что неизбежная гибель той вселенной подействует на Дуа таким странным образом.
- Мне следовало бы осторожнее отвечать на ее вопросы, - тоскливо сказал Ун.
- Это не помогло бы. Она умеет сама узнавать то, что ее интересует. А мы и этого не предвидели. Ун, мне очень грустно, но я обязан сказать тебе следующее: Дуа теперь представляет собой смертельную опасность. Она пытается остановить Позитронный Насос.
- Но ей с этим не справиться! Она не может до него добраться, а кроме того, у нее нет необходимых знаний.
- Добраться до него она может без труда... - Лостен нерешительно помолчал. - Она прячется в коренных породах, где мы не можем ее достать.
Ун не сразу понял смысл этих слов. Он растерянно пробормотал:
- Ни одна взрослая эмоциональ никогда... Дуа ни за что...
- Нет, это так. Не трать времени на бесплодные возражения... Она способна проникнуть в любую пещеру. От нее ничего нельзя скрыть. Она изучила метки, которые мы получали из той вселенной. У нас нет прямых доказательств, но иначе никак нельзя объяснить то, что происходит.
- А-а-а! - Ун раскачивался взад и вперед, и вся его поверхность помутнела от стыда и горя. - И Эстуолд знает об этом?
- Пока еще нет, но со временем, несомненно, узнает, - угрюмо сказал Лостен.
- Зачем ей понадобились эти метки?
- Она старается найти способ послать сообщение в ту вселенную.
- Но она же не умеет ни переводить, ни передавать.
- Она учится и тому и другому. Об этих метках она знает даже больше самого Эстуолда. Она - крайне опасное явление: эмоциональ, которая способна мыслить и вышла из-под контроля.
Ун вздрогнул. Вышла из-под контроля? Словно речь идет о машине!
- Но ведь это не может быть настолько уж опасно! - сказал он.
- К сожалению, может. Она передала одно сообщение и, боюсь, она советует тем существам, чтобы они остановили их часть Позитронного Насоса. Если они его остановят до того, как взорвется их Солнце, мы тут ничего сделать не сможем.
- Но ведь тогда...
- Ей необходимо помешать, Ун.
- Но... но как? Вы намерены взорвать... - его голос пресекся. Ему смутно припомнилось, что у Жестких есть какие-то приспособления для высверливания пещер в коренных породах - приспособления, которые перестали применяться с тех пор, как сотни циклов тому назад численность мирового населения начала сокращаться. Что, если Жесткие решили найти Дуа в глубине камня и взорвать его вместе с ней?
- Нет! - категорически сказал Лостен. - Мы не способны причинить Дуа вред.
- Эстуолд мог бы...
- Эстуолд тоже неспособен причинить ей вред.
- Так что же делать?
- Все зависит от тебя, Ун. От тебя одного. Мы бессильны, и нам остается только рассчитывать на тебя.
- На меня?! Но что я могу?
- Думай об этом, - настойчиво сказал Лостен. - Думай!
- Но о чем?
- Больше я тебе ничего не имею права сказать, - ответил Лостен страдальчески. - Думай! Времени остается так мало.
Он повернулся и ушел - с быстротой, необычной для Жестких. Он торопился так, словно не доверял себе и опасался сказать что-то лишнее.
Ун беспомощно смотрел ему вслед, охваченный смятением и ужасом. 5с
У Тритта было много дел. Крошки всегда требуют забот, но даже два юных левых и два юных правых, взятые вместе, вряд ли могли бы причинить столько забот, сколько одна крошка-серединка, да к тому же серединка такая безупречная, как Дерола. Нужно было следить, чтобы она проделывала все упражнения, успокаивать ее, не давать ей забираться во все, с чем она соприкасалась, улещать и уговаривать, чтобы она сгустилась и отдохнула.