-- Не Елены ли Станиславовны будете сынок?
-- Да. Именно.
-- А она в каком здоровье?
-- Маман давно в могиле.
-- Так, так, ах, как грустно!
И долго еще старик глядел со слезами сочувствия на Остапа, хотя не далее как сегодня видел Елену Станиславовну на базаре, в мясном ряду,
-- Все умирают,-сказал он.-А все-таки разрешите узнать, по какому делу, уважаемый, вот имени вашего не знаю...
-- Вольдемар,-быстро сообщил Остап.
-- Владимир Ипполитович? Очень хорошо. Так. Я вас слушаю, Владимир Ипполитович.
Старичок присел к столу, покрытому клеенкой в узорах, и заглянул в самые глаза Остапа.
Остап в отборных словах выразил свою грусть по родителям. Он очень сожалеет, что вторгся так поздно в жилище глубокоуважаемого архивариуса и причинил ему беспокойство своим визитом, но надеется, что глубокоуважаемый архивариус простит, когда узнает, какое чувство толкнуло его на это.
-- Я хотел бы,-с невыразимой сыновней любовью закончил Остап,-найти что-нибудь из мебели папаши, чтобы сохранить о нем память. Не знаете ли вы, кому передана мебель из папашиного дома?
-- Сложное дело,-ответил старик, подумав,--это только обеспеченному человеку под силу... А вы, простите, чем занимаетесь?
-- Свободная профессия. Собственная мясохладобойня на артельных началах в Самаре.
Старик с сомнением посмотрел на зеленые доспехи молодого Воробьянинова, но возражать не стал. "Прыткий молодой человек",-подумал он. Остап, который к этому времени закончил свои наблюдения над Коробейниковым, решил, что "стариктипичная сволочь".
-- Так вот,-сказал Остап.
-- Так вот, -- сказал архивариус, -- трудно, по можно...
-- Потребует расходов? -- помог владелец мясохладобойни.
-- Небольшая сумма...
-- Ближе к телу, как говорит Мопассан. Сведения будут оплачены.
-- Ну что ж, семьдесят рублей положите.
-- Это почему ж так много? Овес нынче дорог? Старик мелко задребезжал, виляя позвоночником.
-- Изволите шутить...
-- Согласен, папаша. Деньги против ордеров. Когда к вам зайти?
-- Деньги при вас?
Остап с готовностью похлопал себя по карману.
-- Тогда пожалуйте хоть сейчас,-торжественно сказал Коробейников.
Он зажег свечу и повел Остапа в соседнюю комнату. Там, кроме кровати, на которой, очевидно, спал хозяин дома, стоял письменный стол, заваленный бухгалтерскими книгами, и длинный канцелярский шкаф с открытыми полками. К ребрам полок были приклеены печатные литеры: А, Б, В и далее, до арьергардной буквы Я. На полках лежали пачки ордеров, перевязанные свежей бечевкой.
-- Oгo!-сказал восхищенный Остап.-Полный архив на дому!
-- Совершенно полный,-- скромно ответил архивариус.-- Я, знаете, на всякий случай... Коммунхозу он не нужен, а мне на старости лет может пригодиться... Живем мы, знаете, как на вулкане... все может произойти... Кинутся тогда люди искать свои мебеля, а где они, мебеля? Вот они где! Здесь они! В шкафу. А кто сохранил, кто уберег? Коробейников. Вот господа спасибо и скажут старичку, помогут на старости лет... А мне много не нужно -- по десяточке за ордерок подадут-- и на том спасибо... А то иди попробуй, ищи ветра в поле. Без меня не найдут!
Остап восторженно смотрел на старика.
-- Дивная канцелярия,-сказал он,-полная механизация. Вы прямо герой труда!
Польщенный архивариус стал вводить гостя в детали любимого дела. Он раскрыл толстые книги учета и распределения.
-- Все здесь,-сказал он,-весь Старгород! Вся мебель! У кого когда взято, кому когда выдано. А вот это-алфавитная книга, зеркало жизни! Вам про чью мебель? Купца первой гильдии Ангелова? Пожа-алуйста. Смотрите на букву А. Буква А, Ак, Ам, Ан, Ангелов... Номер? Вот 82 742. Теперь книгу учета сюда. Страница 142. Где Ангелов? Вот Ангелов. Взято у Ангелова 18 декабря 1918 года: рояль "Беккер" К" 97012, табурет к нему мягкий, бюро две штуки, гардеробов четыре (два красного дерева), шифоньер один и так далее... А кому дано?.. Смотрим книгу распределения. Тот же номер 82 742... Дано. Шифоньер-в горвоенком, гардеробов три штуки-в детский интернат "Жаворонок"... И еще один гардероб-в личное распоряжение секретаря Старпродкомгуба. А рояль куды пошел? Пошел рояль в собес, во 2-й дом. И посейчас там рояль есть...
"Что-то не видел я там такого рояля",-подумал Остап, вспомнив застенчивое личико Альхена.
-- Или, примерно, у правителя канцелярии городской управы Мурина... На букву М, значит, и нужно искать. Все тут. Весь город. Рояли тут, козетки всякие, трюмо, кресла, диванчики, пуфики, люстры... Сервизы даже и то есть...
-- Ну,-сказал Остап,-вам памятник нужно нерукотворный воздвигнугь. Однако ближе к делу. Например, буква В.
-- Есть буква В,-охотно отозвался Коробейников.-Сейчас. Вм, Вн, Ворицкий, э 48 238 Воробьянинов, Ипполит Матвеевич, батюшка ваш, царство ему небесное, большой души был человек... Рояль "Беккер" э 54 809, вазы китайские, маркированные -- четыре, французского завода "Севр", ковров обюссонов-восемь, разных размеров, гобелен "Пастушка", гобелен "Пастух", текинских ковров-два, хоросанских ковров-один, чучело медвежье с блюдом -- одно, спальный гарнитур -- двенадцать мест, столовый гарнитур-шестнадцать мест, гостиный гарнитур-четырнадцать мест, ореховый, мастера Гамбса работы...
-- А кому роздано?-в нетерпении спросил Остап.
-- Это мы сейчас. Чучело медвежье с блюдом - во второй район милиции. Гобелен "Пастух" -- в фонд художественных ценностей. Гобелен "Пастушка" - в клуб водников. Ковры обюссон, текинские и хоросан-в Наркомвнешторг. Гарнитур спальный-в союз охотников, гарнитур столовый-в Старгородское отделение Главчая. Гарнитур гостиный ореховый-по частям. Стол круглый и стул один -- во 2-й дом собеса, диван с гнутой спинкой -- в распоряжение жилотдела (до сих пор в передней стоит, всю обивку промаслили, сволочи), и еще один стул-товарищу Грицацуеву, как инвалиду империалистической войны, по его заявлению и резолюции завжилотделом т. Буркина. Десять стульев в Москву, в музей мебельного мастерства, согласно циркулярного письма Наркомпроса... Вазы китайские, маркированные...
-- Хвалю,-сказал Остап ликуя,-это конгениально! Хорошо бы и на ордера посмотреть.
-- Сейчас, сейчас и до ордеров доберемся. На э 48 238, литера В.
Архивариус подошел к шкафу и, поднявшись на цыпочки, достал нужную пачку.
-- Вот-с. Вся вашего батюшки мебель тут. Вам все ордера?
-- Куда мне все... Так... Воспоминания детствагостиный гарнитур... Помню, игрывал я в гостиной на ковре хоросан, глядя на гобелен "Пастушка"... Хорошее было время, золотое детство!. Так вот гостиным гарнитуром мы, папаша, и ограничимся.
Архивариус с любовью стал расправлять пачку зеленых корешков и принялся разыскивать там требуемые ордера. Коробейников отобрал пять штук. Один ордер на десять стульев, два-по одному стулу, один-на круглый стол и один-на гобелен "Пастушка".
-- Изволите ли видеть. Все в порядке. Где что стоит-все известно. На корешках все адреса прописаны и собственноручная подпись получателя. Так что никто, в случае чего, не отопрется. Может быть, хотите генеральши Поповой гарнитур? Очень хороший. Тоже гамбсовская работа.
Но Остап, движимый любовью исключительно к родителям, схватил ордера, засунул их на самое дно бокового кармана, а от генеральшиного гарнитура отказался,
-- Можно расписочку писать? -- осведомился архивариус, ловко выгибаясь.
-- Можно,-- любезно сказал Бендер,-- пишите, борец за идею.
-- Так я уж напишу.
-- Кройте!
Перешли в первую комнату. Коробейников каллиграфическим почерком написал расписку и, улыбаясь, передал ее гостю. Главный концессионер необыкновенно учтиво принял бумажку двумя пальцами правой руки и положил ее в тот же карман, где уже лежали драгоценные ордера.
-- Ну, пока,-сказал он, сощурясь,-я вас, кажется, сильно обеспокоил. Не смею больше обременять своим присутствием. Вашу руку, правитель канцелярии.
Ошеломленный архивариус вяло пожал поданную ему руку.
-- Пока,-повторил Остап. Он двинулся к выходу.
Коробейников ничего не понял. Он даже посмотрел на стол, не оставил ли гость денег там, но и на столе денег не было. Тогда архивариус очень тихо спросил:
-- А деньги?
-- Какие деньги? -- сказал Остап, открывая дверь.-- Вы, кажется, спросили про какие-то деньги?
-- Да, как же! За мебель! За ордера!
-- Голуба,-- пропел Остап,-- ей-богу, клянусь честью покойного батюшки. Рад душой, но нету, забыл взять с текущего счета.
Старик задрожал и вытянул вперед хилую свою лапку, желая задержать ночного посетителя.
-- Тише, дурак,-сказал Остап грозно,-говорят тебе русским языком-завтра, значит завтра. Ну, пока! Пишите письма!..
Дверь с треском захлопнулась. Коробейников снова открыл ее и выбежал на улицу, но Остапа уже не было. Он быстро шел мимо моста. Проезжавший через виадук локомотив осветил его своими огнями и завалил дымом.
-- Лед тронулся!-закричал Остап машинисту,Лед тронулся, господа присяжные заседатели!
Машинист не расслышал, махнул рукой, колеса машины сильнее задергали стальные локти кривошипов, и паровоз умчался.
Коробейников постоял на ледяном ветерке минуты две и, мерзко сквернословя, вернулся в свой домишко.
Невыносимая горечь охватила его. Он стал посреди комнаты и в ярости принялся пинать ногою стол. Подпрыгивала пепельница, сделанная на манер калоши с красной надписью "Треугольник", и стакан чокнулся с графином.
Еще никогда Варфоломей Коробейников не был так подло обманут. Он мог обмануть кого угодно, но здесь его надули с такой гениальной простотой, что он долго еще стоял, колотя по толстым ложкам обеденного стола.
Коробейникова на Гусище звали Варфоломеичем. Обращались к нему только в случае крайней нужды. Варфоломеич брал в залог вещи п назначал людоедские проценты. Он занимался этим уже несколько лет и еще ни разу не попался. А теперь он прогорал па лучшем своем коммерческом предприятии, от которого ждал больших барышей и обеспеченной старости.
-- Шутки?!-крикнул он, вспоминая о погибших ордерах.-Теперь деньги только вперед, И как же это я так оплошал? Своими руками отдал ореховый гостиный гарнитур!.. Одному гобелену "Пастушка" цены нет! Ручная работа!..