комнате очень тихо.
Наместник (отрывисто и негромко). Душно! Открой окно!
Большой Гильом. Слушаю, ваша светлость. (Раздвигает занавеску и приоткрывает окно.)
Становится светлее. На столе шелестят бумаги. Наместник и Гильом продолжают свое дело. Снизу, со двора, доносятся различные звуки, напоминающие о будничном дне: стук молотка, топот лошади, окрик конюха, плеск воды. Чей-то голос поет.
Голос.
Кто от солнышка таится, Верно, сам себя боится! Змеи прячутся в земле, Серый сыч сидит в дупле... Тра-та, та-та, та-та, та-та... Серый сыч сидит в дупле...
Наместник. Что это за песня? Кто ее поет? Большой Гильом. Не знаю, ваша светлость. Сейчас погляжу. Голос.
Кто от солнышка таится, Верно, сам себя боится...
Большой Гильом (выглянув в окно). Это наш коиюх, ваша светлость.
Наместник. Чтобы больше я не видал этого человека и не слыхал этой песни! А кто ее выдумал ?— узнать сегодня же!
Большой Гильом молча кланяется.
Бургомистру велено явиться в замок?
Большой Гильом. Он с утра здесь, ваша светлость. Ждет в передней вместе со своим сыном.
Наместник. Позвать обоих!.. Погоди. Закрой окно!
Большой Гильом. Слушаю, ваша светлость. (Закрывает окно и подходит к дверям,) Позвать бургомистра с сыном.
В комнату входят К л и к-К ляк с отцом. Они низко кланяются и останавливаются около дверей.
М у ш е р о н. Добрый день, господин Гильом. Осмелюсь спросить вас, как здоровье его светлости?
(Большой Гильом. Благодарю вас, бургомистр. Его светлость пребывает в полном здоровье.
М у ш е р о н. А ваше здоровье, господин Гильом?
Боль ш о и Г и л ь о м. Как видите, мне не на что жаловаться.
Мушерон.А как здоровье...
Большой Гильом. Все здоровы и благополучны. Вы лучше расскажите мне, что говорят в городе.
Мушерон. О чем, ваша милость?
Большой Гильом. Ну, например, о штрафе, наложенном на цеховых мастеров за ослушание, о казнях мятежников, об изгнании молодых людей, которые дерзнули непочтительно вести себя в присутствии высокой особы наместника. Одним словом, что думают и говорят в городе о благодетельных заботах его светлости?
Мушерон. Все — от мала до велика — благословляют его светлость.
Наместник (со своего места). Не лгите!
Мушерон и Клик-Кляк вздрагивают и со страхом смотрят на спинку кресла, из-за которой донесся голос.
Большой Гильом. Не смейте лгать, бургомистр Мушерон! Не думайте, что вам удастся обмануть нас. Попробуем узнать правду у вашего сына. Надеюсь, молодой лисенок еще не успел перенять уловки старой лисы. (Клик-Кляку.) Отвечайте вы: что говорят про нас в городе?
К л и к-К ляк. Проклинают, ваша милость!
Большой Гильом. Кто?
К л и к-К ляк. Все, ваша милость!
Большой Гильом. Все?
К л и к-К ляк. Простите, господин Гильом, я хотел сказать: все, кроме меня, моего отца, наших родных, друзей и знакомых...
Большой Гильом. А много ли у вас знакомых и друзей?
К л и к-К л я к. У нас? Почти никого не осталось, ваша милость. С тех пор как моего отца сделали бургомистром, с нами никто и знаться не хочет.
Большой Гильом. Ну, господин Мушерон, ваш сын, как видно, не похож на вас. Если у вас лисий хвост, то у него ослиные уши.
Мушерон. Таков он от рождения, ваша милость.
К л и к-К ляк. Простите, господин Гильом, я совсем не то хотел сказать.
Большой Гильом. Вы, кажется, всегда говорите не то. Молчите! Я буду разговаривать с вашим отцом. Скажите, бургомистр, почему на дереве против ратуши висело вчера столько шляп? Правда ли, что у вас такой обычай?
К л и к-К ляк. Нет, они повесили шляпы для того, чтобы...
Большой Гильом. Я приказал вам молчать!
Наместник. Пусть говорит.
Большой Гильом. Что вы хотели сказать, молодой человек?
К л и к-К л я к. Вот теперь я и забыл... Ах, да... Они
повесили шляпы, чтобы не снимать их перед его светлостью.
Большой Гильом. Вот как! Кто же это придумал?
К л и к-К л я к. Да кто же, как не этот проклятый горбун!
Кресло наместника скрипит. Гильом вздрагивает.
Большой Гильом. Вы хотите сказать метельщик, который сидел на дереве?
К л и к-К л я к. Да. Горбатый метельщик.
Большой Гильом. Называйте людей по именам.
К л и к-К л я к. Ну, этот горбун Караколь, ваша милость!
Большой Гильом. Так и говорите — Караколь. Что это за диковинное имя — Караколь?
К л и к-К л я к. Это не имя, ваша милость, а прозвище. Вот меня, например, прозвали «Клик-Кляк» за то, что у меня в карманах много часов. Сначала меня дразнили «Тик-так, клик-кляк», а потом осталось только «Клик-Кляк». Понимаете?
Большой Гильом. Понимаю. Дальше!
К л и к-К л я к. Так вот, на самом деле его зовут Жильберт. А Караколь — это по-нашему «улитка». Если вы видели когда-нибудь улитку, ваша милость, то вы знаете, что у нее на спине раковина, вроде горба. Вот горбатого Караколя и прозвали Караколем за то, что у него на спине горб.
Большой Гильом. Вы сказали, что его зовут Жильберт. Ну и говорите: Жиль-берт!
Клик-Кляк хохочет.
Что с вами?
К л и к-К л я к (хохоча). Ой, не могу! Горбатый Караколь — Жильберт! Уж лучше я буду говорить попросту — горбун!
Большой Гильом (бросается к нему и зажимает рот рукой). Молчать, щенок!
М у ш е р о н. Молчи, осел!
Клик-Кляк в страхе вырывается от них и бежит по комнате. Большой Гильом. Стой! Куда?
Клик-Кляк, не слушая, добегает до кресла и вдруг, оцепенев, останавливается.
К л и к-К л я к. А-ах! (Пятится назад.) Там сидит кто-то вроде Караколя, только очень страшный...
Большой Гильом. Какие дьяволы принесли сюда этого дурака?! Да знаешь ли ты, о ком говоришь? Ведь это...
Кресло наместника медленно отодвигается. Наместник большими шагами выходит на середину комнаты. На спине у него горб, гораздо больше, чем у Караколя. Ноги сухие и тонкие, руки длинные. Лицо изжелта-бледное, как у человека, который живет взаперти.
...его светлость.
М у ш е р о н. А-ах!
Наместник (невозмутимо). Рад вас видеть, Мушерон
Старший и Мушерон Младший.
Мушерон. Мы тоже счастливы видеть вашу светлость...
К л и к-К л я к (бормочет). Счастливы... счастливы...
Наместник. Я знаю, что вы оба преданы мне, и поэтому удостоил вас чести видеть меня и беседовать со мной.
Мушерон. Мы постараемся оправдать доверие столь
высокой особы.
К л и к-К л я к (бормочет). ...осокой высобы...
Наместник. Надеюсь. А теперь скажите мне, за что в городе так любят этого метельщика со странным прозвищем.
Мушерон. Ваша светлость, у нас в городе привыкли петь за работой и плясать после работы, а этот метельщик Жильберт знает много песен и даже сам умеет сочинять их. Весь город поет его песни.
Наместник. Так, пожалуй, и песню про сыча он пустил по городу?
К л и к-К л я к. Он, он, ваша светлость. Кто же, если не он! Наместник. А вы знаете, про кого эта песня? К л и к-К л я к. Эта песня...
Отец дергает его за полу, Клик-Кляк умолкает.
М у ш е р о н. Нет, мы не знаем, ваша светлость.
Наместник. А песню эту вы знаете?
М у ш е р о н. Нет, ваша светлость.
Наместник. Жаль, а мне очень бы хотелось ее послушать.
К л и к-К л я к. А я могу вам спеть ее, ваша светлость. Это очень смешная песня. Вот слушайте!
Отец хватает его за рукав, но он уже поет старательно, с увлечением.
Кто от солнышка таится,
Верно, сам себя боится.
Змеи прячутся в земле,
Серый сыч сидит в дупле,
Скорпион таится в ямке,
А наместник — в нашем замке...
М у ш е р о н (шепотом). Нанасс! Большой Гильом (шепотом). Молчи! К л и к-К л я к (отстраняя их). Постойте, это еще не все. Как там дальше?.. (Напевает вполголоса.)
Скорпион ютится в ямке,
А наместник —- в нашем замке!
(Громко, во все горло.)
До сих пор не знаю я,
Кто он — сыч или змея.
Вот какая дерзкая песня! И сочинил ее этот горбун Караколь! (Пугается собственных слов и зажимает себе рот.) Я хотел сказать ™ этот горбун Жильберт! Простите, ваша светлость, горбатый Караколь!.. (Вытирает со лба пот.)
Большой Гильом. Ваша светлость, не прикажете ли прогнать прочь этого болтуна?
Наместник. Нет. Он оказал и еще окажет нам большие услуги.
Клик-Кляк выпрямляется и гордо поглядывает на отца и на Гильома.
Так, значит, песню сочинил он?
К л и к-К л я к. Он, ваша светлость, он.
Наместник. А кто его друзья?
К л и к-К л я к. Весь город, ваша светлость. Да что город — все деревни кругом его знают. И говорят даже, будто его знают все звери и птицы в наших лесах.
Наместник. Вот как! Даже звери и птицы? А ты? Ты тоже дружен с этим метельщиком?
К л и к-К л я к. Что вы, ваша светлость! Я его ненавижу. Он смеется надо мной! Пока его нет — все хорошо, а как только он появится, сразу всем кажется, будто я дурак. Это очень неприятно, ваша светлость.
Наместник. Я думаю.
К л и к-К л я к, А хуже всего, ваша светлость, что он смеется надо мной при Веронике.
Наместник. А кто она такая, эта Вероника?
К л и к-К л я к. Кто такая Вероника? Это первая красавица в нашем городе, ваша светлость, а может, и на всем свете. Если бы вы ее увидели, клянусь вам, — даже вы влюбились бы в нее. (Фыркает в кулак.)
Мушерон. Придержи язык, Нанасс.
К л и к-К л я к. Как это — придержать язык?
Мушерон. Молчи. (Наместнику.) Вероника, ваша светлость, — это дочь прежнего бургомистра, старшины зла-тошвейного цеха Фирена Старшего.
К л и к-К л я к. И сестра Фирена Младшего, того самого парня, которого вы изгнали из города.
Наместник. А-а! (Клик-Кляку.) Так тебе, значит, нравится дочь прежнего бургомистра? Ты хочешь на ней жениться? А что она? Согласна выйти за тебя замуж?
К л и к-К л я к. Нет, ваша светлость. Это очень странная девушка. Мне даже кажется, что она влюблена в кого-то другого.
Наместник. В кого же?
К л и к-К л я к. Одно из двух: либо в Маленького Мартина, либо в этого шута Караколя. Но Мартин женат, а Караколь горбат. Поэтому я надеюсь, что она все-таки когда-нибудь согласится выйти замуж за меня.
Наместник. Я тоже надеюсь. Мы сыграем эту свадьбу, Гильом. Будет неплохо, если дочь старого бургомистра выйдет за сына нового бургомистра. Как ты думаешь?