- А теперь, убийцы, делайте свое дело.
Бешеный вопль ярой ненависти и дикой радости, клокотавший на Бюйтен- гофской площади, провожал кавалерию.
Кавалеристы отъезжали медленно.
Граф оставался сзади, до пледнего момента сдерживая оголтелую тол- пу, которая постепенно двигалась вперед, вслед за его лошадью.
Как видите, Ян де Витт не преувеличивал опасности положения, когда он помогал брату подняться и торопил его покинуть тюрьму.
И вот Корнель, опираясна руку бывшего великого пенсионария, спус- кался по лестнице во двор.
Внизу он увидел красаву Розу, она вся дрожала от волнения.
- О господин Ян, - сказала она, - какая беда!
- Что случилось, дитя мое? - спросил де Витт.
- Говорят, что они направились в ратушу требовать там приказа госпо- дину Тилли очистить площадь.
- О, о, - заметил Ян, - это правда, дитя мое, - если кавалеристы уда- лятся, то для нас создастся действительно скверное положение.
- Если бы вы разрешили дать вам совет, - сказала девушка, трепеща от волнения.
- Говори, дитя мое.
- Вот что, сподин Ян, я на вашем месте не выходила бы главной ули- цей.
- Почему же, раз калеристы Тилли находятся еще на своем посту?
- Да, но до тех пор, пока этот приказ не будет отменен, они обязаны оставаться у тюрьмы.
- Безусловно.
- А есть у вас приказ, чтобы Тилли сопровождал вас за городскую чер- ту?
- Нет.
- Ну, вот видите, как только вы минуете первых кавалеристов, вы попа- дете в руки толпы.
- Ну, а гражданская милиция?
- О, она-то больше всего и беснуется.
- Как же быть?
- На вашем месте, - продолжала застенчиво девушка, - я вышла бы через потайной ход. Он ведет на безлюдную улочку, вся же толпа находится на большой улице, ожидая у главных ворот; оттуда я бы пробралась к заставе, через которую вы хотите выехать.
- Но брат не сможет дойти, - сказал Ян.
- Я попытаюсь, - ответил с твердостью Корнель.
- Но разве у вас нет здесь кареты? - спросила девушка.
- Карета там, у главного входа.
- Нет, - ответила девушка, - я решила, что ваш кучер преданный вам человек, и велела ему ждать вас у потайного выхода.
Братья с умилением переглянулись, и оба их взгляда, еисполненные величайшей благодарности, устремились на девушку.
- Теперь, - сказал великий пенсионарий, - еще вопрос, согласится ли Грифус открыть нам эту дверь.
- О нет, он никогда не согласится на это, - сказала Роза.
- Как же быть?
- А я предвидела его отказ и, пока он разговаривал через тюремное ок- но с одним из кавалеристов, вытащила из связки ключ.
- И этот ключ у тебя?
- Вот он, господин Ян.
- Дитя мое, - сказал Корнель, - я ничего не могу тебе дать в награду за оказываемую мне услугу, кроме библии, которую ты найдешь в моей каме- ре: это последний дар честного человека; я надеюсь, он принесет тебе счастье.
- Спасибо, господин Корнель, я никогда с ней не расстанусь, - сказала девушка.
Потом с улыбкой добавила про себя:
- Как несчастье, что я не умею читать!
- Крики усиливаются, дитя мое, и я думаю, что нам нельзя терять ни минуты, - сказал Ян.
- Идемте же, - и прелестная фрисландка внутренним коридором повела обоих братьев в противоположную сторону тюрьмы.
В сопровождении Розы они спустились по лестнице, ступенек в двенад- цать, пересекли маленький дворик с зубчатыми стенами и, открыв ворота под каменным сводом, вышли на пустынную улицу, по другую сторону тюрьмы, где их ожидала карета со спущенной подножкой.
- Скорее, скорее, господа! - кричал испуганный кучер. - Вы слышите, как они кричат?
Усадив Корнеля в карету первым, Ян повернулся к девушке.
- Прощай, модитя, - сказал он, - все наши слова могли бы только в очень слабой степени выразить нашу благодарность. Надеюсь, что сам бог вспомнит о том, что ты спасла жизнь двух человек.
Роза почтительно поцеловала протянутую ей великим пенсионарием руку.
- Скорее, скорее, - сказала она, - они, кажется, уже выламывают воро- та.
Ян быстро вскочил в карету и крикнул кучеру:
- В Толь-Гек!
Через эту заставу дорога вела в маленький порт Схвенинген, где братьев ожидало небольшое судно.
Две сильных фламандских лошади галопом подхватили карету, унося в ней обоих беглецов.
Роза следила за ними, пока они не завернули за угол.
Затем она рнулась, заперла за собой дверь и бросила ключ в колодец.
Шум, заставивший Розу предположить, что народ взламывает ворота, действитель производила толпа, которая, добившись, чтобы отряд Тилли удалился с площади, ринулась к тюремным воротам.
Хотя тюремщик Грифус, надо ему отдать справедливость, упорно отказы- вался открыть тюремные ворота, все же ясно было, что, несмотря на свою прочность, они недолго устоят перед напором толпы. В то время как поб- ледневший от страха Грифус размышлял, не лучше ли открыть ворота, чем дать их выломать, он почувствовал, как кто-то осторожно дернул его за платье.
Он обернулся и увидел Розу.
- Ты слышишь, как они беснуются? - сказал он.
- Я так хорошо их слышу, отец, что на вашем мте...
- Ты открыла бы? Ведь так?
- Нет, я дала бы им взломать ворота.
- Но ведь тогда они убьют меня! - Конечно, если они вас увидят.
- Как же они могут не увидеть меня?
- Спрячьтесь.
- Где?
- В потайной камере.
- А ты, мое дитя?
- Я тоже спущусь туда с вами, отец. Мы там запремся, а когда они уй- дут из тюрьмы, выйдем из нашего убежища.
- Черт побери, да ты права! - воскликнул Грифус. - Удивительно, - до- бавил он, - сколько рассудительности в такой маленькой головке.
Ворота, при общем восторге толпы, начали трещать.
- Скорее, скорее, отец! - воскликнула девушка, открывая маленький люк.
- А как же наши узники? - заметил Грифус.
- Бог их уж как-нибудь спасет, а мне разрешите позаботиться о вас, - сказала молодая девушка.
Грифус последовал за дочерью, и люк захлопнулся над их головой как раз в тот момент, когда сквозь взломанные ворота врывалась толпа.
Камера, куда Роза увела отца, называлась секретной и давала нашим двум героям, которых мы вынуждены сейчас на некоторое время покинуть, верное убежище. О существовании секретной камеры знали только власти. Туда заключали особо важных преступников, когда опасались, как бы из-за них не возник мятеж и их не похитили бы.
Толпа ринулась в тюрьму с криком:
- Смерть изменникам! На виселицу Корнеля деитта! Смерть! Смерть!
IV
Погромщики
Молодой человек, все так же скрывая свое лицо под широкополой шляпой, все так же опираясь на руку офицера, все так же вытирая свой лоб и губы платком, стоял неподвижно на углу Бюйтенгофской площади, теряясь в тени навеса над запертой лавкой, и смотрел на разъяренную толпу, - на зрели- ще, которое разыгрывалось перед ним и, казалось, уже близилось к концу.
- Да, - сказал он офицеру, - мне кажется, что вы, ван Декен, были правы: приказ, подписанный господами депутатами, является поистине смертным приговором Корнелю. Вы слышите эту толпу? Похо, что она действительно очень зла на господ де Виттов.
- Да, - ответил офицер, - такого крика я еще никогда не слыхал.
- Кажется, они уже добрались до камеры нашего узника. Посмотрите-ка на то окно. Ведь это окно камеры, в которой был заключен Корнель?
Действительно, какой-то мужчина ожесточенно выламывал железную решет- ку в окне камеры Корнеля, которую последний покинул минут десять назад.
- Удрал!драл! - кричал мужчина. - Его здесь больше нет!
- Как нет? - спрашивали с улицы те, которые, прийдя последними, не могли уже попасть в тюрьму, - настолько она была переполнена.
- Его нет, его нет! - повторял яростно мужчина. - Его здесь нет, он скрылся!
- Что он сказал? - спросил, побледнев, молодой человек, тот, кого на- зывали высочеством.
- О, монсеньер, то, что он сказал, было бы великим счастьем, если бы только было правдой.
- Да, конечно, это было бы большим счастьем, если это было так, - заметил молодой человек. - К несчастью, этого не может быть.
- Однакоже посмотрите, - сказал офиц.
В окнах тюрьмы показались и другие разъяренные лица, они от злости скрежетали зубами и кричали:
- Спасся, убежал! Ему помогли скрыться!
Оставшаяся на улице толпа со страшными проклятьями повторяла: "Спас- лись! Бежали! Скорее за ними! Надо их догнать! "
- Монсеньер, - сказал офицер, - Корнель де Витт, кажется, действи- тельно, спасся.
- Да, из тюрьмы, пожалуй, но из города он еще не убежал, - ответил молодой человек. - Вы увидите, ван Декен, что ворота, которые несчастный рассчитывал найти открытыми, будут закрыты.
- А разве был дан приказ закрыть городские заставы, монсеньер?
- Нет, я не думаю. Кто мог бы дать подобный приказ?
- Так почему же вы так маете?
- Бывают роковые случайности, - небрежно ответил молодой человек, - и самые великие люди иногда падают жертвой таких случайностей.
При этих словах офицер почувствовал, как по всем жилам его прошла дрожь; он понял, что так или иначе, а заключенный погиб.
В этот момент, точно ар грома, разразился неистовый рев толпы, убе- дившейся, что Корнеля де Витта в тюрьме больше нет.
Корнель и Ян тем временем выехали на широкую улицу, которая вела к Толь-Геку, и приказали кучеру ехать несколько тише, чтобы их карета не вызвала никаких подозрений.
Но когда кучер доехал до середины улицы, когда он увидел издали зас- таву, когда он почувствовал, что тюрьма и смерть позади него, а впереди свобода и жизнь, он пренебрег мерами предосторожности и пустил лошадей во всю прыть.
Вдруг он остановился.
- Что случилось? - спросил Ян, высунув голову из окна кареты.
- О сударь! - воскликнул кучер, - здесь...
От волнения он не мог закончить фразу.
- Ну, в чем же дело? - сказал великий пенсионарий.
- Решетка ворот заперта.
- Как заперта? Обычно днем ее не запирают.
- Посмотрите сами.
Ян де Витт высунулся из кареты и увидел, что решетчатые ворота действительно запеы.
- Поезжай, - сказал он кучеру, - у меня с собой приказ о высылке; привратник отопрет.
Карета снова покатилась вперед, но чувствовалось, что кучер погоняет лошадей без прежней уверенности. Когда Ян де Витт высунулся из кареты, его увидел и узнал какой- трактирщик, который с некоторым запозданием запирал у себя двери, торо- пясь догнать своих товарищей у Бюйтенгофа.