Как бы то ни было, под конец второго концерта на сцену выкатили огромный праздничный торт, из которого выпрыгнула миниатюрная девчонка с большими воздушными шарами под футболкой. Я отвёл ее домой той ночью - фактически мы были вместе в то время. Кэти, вот как её звали... какая маленькая красавица! Мы выпустили видео того концерта, под названием «The Birthday Party». Наш менеджер хотел выпустить ещё и альбом, но мы сказали - нет. Я думал, что это повредит продажам видео, и также думал, что это похоже на жульничество. Мы не считали, что запись была достаточно хороша для альбома, - в конце концов мы пять месяцев не играли перед этим. Это вызвало разногласия между нами и Дугом Смитом. Борьба и склока продолжались в течение многих лет, пока он, наконец, не победил. Теперь трудно сказать, почему мы были так непреклонны, но в то время это казалось по-настоящему важным.
После концертов в Hammersmith Odeon мы в течение месяца путешествовали по Скандинавии. Мы играли везде, где только можно было играть – и за Северным Полярным Кругом, и в каждом заштатном городишке. У них там в Швеции летом повсюду ярмарки, так мы не пропустили ни одной из них, проехали всю Норвегию и дали пару концертов в Финляндии (наш последний концерт был в Готенбурге (Gothenburg), Швеция, - там жил наш нынешний барабанщик, Микки Ди (Mikkey Dee), кто бы мог подумать! Мы назвали это «It Never Gets Dark Tour» (Тур незаходящего солнца), потому что летом там – пора белых ночей. Солнце только снижается над горизонтом, затем поднимается снова. В Норвегии нам попался кошмарный промоутер. Он постоянно сообщал нам неверные расстояния до места концертов, из-за чего мы опаздывали на паромы - Норвегия вся во фьордах, без паромов - никуда, половину из них мы пропускали и вынуждены были брать быстроходные катера. Это ужасно раздражало, и, не говоря уже о гораздо больших затратах, мы постоянно опаздывали на концерты. Однажды, когда мы очень поздно добрались до места, мы зашли в гримёрку и обнаружили там одно гребаное пиво в ведре с холодной водой, три йогурта, несколько бисквитов, фрукты и орехи – какая-то медвежья, блин, еда. Так что я сказал промоутеру: «Эй! Иди-ка сюда на минуту!» и запустил в него этими йогуртами прежде, чем он успел выскочил за дверь. Немного позже дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась бутылка водки. Наконец в Тронхейме (Trondheim) наше терпение переполнилось и мы вымазали его сырной пастой из тюбиков. Это было в пятый раз, когда нам пришлось взять катер, мы опоздали на два часа и были раздражены, как черти. Зрители всегда думают, что виновата группа, если концерт начинается с опозданием. И вот мы появились, наконец, на сцене, и этот мудак промоутер прислонился к колонкам, словно был тут главным, - как-никак это было в его родном городе. Наши роуди подкрались к нему сзади, схватили его, надели наручники, выволокли на сцену и стащили с него штаны. Потом они выдавили на него этот сыр, вымазали майонезом и другим подобным дерьмом, - всем, что попало под руку. Наш тогдашний гастрольный менеджер Грэм Митчелл (Graham Mitchell) подошёл к микрофону и сказал аудитории: «Видите эту жопу? Именно из-за него мы опоздали сегодня вечером!». И после вынесения приговора его столкнули со сцены. Парень тут же помчался в отделение полиции – представьте; весь в этих помоях - и в такси! После концерта в раздевалке мы услышали ожидаемый громкий тук-тук в дверь, и перед нами возник этот чертовски гигантский (норвежцы очень высоки ростом) коп, вылитый гестаповец.
- Я думать вы делать нечто очень ужасный этому человеку, - сообщил он нам.
- Да? Он слишком подвёл нас своей ложной информацией, - и мы рассказали ему всю историю.
- Да, да, да! - сказал он. - Но этот никакой не причина вымазывать человека в сыр!
Казалось, этот сыр беспокоил его, а не физическое насилие. Всё было из-за сыра. Странно.
Вернувшись в Лондон, мы немного задержались там перед тем, как снова направиться в Штаты. Hawkwind участвовал в антигероиновой акции в зале Crystal Palace, я подключился и сыграл с ними несколько номеров. В этой связи я хотел бы упомянуть, что считаю все эти концерты против наркотиков посмешищем. Они вообще устраиваются идиотами, что уже вредит цели. И что, во всяком случае, вы делаете с деньгами, полученными от антигероинового концерта? Не покупаете на них наркотики?! Они передаются центрам по лечению и реабилитации, которые абсолютно бесполезны. Никакой нарк не станет слушать людей оттуда, которые гоняются за ним по молодёжным клубам, в которых и культивируется наркокультура, как протест против старшего поколения. Никто не хочет выглядеть в той толпе белой вороной. Методы, используемые в центрах – тоже не срабатывают: наркоманов запирают под замок, пока у них ломка, а потом освобождают и смотрят, вернутся ли они к старому. Это - все, что вы можете сделать. В этом нет никакого смысла, потому что героиновый наркоман сам должен хотеть остановиться. Он сам должен прийти к вам. И не стоит предлагать им центр реабилитации вместо тюрьмы – какой же идиот выберет тюрьму? И вот в центрах они переживают ломку и, возможно, избавляются от раздражающей тяги. Потом их выпускают и несколько месяцев наркотики обходятся им дешевле, поскольку организм отвык от прежних доз. С моей точки зрения, вся эта «война наркотикам» - полная ерунда.
Ладно, хватит об этом. Уэнди О. Уильямс и Plasmatics выступали в зале Camden Palace, и мы с Вёрзелом сыграли с ними пару наших песен – «Jailbait» и «No Class». Они выпустили видео того концерта, если его сейчас можно найти. В следующем месяце, ноябре, мы уже были в США, а закончил я турне, появившись на MTV вместе с Ди Снайдером. К тому времени у нас появились очень хорошие новости: судебные проблемы с Bronze были решены, и мы могли начать 1986 год с записи нового альбома.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
(Не давай им) раздавить тебя ((Don’t let ‘em) grind ya down)
Конечно, Motorhead оказался не на каком попало записывающем лейбле. Наш менеджер, Дуглас Смит, убедил нас, что будет лучше, если мы будем работать с его компанией GWR (акроним Грейт-вестерн-роуд (Great Western Road), где был расположен его офис). Так что наши менеджер и фирма грамзаписи работали под одной крышей. К тому же Дуг и его жена также занимались реализацией товаров с символикой группы. Наверное, любой скажет, что это очень нездоровая ситуация - предоставлять менеджменту такую большую власть, но тогда никто и не думал об этом. Вот так, как всегда ничего не зная о состоянии нашего бизнеса, мы ломанулись записывать альбом «Orgasmatron».
«Orgasmatron» был нашим первым полноформатным студийным альбомом за три года, и состав музыкантов, если не считать меня, полностью отличался от состава, записавшего «Another Perfect Day», но это нас совершенно не беспокоило. Все четверо за время наших гастрольных туров, прошедших с выхода «No Remorse», успели привыкнуть друг к другу. Мы записали альбом за одиннадцать дней, что для Motorhead, как вы уже понимаете, было нормой. Вообще нам тогда очень легко работалось в студии, потому что ребята с огромным энтузиазмом относились к делу. Правда, в первый же день мы немного напугали нашего продюсера Била Ласвелла (Bill Laswell). Я и Пол Хадвен (Paul Hadwen), тогдашний руководитель фан-клуба, пьянствовали в одном баре и увидели в газете объявление «Fat-O-Grams» – стриптиз на заказ. Мы тут же подумали: «Это как раз для Фила Кампбелла!» и позвонили туда. Потом поехали в студию с Биллом Ласвеллом и его инженером, Джейсоном Корсаро (Jason Corsaro). Они только что прилетели из Штатов, и совершенно не знали нас – с Биллом я познакомился за полчаса до этого и ничего не сказал о «Fat-O-Grams». Так что Билл и Джейсон были простодушными американцами – «За дело, парни. Получится классно!», и так далее. А в вестибюле студии уже ждала эта крупная дама (позднее Фил сказал, что принял ее за чью-то мать), которая вошла в студию следом за нами с вопросом: «Кто из вас Фил?». И Фил сказал: «Я». Вау! Толстуха мигом сорвала с себя платье, и, оставшись в тесном бикини с сиськами наружу, запела «Хэппи бёздэй ту ю!» (вряд ли, конечно, это был его день рождения - но мы ей так сказали!) И она схватила Фила и сунула его голову себе между сиськами – только пучок волос остался торчать между ними! Потом начала хлопать его своими дойками и чуть не сбила с ног! Это было великолепно! А Ласвелл и Корсаро на всякий случай спрятались за пульт и спрашивали оттуда: «Что это еще за фигня такая?». Вот так они познакомились с миром Motorhead.
Как оказалось, Билл прекрасно работал со звуком, но все испортил при микшировании. До его отъезда в Нью-Йорк альбом звучал гораздо лучше, чем когда он привёз его назад. Все мы - наши люди, люди Ласвелла - собрались для первого торжественного прослушивания готового альбома, и наш рекламный агент притащил ящик шампанского, чтобы, как положено, отметить это дело. Orgasmatron оказался - сплошная грязь. Как предполагалось, в «Ain't My Crime» должна была звучать гармония в четыре голоса, но Билл стёр три из них! Не буду допекать вас остальными «великими моментами». Достаточно сказать, что наш рекламный агент незаметно задвинул ногой ящик шампанского под стол, в то время, как менеджер Ласвелла безмятежно пританцовывал у двери. Положение было отчаянное. Я попытался заново смикшировать часть песен, но Билл и Джейсон мне почти не помогали, потому что это был их микс, он им нравился, а тут какой-то настырный музыкант пытается учить их собственному ремеслу... Хорошо, я соглашусь с тем, что в таких вопросах я придирчив, если вы считаете «придирчивым» желание сделать достойную работу!