Дежурный по стоянке явно забыл, что ему надо отогнать машины. Бретт понимал, что придется вылезти и разыскать его - дождь или не дождь. Кипя от злости, он вылез. Однако, увидев дежурного, не стал возмущаться. Настолько тот был несчастный, усталый и промокший. И Бретт, дав ему "на чай", лишь указал на преградившие путь машины.
По крайней мере, подумал Бретт, снова садясь в свою машину, его ждет теплый, уютный дом, какой у дежурного едва ли есть. Бретт жил в Бирмингеме, в шикарном особняке при Сельском клубе, и сейчас он вспомнил, что вечером обещала прийти Барбара, чтобы вместе поужинать.
Детройт компенсировал Бретту свое уродство, давая возможность вести широкий образ жизни и не заботиться о деньгах, ибо Бретт получал ежегодно пятьдесят тысяч долларов плюс премиальные и не делал тайны из того, что доволен судьбой.
Наконец машины, загораживавшие проезд, были отогнаны. И когда та, что стояла непосредственно перед Бреттом, тронулась с места, двинулся вперед и он.
До ворот оставалось каких-нибудь пятьдесят ярдов. Впереди шла другая машина, тоже направляясь к выходу. Бретт Дилозанто слегка нажал на акселератор, чтобы сократить разделявшее их расстояние, и полез в карман за деньгами - у выезда ведь сидел кассир.
И вдруг перед ним словно из-под земли вырос темно-зеленый седан,
перед самым его носом вырулив из левого ряда. Бретт резко нажал на
тормоза, автомобиль отбросило в сторону, однако он сумел вырулить,
остановился и крепко выругался.
Должно быть, все огорчения, выпавшие на долю Бретта за этот день, да и его отношение к детройтским автомобилистам вообще вызвали этот взрыв. Бретт выскочил из машины, бросился к темно-зеленому седану и в ярости дернул на себя дверцу со стороны водителя.
- Сукин ты... - вырвалось у него, и он осекся.
- В чем дело? - спросил водитель. Это был крупный, хорошо одетый
седовласый неф лет пятидесяти с лишним. - Вы что-то хотели сказать?
- Не имеет значения, - буркнул Бретт, собираясь закрыть дверцу.
- Нет, подождите! Для меня это имеет значение! Я могу даже
пожаловаться в Комиссию по правам человека. Я скажу им, что некий белый молодой человек распахнул дверцу моей машины с явным намерением дать мне по физиономии. Когда же он увидел, что я принадлежу к другой расе, то сразу передумал. А вы знаете, это ведь дискриминация. И людям там, в комиссии, это не понравится.
- Ну, это не будет для них чем-то новым, - рассмеялся Бретт. - Вы что, хотите, чтобы я высказался до конца?
- Пожалуй, что да, раз уж вы начали, - сказал неф. - Но я предпочел бы выпить с вами, а потом извинился бы за то, что влез впереди вас. Это получилось по глупости, чисто случайно - просто уж очень тяжелый был у меня день.
- Значит, и у вас был тяжелый день?
- Видимо, нам обоим сегодня досталось. Бретт кивнул.
- О'кей, давайте выпьем.
- Может, прямо и отправимся в "Джимс-гараж"? Это в трех кварталах отсюда. Между прочим, меня зовут Леонард Уингейт.
И зеленый седан выехал из ворот, следом за ним - Бретт. Первое, что они выяснили, после того как заказали виски со льдом, было то, что оба работают в одной и той же компании. Леонард Уингейт занимал довольно высокий пост в отделе персонала и, как узнал из их беседы Бретт, был всего на две ступеньки ниже вице-президента. Позже он узнает, что его новый знакомый был единственным нефом, дослужившимся до такого положения.
- Я слышал ваше имя, - заметил Уингейт. - Вы тот Микеланджело, что создал "Орион", не так ли?
- Ну, мы надеемся, что он оправдает наши ожидания. Вы видели прототип?
Собеседник Бретта покачал головой.
- Могу это устроить, если хотите.
- Очень бы хотел. Выпьете еще?
- Теперь моя очередь угощать. - И Бретт поманил бармена.
Бар при ресторане "Джимс-гараж", красочно декорированный старомодными деталями автомобилей, стал за последнее время местом встречи автомобилестроителей в деловой части Детройта. С наступлением вечера он начал заполняться, и сразу стремительнее задвигалась обслуга и громче зазвучали голоса.
- Очень многое связано с этим младенцем "Орионом", - сказал Уингейт.
- Вы чертовски правы.
- Особенно работа для моих подопечных.
- Кто это?
- Почасовики - черные и белые. Как пойдут дела с "Орионом", так
пойдут дела и многих семейств в этом городе: по скольку часов люди будут работать и сколько они будут приносить домой. От этого, естественно, будет зависеть и образ их жизни, и питание, и выплата долгов за купленные в рассрочку товары, и возможность приобрести новую одежду, поехать отдохнуть, и судьба их детей.
- А ведь это и в голову не приходит, - помолчав немного, заметил
Бретт, - когда бьешься над эскизом новой модели или лепишь из глины макет крыла.
- И не может прийти. Никто из нас не знает и половины того, что
происходит с другими; нас разделяют всякого рода стены - кирпичные и прочие. Даже если иногда пробьешься сквозь такую стену и увидишь, что за ней, да еще попытаешься кому-то помочь, выясняется, что ты не смог этого сделать из-за прогнивших, гнусных паразитов, занимающихся грязными делами. - Леонард Уингейт сжал кулак и два раза ударил по стойке. Затем искоса взглянул на Бретта и криво усмехнулся:
- Извините.
- А вот подоспела и новая порция. По-моему, она вам будет очень
кстати, дружище. - Бретт отхлебнул из своего бокала и спросил:
- Наверное, это как-то связано с вашим поведением на стоянке?
Уингейт кивнул.
- И за это тоже примите мои извинения. "Выпускал пар". - Он улыбнулся чуть добродушнее. - Сейчас, мне кажется, я его уже весь выпустил.
- Пар - это всего лишь белое облачко, - заметил Бретт. - Источник его засекречен?
- В общем, нет. Вы слыхали о программе по найму неквалифицированных рабочих?
- Да, слыхал. Но не знаю подробностей. - Однако он знал, что Барбара Залески в связи с заданием, полученным недавно от рекламного агентства, интересуется этой проблемой.
Седовласый специалист по кадрам вкратце изложил суть принятой
программы: занять безработных, проживающих в черте города; открыть в центре города три бюро по найму рабочей силы - от каждой из компании Большой тройки; рассказал и об удачных случаях и о случаях, когда ничего не получалось из-за самих людей.
- И все же, несмотря на некоторые разочарования, программу эту стоило ввести. Нам удалось удержать на работе - на порученных им операциях - более пятидесяти процентов рабочих, чего мы не ожидали. В проведении этой кампании нам помогают профсоюзы; средства массовой информации рекламируют ее. Вот почему так больно, когда тебе всаживают нож в спину твои же люди, из твоей компании.
- Кто же вам всадил нож в спину? И каким образом? - спросил Бретт.
- Разрешите мне вернуться немного назад. - Уингейт опустил длинный тонкий палец в стакан и помешал лед. - Многие люди, которых мы наняли по этой программе, не привыкли к размеренной жизни. Объясняется это главным образом тем, что их к этому ничто не побуждало. Ведь когда ты работаешь - а большинство из нас работает, - возникают привычки: нужно в определенное время утром встать, вовремя успеть на автобус, приучить себя работать по пять дней в неделю. Но если ты никогда так не жил, если у тебя нет привычек, тебе это дается не менее трудно, чем чужой язык, - чтобы освоиться, нужно время. Это все равно как изменить свои взгляды или переключить скорость. Словом, мы многое поняли на этот счет с тех пор, как приступили к осуществлению нашей программы. Поняли мы и то, что некоторые люди - не все, но некоторые - сами не в состоянии выработать в себе такие привычки, однако могут их выработать, если им помочь.
- Помогли бы вы лучше мне, - сказал Бретт. - Мне так трудно по утрам вставать.
- Если бы мы вознамерились вам помочь, - улыбнулся его собеседник, - я послал бы к вам кого-нибудь из нашего персонала. К примеру, вы исчезли, перестали являться на работу - он спросил бы вас, в чем причина. Бывает ведь и такое: кто-нибудь из этих новеньких пропустит день или опоздает на час-другой и вообще бросает работу. Может, человек вовсе и не собирался прогуливать - просто так получилось. Но он считает, что мы непреклонны, и, раз ты не вышел на работу, значит, ты ее потерял.
- А на самом деле все не так?
- Конечно, нет! Мы даем ребятам возможность исправиться, потому что мы хотим, чтобы из нашей программы что-то вышло. К примеру, тем, кому трудно вовремя являться на работу, даем дешевый будильник - вы и представить себе не можете, сколько людей никогда в жизни не имели будильника. Компания разрешила мне приобретать их оптом. Так что теперь в моей конторе столько же будильников, сколько у других людей скрепок.
- Вот уж в жизни бы не подумал! - вырвалось у Бретта. Очень это
выглядело нелепо: огромная автокомпания, которая тратит миллиарды на жалованье своим служащим, заботится о том, чтобы разбудить каких-то сонь.
- Вы сейчас поймете, что к чему, - продолжал Леонард Уингейт. - Если чернорабочий не явился на курсы профориентации или на завод, соответствующий начальник обязан сообщить об этом моим людям. А они, если, конечно, дело не безнадежное, принимают меры.
- Но они этих мер не принимают? Вы потому так огорчены?
- Частично. Только бывает и нечто похуже. - Уингейт залпом проглотил остатки своего виски. - Эти курсы профориентации рассчитаны на два месяца. Одновременно на них занимается около двухсот человек.
Бретт подал знак бармену, чтобы им наполнили стаканы.
- О'кей, - сказал он, когда бармен отошел, - значит, существуют
курсы, на которых занимается около двухсот человек.
- Правильно. Во главе мы поставили инструктора и дали ему секретаршу. Они ведут записи занятий, а также следят за посещаемостью. Они же выдают курсантам пособие в виде чеков, которые каждую неделю поступают к ним из главной бухгалтерии. Естественно, что чеки бухгалтерия выписывает на основе отметок о посещаемости в курсовом журнале... Вот этот-то инструктор и секретарша, - с горечью добавил он - и действуют на пару. Они все и творят.