В тот момент Адам не мог только знать, что хорошее настроение Эрики частично объяснялось причудливыми часиками, которые были у нее на руке и которые она в очередной раз "прихватила" в магазине, пока муж был в отъезде.
Между тем Флоденхейл вылез из машины, и Адам представил его Эрике.
Эрика одарила гостя своей очаровательной улыбкой.
- Я видела вас во время автогонок. - И добавила:
- Если бы я знала, что вы везете Адама домой, то, наверное, очень бы нервничала.
- Пьер ездит намного медленнее меня, - заметил Адам. - Он даже ни разу не превысил скорости.
- Как скучно! Надеюсь, хоть у вас там было веселее.
- Не так чтобы очень, миссис Трентон. По сравнению с другими
компаниями, в которых мне доводилось бывать, здесь все было спокойно. Это, наверное, всегда так, когда собираются одни мужчины.
"Только не перебарщивай, дружок!" - чуть не вырвалось у Адама. Он почувствовал, как Эрика бросила на Пьера испытующий взгляд: видимо, молодой гонщик не привык общаться с умными, проницательными женщинами. Однако Эрика явно произвела впечатление на Пьера - она выглядела такой молоденькой и хорошенькой в своем шелковом брючном костюме, с длинными пепельными волосами, рассыпанными по плечам.
Войдя в дом, мужчины смешали себе по коктейлю и отправились с ними на кухню, где Эрика приготовила сандвичи с яичницей и кофе. Адам оставил Пьера с женой; ему надо было позвонить куда-то, а также подобрать материалы, над которыми, несмотря на усталость, он собирался поработать ночью, чтобы подготовиться к завтрашнему утру. Когда Адам вернулся, Эрика внимательно слушала Пьера, рассказывавшего об автогонках, - на этот раз, видимо, более подробно, чем в "коттедже".
Перед Пьером лежал лист бумаги, на котором он изобразил гоночную
трассу:
- ..так вот, когда выходишь на отрезок перед трибунами для зрителей, важно нащупать строго прямую колею. Если на скорости двести миль в час машина начнет "рыскать", потерянное время уже не наверстать. Обычно ветер дует под углом к треку, из-за чего приходится теснее прижиматься к стене, ну прямо в обнимку со старой доброй стенкой...
- Я наблюдала, как это делают гонщики, - заметила Эрика. - От одного вида у меня мурашки бегут по спине. А если на такой скорости зацепить стену...
- Уж если такое случится, лучше удариться боком, миссис Трентон. Мне, например, пришлось познакомиться с несколькими стенками...
- Зовите меня просто Эрика, - сказала она. - Неужели и такое
случалось?
Адам забавлялся, слушая Пьера. Он несколько раз брал Эрику с собой на гонки, но никогда не замечал, чтобы она проявляла к ним такой интерес. Ему подумалось: наверное, это потому, что Эрика и Пьер инстинктивно прониклись симпатией друг к другу. Да это было и заметно: молодой гонщик так и сиял, по-мальчишески реагируя на проявляемый Эрикой интерес. Адам был благодарен случаю за то, что ему удалось восстановить душевное равновесие, не оказавшись в центре внимания жены. Хотя он и вернулся домой, мысли о Ровине не покидали его.
- Каждый трек, на котором проходят гонки, Эрика, - говорил Пьер, - гонщик обязан знать ну как... - Он замешкался, подыскивая сравнение, и добавил:
- Как музыкант свой инструмент.
- Или как мужчина женщину, - произнесла Эрика. Оба рассмеялись.
- Надо знать каждую кочку, каждую ямку, как меняется поверхность
трассы от жарких солнечных лучей или под воздействием мелкого дождика. Поэтому беспрерывные тренировки, гоняешь и гоняешь, пока не нащупаешь наилучший и самый быстрый вариант.
Обложившись бумагами, Адам сидел в другой половине комнаты.
- Все это очень напоминает нашу каждодневную жизнь, - произнес он.
Но те двое, видимо, не расслышали его реплики. И Адам решил про себя, что они, вероятно, не будут возражать, если он немного поработает.
- Когда вы участвуете в длительной гонке, например на пятьсот миль, - поинтересовалась Эрика, - бывает, чтобы вы отвлеклись? Вам случается подумать о чем-то другом?
Пьер снова улыбнулся своей мальчишеской улыбкой.
- Боже избави, нет! Это исключено, если хочешь победить или хотя бы остаться целым и невредимым. - И он пояснил:
- Дело в том, что во время гонки приходится о многом помнить и многое держать под контролем. Каково положение других гонщиков на трассе, как обойти идущих впереди и как не дать отстающим обогнать тебя. А то вдруг неприятности - например, стерлась покрышка, - это неминуемо влечет за собой падение скорости по крайней мере на десятую долю секунды. И как только почувствуешь, что это случилось, то начинаешь размышлять и делать прикидки, чтобы вычислить наиболее подходящий момент, когда можно сменить колесо, что либо обеспечит тебе победу, либо лишит всяких шансов на успех, а пятьдесят ярдов до виража обязательно проверяешь давление масла, затем на витке назад - работу всех приборов и все время чутко прислушиваешься к пению мотора. А потом надо еще следить за сигналами, которые подает группа обслуживания. Иной раз так и посадил бы рядом секретаршу, чтоб помогла...
К этому времени Адам, всецело погрузившись в чтение документов, уже не слышал, о чем говорили Пьер и Эрика.
- Раньше я не имела об этом ни малейшего понятия, - сказала Эрика. - Теперь уж я буду смотреть на все другими глазами. Буду чувствовать себя как бы "своей".
- Мне бы очень хотелось, Эрика, чтобы вы увидели меня во время гонок. - Пьер прострелил взглядом комнату, потом снова посмотрел на Эрику. И чуть приглушенным голосом проговорил:
- Адам сказал, что вы приедете на гонки "Талладега-500", но до того будут еще и другие.
- Где же?
- В Северной Каролине, например. Может быть, все-таки приедете? - Он смотрел на нее в упор, и она впервые почувствовала в нем этакое высокомерие, синдром звездной болезни, сознание того, что он - идол толпы. На его пути было, наверно, немало женщин.
- Северная Каролина - это ведь не очень далеко, - с улыбкой заметила Эрика. - Пожалуй, стоит подумать, а?
Некоторое время спустя до сознания Адама дошло, что Пьер Флоденхейл поднялся с кресла.
- Думаю, мне пора домой, Адам, - сказал Пьер. - Большое спасибо за то, что подвезли меня и пригласили зайти.
Адам положил в портфель папку с бумагами - прогнозы миграции
населения в ближайшие десять лет с целью изучения тенденций спроса на легковые автомобили.
- Извините, что оказался не слишком гостеприимным хозяином, - сказал он. - Надеюсь, что жена восполнила этот пробел.
- Да, конечно.
- Можете взять мою машину. - Адам опустил руку в карман, чтобы
достать ключи. - Завтра утром позвоните моей секретарше и сообщите, где находится машина. Секретарша распорядится, чтобы ее пригнали.
- Спасибо, - промямлил Пьер, - но Эрика сказала... В этот момент
Эрика торопливо вошла в гостиную, на ходу надевая поверх брючного костюма легкое автомобильное пальто.
- Я отвезу Пьера домой.
- Но в этом нет необходимости... - попробовал возразить Адам.
- Сегодня чудесный вечер, - настаивала Эрика. - И мне хочется немного проветриться.
Несколько мгновений спустя с шумом захлопнулась дверца автомобиля, взревел мотор, и звуки отъезжающей машины растаяли вдали. Дом Трентонов погрузился в тишину.
Адам поработал еще полчаса, потом поднялся в спальню. Он уже ложился в постель, когда Эрика вошла в дом, но к тому моменту, как она поднялась в спальню, Адам уже спал.
Адаму снилась Ровина.
Эрике снился Пьер.
Глава 17
Среди тех, кто занимается конструированием автомобилей,
распространено убеждение, что самые удачные идеи рождаются неожиданно, словно взметающаяся в небо ракета, во время задушевных бесед поздно ночью, когда люди сидят и вслух размышляют, положив ноги на стол.
В отдельных случаях так оно и было. Именно таким образом возник у Форда "мустанг", самая потрясающая модель, родившаяся на заводах Детройта и предопределившая тенденцию автомобилестроения на целый период после второй мировой войны, предшественница целого поколения машин, выпущенных "Фордом", "Дженерал моторс", "Крайслером" и "Америкэн моторе"; подобным же образом, хотя и без особых сенсаций, возникали и другие модели. Поэтому, когда нормальные люди уже давно спят, дизайнеры нередко засиживаются в своих кабинетах, дымят и обмениваются идеями, надеясь на внезапное озарение.
Как-то ночью в начале июня - через две недели после загула в
"коттедже" Хэнка Крейзела - именно этим и занимались Адам Трентон и Бретт Дилозанто.
Поскольку концепция "Ориона" зародилась ночью, они вместе с другими надеялись, что муза посетит их точно так же и при конструировании "Фарстара", очередной сенсационной модели. Уже несколько месяцев подряд шли бесконечные заседания "мозгового треста" - расширенные и в узком составе, а чаще всего с участием всего двух человек: Адама и Бретта, и тем не менее четко определить направление работы над моделью "Фарстар" никак не удавалось. "Фундамент" (как выражался Бретт Дилозанто) был заложен. В основном была подготовлена документация, необходимая для осуществления проекта и в какой-то мере отвечавшая на следующие возможные вопросы: какова ситуация на сегодняшний день? Кто продает и кому? В чем мы правы? В чем ошибаемся? Чего покупатели ждут от машины? Что они на самом деле хотят получить? Какие потребности будут у них через пять лет и каких рубежей к тому времени достигнем мы? В политическом, социальном, интеллектуальном, сексуальном планах? Какова будет численность населения? Вкусы? Мода? Какие новые проблемы будут волновать людей? Какова будет возрастная структура населения? Кто будет богатым? Кто - бедным? Кто - между ними? Где? Почему? Эти и множество других вопросов, фактов, статистических данных были пропущены через электронные мозги компьютеров. Теперь же требовалось то, на что не способен ни один компьютер: внутреннее чутье, толчок, озарение, гений.
Одна из проблем заключалась, к примеру, в следующем: чтобы определить внешний облик "Фарстара", надо было знать, как пойдут дела с "Орионом". Но "Орион" предстанет на суд публики только через четыре месяца, а то, как он "прошел", ясно будет лишь полтора года спустя. Поэтому конструкторам приходилось заниматься гаданием - тем, чем вынуждена заниматься вся автомобильная промышленность, раз требуется столько времени для разработки каждой новой модели.