Смекни!
smekni.com

Стихотворения 16 (стр. 51 из 97)

Курфюрстендам-ом катая,

удивляясь,

раззеваю глаза -

Германия

совсем не такая,

как была

год назад.

На первый взгляд

10 общий вид:

в Германии не скулят.

Немец -

сыт.

Раньше

доллар -

лучище яркий,

теперь

"принимаем только марки".

По городу

20 немец

шествует гордо,

а раньше

в испуге

тек, как вода,

от этой самой

от марки твердой

даже

улыбка

как мрамор тверда.

30 В сомненья

гляжу

на сытые лица я.

Зачем же

тогда -

что ни шаг -

полиция!

Слоняюсь

и трусь

по рабочему Норду,

40 Нужда

худобой

врывается в глаз.

Толки:

"Вольфы...

покончили с голоду...

Семьей...

в коморке...

открыли газ..."

Поймут,

50 поймут и глупые дети,

Если

здесь

хоть версту пробрели,

что должен

отсюда

родиться третий -

третий родиться -

Красный Берлин.

Пробьется,

60 какие рогатки ни выставь,

прорвется

сквозь штык,

сквозь тюремный засов.

Первая весть:

за коммунистов

подано

три миллиона голосов.

[1924]

ЮБИЛЕЙНОЕ

Александр Сергеевич,

разрешите представиться.

Маяковский.

Дайте руку!

Вот грудная клетка.

Слушайте,

уже не стук, а стон;

тревожусь я о нем,

в щенка смирённом львенке.

Я никогда не знал,

что столько

тысяч тонн

в моей

позорно легкомыслой головенке.

Я тащу вас.

Удивляетесь, конечно?

Стиснул?

Больно?

Извините, дорогой.

У меня,

да и у вас,

в запасе вечность.

20 Что нам

потерять

часок-другой?!

Будто бы вода -

давайте

мчать болтая,

будто бы весна -

свободно

и раскованно?

В небе вон

30 луна

такая молодая,

что ее

без спутников

и выпускать рискованно.

Я

теперь

свободен

от любви

и от плакатов.

40 Шкурой

ревности медведь

лежит когтист.

Можно

убедиться,

что земля поката, -

сядь

на собственные ягодицы

и катись!

Нет,

50 не навяжусь в меланхолишке черной,

да и разговаривать не хочется

ни с кем.

Только

жабры рифм

топырит учащённо

у таких, как мы,

на поэтическом песке.

Вред - мечта,

и бесполезно грезить,

60 надо

весть

служебную нуду.

Но бывает -

жизнь

встает в другом разрезе,

и большое

понимаешь

через ерунду.

Нами

70 лирика

в штыки

неоднократно атакована,

ищем речи

точной

и нагой.

Но поэзия -

пресволочнейшая штуковина:

существует -

и ни в зуб ногой.

80 Например

вот это -

говорится или блеется?

Синемордое,

в оранжевых усах,

Навуходоносором

библейцем -

"Коопсах".

Дайте нам стаканы!

знаю

90 способ старый

в горе

дуть винище,

но смотрите -

из

выплывают

Red и White Star'ы {*}!

{* Красные и белые звезды (англ.).}

с ворохом

разнообразных виз.

Мне приятно с вами, -

рад,

что вы у столика.

Муза это

ловко

за язык вас тянет.

Как это

у вас

говаривала Ольга?..

Да не Ольга!

из письма

110 Онегина к Татьяне.

- Дескать,

муж у вас

дурак

и старый мерин,

я люблю вас,

будьте обязательно моя,

я сейчас же

утром должен быть уверен,

что с вами днем увижусь я. -

120 Было всякое:

и под окном стояние,

письма,

тряски нервное желе.

Вот

когда

и горевать не в состоянии -

это,

Александр Сергеич,

много тяжелей,

130 Айда, Маяковский!

Маячь на юг!

Сердце

рифмами вымучь -

вот

и любви пришел каюк,

дорогой Владим Владимыч.

Нет,

не старость этому имя!

Т_у_шу

140 вперед стрем_я_,

я

с удовольствием

справлюсь с двоими,

а разозлить -

и с тремя.

Говорят -

я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н!

Entre nous {*}...

{* Между нами (франц.).}

чтоб цензор не нацикал.

150 Передам вам -

говорят -

видали

даже

двух

влюбленных членов ВЦИКа.

Вот -

пустили сплетню,

тешат душу ею.

Александр Сергеич,

160 да не слушайте ж вы их!

Может

я

один

действительно жалею,

что сегодня

нету вас в живых.

Мне

при жизни

с вами

170 сговориться б надо.

Скоро вот

и я

умру

и буду нем.

После смерти

нам

стоять почти что рядом:

вы на Пе,

а я

180 на эМ.

Кто меж нами?

с кем велите знаться?!

Чересчур

страна моя

поэтами нищ_а_.

Между нами

- вот беда -

позатесался Н_а_дсон.

Мы попросим,

190 чтоб его

куда-нибудь

на Ща!

А Некрасов

Коля,

сын покойного Алеши, -

он и в карты,

он и в стих,

и так

неплох на вид.

200 Знаете его?

вот он

мужик хороший.

Этот

нам компания -

пускай стоит.

Что ж о современниках?!

Не просчитались бы,

за вас

полсотни отдав.

210 От зевоты

скулы

разворачивает аж!

Дорогойченко,

Герасимов,

Кириллов,

Родов -

какой

однаробразный пейзаж!

Ну Есенин,

220 мужиковствующих свора.

Смех!

Коровою

в перчатках лаечных.

Раз послушаешь...

но это ведь из хера!

Балалаечник!

Надо,

чтоб поэт

и в жизни был мастак.

230 Мы крепки,

как спирт в полтавском штофе.

Ну, а что вот Безыменский?!

Так...

ничего...

морковный кофе.

Правда,

есть

у нас

Асеев

240 Колька.

Этот может.

Хватка у него

моя.

Но ведь надо

заработать сколько!

Маленькая,

но семья.

Были б живы -

стали бы

250 по Лефу соредактор.

Я бы

и агитки

вам доверить мог.

Раз бы показал:

- вот так-то, мол,

и так-то...

Вы б смогли -

у вас

хороший слог.

260 Я дал бы вам

жиркость

и с_у_кна,

в рекламу б

выдал

гумских дам.

(Я даже

ямбом подсюсюкнул,

чтоб только

быть

270 приятней вам.)

Вам теперь

пришлось бы

бросить ямб картавый.

Нынче

наши перья -

штык

да зубья вил, -

битвы революций

посерьезнее "Полтавы",

280 и любовь

пограндиознее

онегинской любви.

Бойтесь пушкинистов.

Старомозгий Плюшкин,

перышко держа,

полезет

с перержавленным.

- Тоже, мол,

у лефов

290 появился

Пушкин.

Вот арап!

а состязается -

с Державиным...

Я люблю вас,

но живого,

а не мумию.

Навели

хрестоматийный глянец.

300 Вы

по-моем_у_

при жизни

- думаю -

тоже бушевали.

Африканец!

Сукин сын Дантес!

Великосветский шкода.

Мы б его спросили:

- А ваши кто родители?

310 Чем вы занимались

_до_ 17-го года? -

Только этого Дантеса бы и видели.

Впрочем,

что ж болтанье!

Спиритизма вроде.

Так сказать,

невольник чести...

пулею сражен...

Их

320 и по сегодня

много ходит -

всяческих

охотников

до наших жен.

Хорошо у нас

в Стране советов.

Можно жить,

работать можно дружно.

Только вот

330 поэтов,

к сожаленью, нету -

впрочем, может,

это и не нужно.

Ну, пора:

рассвет

лучища выкалил.

Как бы

милиционер

разыскивать не стал.

340 На Тверском бульваре

очень к вам привыкли.

Ну, давайте,

подсажу

на пьедестал.

Мне бы

памятник при жизни

полагается по чину.

Заложил бы

динамиту

- ну-ка,

350 дрызнь!

Ненавижу

всяческую мертвечину!

Обожаю

всяческую жизнь!

[1924]

ПРОЛЕТАРИЙ,

В ЗАРОДЫШЕ ЗАДУШИ ВОЙНУ!

БУДУЩИЕ:

ДИПЛОМАТИЯ

- Мистер министр?

How do you do? {*}

{* Здравствуйте (англ.).}

Ультиматум истек.

Уступки?

Не иду.

Фирме Морган

должен Крупп

ровно

три миллиарда

10 и руп.

Обложить облака!

Начать бои!

Будет добыча -

вам пай.

Люди - ваши,

расходы -

мои.

Good bye! {*}

{* Прощайте (англ.).}

МОБИЛИЗАЦИЯ

"Смит и сын.

20 Самоговорящий ящик"

Ящик

министр

придвинул быстр.

В раструб трубы,

мембране говорящей,

сорок

секунд

бубнил министр.

Сотое авеню.

30 Отец семейства.

Дочь

играет

цепочкой на отце.

Записал

с граммофона

время и место.

Фармацевт - как фармацевт.

Пять сортировщиков.

Вид водолаза.

40 Серых

масок

немигающий глаз -

уставили

в триста баллонов газа.

Блок

минуту

повизгивал лазя,

грузя

в кузова

50 "чумной газ".

Клубы

Нью-Йорка

раскрылись в сроки,

раз

не разнился

от других разов.

Фармацевт

сиял,

убивши в покер

60 флеш-роялем

- четырех тузов.

НАСТУПЛЕНИЕ

Штаб воздушных гаваней и доков.

Возд-воен-электрик

Джим Уост

включил

в трансформатор

заатлантических токов

триста линий -

зюд-ост.

70 Авиатор

в карте

к цели полета

вграфил

по линейке

в линию линия.

Ровно

в пять

без механиков и пилотов

взвились

80 триста

чудовищ алюминия.

Треугольник

- летящая фабрика ветра -

в воздух

триста винтов всвистал.

Скорость -

шестьсот пятьдесят километров.

Девять

тысяч

90 метров -

высота.

Грозой не кривясь,

ни от ветра резкого,

только -

будто

гигантский Кольт -

над каждым аэро

сухо потрескивал

ток

100 в 15 тысяч вольт.

Встали

стражей неба вражьего.

Кто умер -

счастье тому.

Знайте,

буржуями

сжигаемые заживо,

последнее изобретение:

"крематорий на дому".

БОЙ

110 Город

дышал

что было мочи,

спал,

никак

не готовясь

к смертям.

Выползло

триста,

к дымочку дымочек.

120 Пошли

спиралью

снижаться, смердя.

Какая-то птица

- пустяк,

воробушки -

падала

в камень,

горохом ребрышки.

Крыша

130 рейхстага,

сиявшая лаково,

в две секунды

стала седая.

Бесцветный дух

дом_а_ обволакивал,

ник

к земле,

с этажей оседая.

"Спасайся, кто может,

140 с десятого -

прыга..."

Слово

свело

в холодеющем нёбе;

ножки,

еще минуту подрыгав,