ближе к мировой коммуне!
Товарищи,
во-всю
60 из глоток из всех -
да так, чтоб врагам
аж смяться,
сегодня
раструбливайте
радостный смех!
Нам
есть над чем посмеяться!
[1924]
ФЛАГ
Ты пёр
позавчера
за громыханьем
врангелевских ядер.
Теперь
в изумленьи юли!
Вот мы -
с пятьдесят -
стоим
10 на пяди
Советской
посольской земли.
Товарищи,
двое
док
таких, что им
и небо пустяк,
влезли
и стали
20 крепить на флагшток
в серпе и молоте
ситцевый стяг.
Флажок тонковат,
помедлил минутцу,
кокетничал с ветром,
и вдруг
флажок
развился в ветре
и стал пламениться,
30 зажег облака,
поднебесье зажег.
Париж отвернулся,
Париж крепится,
хранит
солидность,
годами вселённую.
Но вот
пошла
разрастаться тряпица
30 на весь Париж,
на мир,
на вселенную.
Бурчат:
"Флажок за долги?
Не цена!"
А тут -
и этого еще не хватало! -
Интернационал
через забор
50 махнул
и пошел по кварталам.
Факт -
поют!
Играют -
факт!
А трубы дулись,
гремели.
А флаг горит,
разрастается флаг.
30 Переполох на Гренелле.
Полезла консьержка.
Консьерж полез.
Из всех
из парадных окрест,
из тысяч
свистков
"Аксион франсез"
ревет
кошачий оркестр.
70 Орут:
"Чем петь,
гоните долги!"
Мы жарим.
Смолкают, выждав.
И снова
свистят,
аж трещат потолки.
Мы вновь запеваем -
трижды.
80 Я крикнуть хочу:
"Извините, мусьи!
Мы
здесь
пребываем по праву.
Для этого
мили
Буденный месил,
гоняя
белых ораву.
90 Орете не вы,
а долги орут.
Доели
белые,
знать.
Бросали
франки в них,
как в дыру,
пока
догадались
100 признать.
В драках,
чтоб песне
этой
расп_е_сниться,
рубили нас
белые
в доски.
Скажите,
их пушки
110 вашим
ровесницы?
Их пули
вашинским
тёзки?
Спуститесь на землю!
Мораль -
облака.
Сторгуемся,
милые тети!
120 У нас
от нашествий,
у нас
от блокад
ведь тоже
трехверстный счетик.
Мы стали
тут
и не двинемся с места.
А свист -
130 как горох
об гранит.
Мы мёрли,
чтоб петь
вот это
вместо
"Боже,
буржуев храни".
[1924-1925]
ТРЕТИЙ ФРОНТ
Эй,
Роста,
давай телеграммы
во все концы!
Сегодня
со всех союзных мест
красной
учительской армии бойцы
сошлись
10 на первый
учительский съезд.
На третьем фронте
вставая горою,
на фронте учебы,
на фронте книг, -
учитель
равен
солдату-герою -
тот же буденновец
20 и фронтовик.
Он так же
мёрз
в окопах школы;
с книгой,
будто с винтовкой,
пешком
шел разутый,
чуть не голый,
верст за сорок
30 в город
с мешком.
С краюхой черствой,
с мерзлой луковкой,
Он,
слушая
вьюги шрапнельный рой,
сражался,
бился
с каждой буковкой,
40 идя
в атаки
со всей детворой.
В ОНО
и в ВИКе
к общей благости
работай
не за страх, а за совесть,
а плату
за май
50 получишь в августе -
вот
шкрабовских дней
печальная повесть.
Пошла
всесоюзная
стройка да ковка.
Коль будем
сильны
и на третьем фронте -
60 Коммуну
тогда
ни штыком,
ни винтовкой -
ничем
с завоеванных мест не стронете.
И шкраб,
как ребенка,
школу вынашивал,
пока
70 сменялась миром гроза.
И вот
со всего
Союза нашего
на шкраба
с вниманьем
поднялись глаза.
У нас
долгов
пред учителем
80 много,
на весь ССР
сегодня
звучите:
идущий
со своей коммуною в ногу,
да здравствует
красный
народный учитель!
Но каплю и грусти
90 прибавим к этому:
учитель,
чеши виноватое темя, -
каб раньше
учитель
пошел за Советом,
мы,
может быть,
были бы
сплошь грамотеями.
[1925]
РАБКОР
"Ключи счастья"
напишет какая-нибудь дура.
Это
раньше
и называлось:
л-и-т-е-р-а-т-у-р-а!
Нам этого мало -
не в коня корм.
Пришлось
10 за бумагу
браться рабкорам.
Работы груда.
Дела горы.
За что ни возьмись -
нужны рабкоры!
Надо
глядеть
за своим Пе-Де -
не доглядишь,
20 так быть беде.
Того и гляди
(коль будешь разиней)
в крестины
попа
привезет на дрезине.
Покрестит
и снова
гонит вон -
в соседнем селе
30 закупить самогон.
Пе-Че пропиши,
чтоб не брал Пе-Че
казенный кирпич
для своих печей.
С Те-Че
и с Ше-Че
не спускайте глаз,
а то,
разозлясь,
40 изорвут стенгаз.
Пиши!
И пусть
не сходит со стен
сам
совпревосходительный
эН!
С своих
высоких постов,
как коршуны,
50 начальства
глядят
на работу рабкорщины.
Позеленев
от пяток до носа,
грозят
- Уволим! -
Пишут доносы.
Да у рабкоров
не робкий норов,
60 и взять на пушку
нельзя рабкоров.
Знаем
печатного слова вес,
не устрашит
ни донос,
ни обрез.
Пишет рабкор.
Рабкор -
проводник
70 ленинских дел
и ленинских книг.
Пишет рабкор.
За рабкорами
скоро
в селах
родится
селькор за селькором.
Пишет рабкор!
Хватает стенгаз
80 лучше, чем пуля,
чем штык,
чем газ.
И от того,
что пишет рабкор,
сохнет
белогвардеец и вор.
Вперед, рабкоры!
Лозунг рабкорин:
- Пишите в упор!
90 - Смотрите в корень!
[1925]
РАБКОР
Лбом
пробив
безграмотья горы,
сразу
за перья
засели рабкоры.
Тот - такой,
а этот -
этакий, -
10 каждого
надо
взять под заметки.
Спецы,
замзавы
и завы,
как коршуны,
злобно
глядят
на работу рабкорщины.
20 Пишет:
"Поставили
скверного спеца,
с ним
ни в какой работе не спеться".
Впишет,
подумает:
- Кажется, здорово?! -
Радостью
светит
30 улыбка рабкорова.
Пишет:
"Петров
подозрительной масти,
лезет к бабью,
матершиниться мастер".
Белым
и ворам
эта рабкорь
хуже, чем тиф,
40 чем взрослому корь.
Сжали кулак,
насупили глаз,
рады б порвать
и его
и стенгаз.
Да у рабкоров
не робкий норов,
голой рукой
не возьмешь рабкоров.
50 Знают
печатного слова вес,
не устрашит рабкора
обрез.
Пишут рабкоры,
лозунг рабкорин:
- Пишите в упор
и смотрите в корень!
[1925]
НЕМНОЖКО УТОПИИ
ПРО ТО, КАК ПОЙДЕТ МЕТРОШКА
Что такое?
Елки-палки!
По Москве -
землечерпалки.
Это
улиц потроха
вырывает МКХ.
МКХ
тебе
10 не тень
навело
на майский день.
Через год
без всякой тени
прите
в метрополитене.
Я
кататься не хочу,
я
20 не верю лихачу.
Я
полезу
с Танею
в метрополитанию.
Это
нонече
не в плане -
в тучи
лезть
30 на ероплане.
Я
с милёнком Семкою
прокачусь подземкою.
Под Москвой
товарищ крот
на аршин
разинул рот.
Электричество гудёт,
под землей
40 трамвай идет.
Во Москве-реке
карась
смотрит
в дырочку сквозь грязь.
Под рекой
быстрей налима
поезда проходят мимо.
У трамвайных
у воришек
50 в морде
радости излишек.
Времена пойдут не те,
поворуем
в темноте.
У милёнка
чин огромный:
он
в милиции подземной.
За проезд цена кусается.
60 Крот
в метрошку
лезет зайцем.
[1925]
ДВА МАЯ
Сегодня
забыты
нагайки полиции.
От флагов
и небо
огнем распалится.
Поставить
улицу -
она
10 от толп
в один
смерчевой
развихрится столб.
В Европы
рванется
и бешеный раж ее
пойдет
срывать
дворцов стоэтажие.
20 Но нас
не любовь сковала,
но мир
рабочих
к борьбе
взбарабанили мы.
Еще предстоит -
атакой взбежа,
восстаньем
пройти
30 по их рубежам.
Их бог,
как и раньше,
жирен с лица.
С хвостом
золотым,
в копытах тельца.
Сидит расфранчен
и наодеколонен.
Сжирает
40 на день
десять колоний.
Но скоро,
на радость
рабам покорным,
забитость
вырвем
из сердца
с корнем.
Но будет -
50 круги
асширяются верно
и Крест-
и Проф-
и Коминтерна.
И это будет
последний... -
а нынче
сердцами
не нежность,
60 а ненависть вынянчим.
Пока
буржуев
не выжмем,
не выжнем -
несись
по мужицким
разваленным хижинам,
несись
по асфальтам,
70 греми
по торцам:
- Война,
война,
война дворцам!
А теперь
картина
идущего,
вернее,
летящего
80 грядущего.
Нет
ни зим,
ни осеней,
ни шуб...
Май -
сплошь.
Ношу
к луне
и к солнцу
90 два ключа.
Хочешь -
выключь.
Хочешь -
включай.
И мы,
и Марс,
планеты обе
слетелись
к бывшей
100 пустыне Гоби.
По флоре,
эту печку
обвившей,
никто
не узнает
пустыни бывшей.
Давно
пространств
меж мирами Советы
110 слетаются
со скоростью света.
Миллионами
становятся в ряд
самолеты
на первомайский парад.
Сотня лет,
без самого малого,
как сбита
банда капиталова.
120 Год за годом
пройдут лета еще.
Про них
и не вспомнит
мир летающий.
И вот начинается
красный парад,
по тысячам
стройно
скользят и парят.
130 Пустили
по небу
красящий газ -
и небо
флагом
красное враз.
По радио
к звездам
- никак не менее! -
гимны
140 труда
раскатило
в пение.
И не моргнув
(приятно и им!)
планеты
в ответ
рассылают гимн.
Рядом
с этой
150 воздушной гимнастикой
- сюда
не нанесть
бутафорский сор -