Смекни!
smekni.com

Стихотворения 16 (стр. 6 из 97)

прочту "Простое как мычание"?

ДЛЯ ИСТОРИИ

Когда все расселятся в раю и в аду,

60 земля итогами подведена будет -

помните:

в 1916 году

из Петрограда исчезли красивые люди.

[1916]

ДЕШЕВАЯ РАСПРОДАЖА

Женщину ль опутываю в трогательный роман,

просто на прохожего гляжу ли -

каждый опасливо придерживает карман.

Смешные!

С нищих -

что с них сжулить?

Сколько лет пройдет, узнают пока -

кандидат на сажень городского морга -

я

10 бесконечно больше богат,

чем любой Пьерпонт Морган.

Через столько-то, столько-то лет

- словом, не выживу -

с голода сдохну ль,

стану ль под пистолет -

меня,

сегодняшнего рыжего,

профессор_а_ разучат до последних йот,

как,

20 когда,

где явлен.

Будет

с кафедры лобастый идиот

что-то молоть о богодьяволе.

Скл_о_нится толпа,

лебезяща,

суетна.

Даже не узнаете -

я не я:

30 облысевшую голову разрисует она

в рога или в сияния.

Каждая курсистка,

прежде чем лечь,

она

не забудет над стихами моими замлеть.

Я - пессимист,

знаю -

вечно

будет курсистка жить на земле.

40 Слушайте ж:

все, чем владеет моя душа,

- а ее богатства пойдите смерьте ей! -

великолепие,

что в вечность украсит мой шаг,

и самое мое бессмертие,

которое, громыхая по всем векам,

коленопреклоненных соберет мировое вече, -

все это - хотите? -

сейчас отдам

50 за одно только слово

ласковое,

человечье.

Люди!

Пыля проспекты, топоча рожь,

идите со всего земного лона.

Сегодня

в Петрограде

на Надеждинской

ни за грош

60 продается драгоценнейшая корона.

За человечье слово -

не правда ли, дешево?

Пойди,

попробуй, -

как же,

найдешь его!

[1916]

МРАК

Склоняются долу солнцеподобные лики их

И просто мрут,

и давятся,

и тонут.

Один за другим уходят великие,

за мастодонтом мастодонт...

Сегодня на Верхарна обиделись небеса.

Думает небо -

дай

10 зашибу его!

Господи,

кому теперь писать?

Неужели Шебуеву?

Впрочем -

пусть их пишут.

Не мне в них рыться.

Я с характером.

Вол сам.

От чтенья их

20 в сердце заводится мокрица

и мозг зарастает густейшим волосом.

И писать не буду.

Лучше

проверю,

не широка ль в "Селекте" средняя луза.

С Фадеем Абрамовичем сяду играть в ок_о_.

Есть

у союзников французов

хорошая пословица:

30 "Довольно дураков".

Пусть писатели начинают.

Подожду.

Посмотрю,

какою дрянью заначиняют

чемоданы душ.

Вспомнит толпа о половом вопросе.

Дальше больше оскудеет ум ее.

Пойдут на лекцию Поссе:

"Финики и безумие".

40 Иззахолустничается.

Станет - Чита.

Футуризмом покажется театр Мосоловой.

Дома запрется -

по складам

будет читать

"Задушевное слово".

Мысль иссушится в мелкий порошок.

И когда

останется смерть одна лишь ей,

50 тогда...

Я знаю хорошо -

вот что будет дальше.

Ко мне,

уже разукрашенному в проседь,

придет она,

повиснет на шею плакучей ивою:

"Владимир Владимирович,

милый" -

попросит -

60 я сяду

и напишу что-нибудь

замечательно красивое.

[1916]

ЛУННАЯ НОЧЬ

ПЕЙЗАЖ

Будет луна.

Есть уже

немножко.

А вот и полная повисла в воздухе.

Это бог, должно быть,

дивной

серебряной ложкой

роется в звезд ух_е_.

[1916]

СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Вбежал.

Запыхался победы гонец:

"Довольно.

К веселью!

К любви!

Грустящих к черту!

Уныньям конец!"

Какой сногсшибательней вид?

Цилиндр на затылок.

10 Штаны - пила.

Пальмерстон застегнут наглухо.

Глаза -

двум солнцам велю пылать

из глаз

неотразимо наглых.

Афиш подлиннее.

На выси эстрад.

О, сколько блестящего вздора вам!

Есть ли такой, кто орать не рад:

20 "Маяковский!

Браво!

Маяковский!

Здо-ро-воо!"

Мадам, на минуту!

Что ж, что стара?

Сегодня всем целоваться.

За мной!

Смотрите,

сие - ресторан,

30 Зал зацвел от оваций.

Лакеи, вин!

Чтобы все сорта.

Что рюмка?

Бочки гора.

Пока не увижу дно,

изо рта

не вырвать блестящий кран...

Домой - писать.

Пока в крови

40 вино

и мысль тонка.

Да так,

чтоб каждая палочка в "и"

просилась:

"Пусти в канкан!"

Теперь - на Невский.

Где-то

в ногах

толпа -трусящий заяц,

50 и только

по дамам прокатывается:

"Ах,

какой прекрасный мерзавец!"

[1916]

В. Я. БРЮСОВУ НА ПАМЯТЬ

"Брюсов выпустил окончание поэмы

Пушкина "Египетские но".льма-

нах "Стремнины".

Разбоя след затерян прочно

во тьме египетских ночей.

Проверив рукопись

построчно,

гроши отсыпал казначей.

Бояться вам рожна какого?

Что

против - Пушкину иметь?

Его кулак

10 навек закован

в спокойную к обиде медь!

[1916]

ХВОИ

Не надо.

Не просите.

Не будет елки.

Как же

в лес

отп_у_стите папу?

К нему

из-за леса

ядер осколки

10 протянут,

чтоб взять его,

хищную лапу.

Нельзя.

Сегодня

горящие блестки

не будут лежать

под елкой

в вате.

Там -

20 миллион смертоносных _о_сок

ужалят,

а раненым ваты не хватит.

Нет.

Не зажгут.

Свечей не будет.

В море

железные чудища лазят.

А с этих чудищ

злые люди

30 ждут:

не блеснет ли у _о_кон в глазе.

Не говорите.

Глупые речь заводят:

чтоб дед пришел,

чтоб игрушек ворох.

Деда нет.

Дед на заводе.

Завод?

Это тот, кто делает порох.

40 Не будет музыки.

Р_у_ченек

где взять ему?

Не сядет, играя.

Ваш брат

теперь,

безрукий мученик,

идет, сияющий, в воротах рая.

Не плачьте.

Зачем?

50 Не хмурьте личек.

Не будет -

что же с того!

Скоро

все, в радостном кличе

голоса сплетая,

встретят новое Рождество.

Елка будет.

Да какая -

не обхватишь ствол.

60 Навесят на елку сиянья разного.

Будет стоять сплошное Рождество.

Так что

даже -

надоест его праздновать.

[1916]

СЕБЕ, ЛЮБИМОМУ, ПОСВЯЩАЕТ ЭТИ СТРОКИ АВТОР

Четыре.

Тяжелые, как удар.

"Кесарево кесарю - богу богово".

А такому,

как я,

ткнуться куда?

Где для меня уготовано логово?

Если б был я

маленький,

10 как Великий океан, -

на цыпочки б волн встал,

приливом ласкался к луне бы.

Где любимую найти мне,

такую, как и я?

Такая не уместилась бы в крохотное небо!

О, если б я нищ был!

Как миллиардер!

Что деньги душе?

Ненасытный вор в ней.

20 Моих желаний разнузданной орде

не хватит золота всех Калифорний.

Если б быть мне косноязычным,

как Дант

или Петрарка!

Душу к одной зажечь!

Стихами велеть истлеть ей!

И слова

и любовь моя -

триумфальная арка:

30 пышно,

бесследно пройдут сквозь нее

любовницы всех столетий.

О, если б был я

тихий,

как гром, -

ныл бы,

дрожью объял бы земли одряхлевший скит.

Я

если всей его мощью

40 выреву голос огромный -

кометы заломят горящие руки,

бросятся вниз с тоски.

Я бы глаз лучами грыз ночи -

о, если б был я

тусклый,

как солнце!

Очень мне надо

сияньем моим поить

земли отощавшее лонце!

50 Пройду,

любовищу мою волоча.

В какой ноч_и_,

бредов_о_й,

недужной,

какими Голиафами я зач_а_т -

такой большой

и такой ненужный?

[1916]

ПОСЛЕДНЯЯ ПЕТЕРБУРГСКАЯ СКАЗКА

Стоит император Петр Великий,

думает:

"Запирую на просторе я!" -

а рядом

под пьяные клики

строится гостиница "Астория".

Сияет гостиница,

за обедом обед она

дает.

10 Завистью с гранита снят,

слез император.

Трое медных

слазят

тихо,

чтоб не спугнуть Сенат.

Прохожие стремились войти и выйти.

Швейцар в поклоне не уменьшил рост.

Кто-то

рассеянный

30 бросил:

"Извините",

наступив нечаянно на змеин хвост.

Император,

лошадь и змей

неловко

по карточке

спросили гренадин.

Шума язык не смолк, немея.

Из пивших и евших не обернулся ни один.

30 И только

когда

над пачкой соломинок

в коне заговорила привычка древняя,

толпа сорвалась, криком сломана:

- Жует!

Не знает, зачем они.

Деревня!

Стыдом овихрены шаги коня.

Выбелена грива от уличного газа.

40 Обратно

по Набережной

гонит гиканье

последнюю из петербургских сказок.

И вновь император

стоит без скипетра.

Змей.

Унынье у лошади на морде.

И никто не поймет тоски Петра -

узника,

50 закованного в собственном городе.

[1916]

РОССИИ

Вот иду я,

заморский страус,

в перьях строф, размеров и рифм.

Спрятать голову, глупый, стараюсь,

в оперенье звенящее врыв.

Я не твой, снеговая уродина.

Глубже

в перья, душа, уложись!

И иная окажется родина,

10 вижу -

выжжена южная жизнь.

Остров зноя.

В пальмы овазился.

"Эй,

дорогу!"

Выдумку мнут.

И опять

до другого оазиса

вью следы песками минут.

20 Иные жмутся -

уйти б,

не кусается ль? -

Иные изогнуты в низкую лесть.

"Мама,

а мама,

несет он яйца?" -

"Не знаю, душечка.

Должен бы несть".

Ржут этажия.

30 Улицы пялятся.

Обдают водой холода.

Весь истыканный в дымы и в пальцы,

переваливаю года.

Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!

Бритвой ветра перья обрей.

Пусть исчезну,

чужой и заморский,

под неистовства всех декабрей.

[1916]

БРАТЬЯ ПИСАТЕЛИ

Очевидно, не привыкну

сидеть в "Бристоле",

пить чай,

построчно врать я, -

опрокину стаканы,

взлезу на столик.

Слушайте,

литературная братия!

Сидите,

10 глазенки в чаишко канув.

Вытерся от строчения локоть плюшевый.

Подымите глаза от недопитых стаканов.

От косм освободите уши вы.

Вас,

прилипших

к стене,