Смекни!
smekni.com

Стихотворения 16 (стр. 73 из 97)

Чин лица

не упомнишь никак:

главшвейцар

или помистопника.

А этому чину

домами знакома

мамаша

машинистки секретаря райкома.

20 У дочки ее

большущие связи:

друг во ВЦИКе

(шофер в автобазе!),

а Петров, говорят,

развозит мужчину,

о котором

все говорят шепоточком, -

маленького роста,

огромного чина.

30 Словом -

он...

Не решаюсь...

Точка.

2

Тихий Михин

пойдет к дворничихе.

"Прошу покорненько,

попросите дворникам.

Дворник стукнется

к тетке заступнице.

40 Тетка Фелиция

шушукнет в милиции.

Квартхоз Овечка

замолвит словечко.

А главшвейцар -

да-Винчи с лица,

весь в бороде,

как картина в раме, -

прямо

пойдет

50 к машинисткиной маме.

Просьбу

дочь

предает огласке:

глазки да ласки,

ласки да глазки...

Кого не ловили на такую аферу?

Куда ж удержаться простаку-шоферу!

Петров подождет,

покамест,

60 как солнце,

персонье лицо расперсонится:

- Простите, товарищ,

извинений тысячка... -

И просит

и молит, ласковей лани.

И чин снисходит:

- Вот вам записочка. -

А в записке -

исполнение всех желаний.

3

70 А попробуй -

полазий

без родственных связей!

Покроют дворники

словом черненьким.

Обложит белолицая

тетя Фелиция.

Подвернется нога,

перервутся нервы

у взвидевших наган

80 и усы милиционеровы.

В швейцарской судачат:

- И не лезь к совету:

все на даче,

никого нету. -

И мама сама

и дитя-машинистка,

невинность блюдя,

не допустят близко.

А разных главных

90 неуловимо

шоферы

возят и возят мимо.

Не ухватишь -

скользкие, -

нелюди, а налимы.

"Без доклада воспрещается".

Куда ни глянь,

"И пойдут они, солнцем палимы,

И застонут..."

100 Дело дрянь!

Кто бы ни были

сему виновниками

- сошка маленькая

или крупный кит, -

разорвем

сплетенную чиновниками

паутину кумовства,

протекций,

волокит.

[1926]

ЛЮБОВЬ

Мир

опять

цветами оброс,

у мира

весенний вид.

И вновь

встает

нерешенный вопрос -

о женщинах

10 и о любви.

Мы любим парад,

нарядную песню.

Говорим красиво,

выходя на митинг.

Но часто

под этим,

покрытый плесенью,

старенький-старенький бытик.

Поет на собранье:

20 "Вперед, товарищи..."

А дома,

забыв об арии сольной,

орет на жену,

что щи не в наваре

и что

огурцы

плоховато просолены.

Живет с другой -

киоск в ширину,

30 бельем -

шантанная дива.

Но тонким чулком

попрекает жену:

- Компрометируешь

пред коллективом. -

То лезут к любой,

была бы с ногами.

Пять баб

переменит

40 в течение суток.

У нас, мол,

свобода,

а не моногамия.

Долой мещанство

и предрассудок!

С цветка на цветок

молодым стрекозлом

порхает,

летает

50 и мечется.

Одно ему

в мире

кажется злом -

это

алиментщица.

Он рад умереть,

экономя треть,

три года

судиться рад:

60 и я, мол, не я,

и она не моя,

и я вообще

кастрат.

А любят,

так будь

монашенкой верной -

тиранит

ревностью

всякий пустяк

70 и мерит

любовь

на калибр револьверный,

неверной

в затылок

пулю пустя.

Четвертый -

герой десятка сражений,

а так,

что любо-дорого,

80 бежит

в перепуге

от туфли жениной,

простой туфли Мосторга.

А другой

стрелу любви

иначе метит,

путает

- ребенок этакий -

уловленье

90 любимой

в романические сети

с повышеньем

подчиненной по тарифной сетке...

По женской линии

тоже вам не райские скинии.

Простенького паренька

подцепила

барынька.

Он работать,

100 а ее

не удержать никак -

бегает за клёшем

каждого бульварника.

Что ж,

сиди

и в плаче

Нилом нилься.

Ишь! -

Жених!

110 - Для кого ж я, милые, женился?

Для себя -

или для них? -

У родителей

и дети этакого сорта:

- Что родители?

И мы

не хуже, мол! -

Занимаются

любовью в виде спорта,

120 не успев

вписаться в комсомол.

И дальше,

к деревне,

быт без движеньица -

живут, как и раньше,

из года в год.

Вот так же

замуж выходят

и женятся,

130 как покупают

рабочий скот.

Если будет

длиться так

за годом годик,

то,

скажу вам прямо,

не сумеет

разобрать

и брачный кодекс,

140 где отец и дочь,

который сын и мама.

Я не за семью.

В огне

и в дыме синем

выгори

и этого старья кусок,

где шипели

матери-гусыни

и детей

150 стерег

отец-гусак!

Нет.

Но мы живем коммуной

плотно,

в общежитиях

грязнеет кожа тел.

Надо

голос

подымать за чистоплотность

160 отношений наших

и любовных дел.

Не отвиливай -

мол, я не венчан.

Нас

не поп скрепляет тарабарящий.

Надо

обвязать

и жизнь мужчин и женщин

словом,

170 нас объединяющим:

"Товарищи".

[1926]

ПОСЛАНИЕ

ПРОЛЕТАРСКИМ ПОЭТАМ

Товарищи,

позвольте

без позы,

без маски -

как старший товарищ,

неглупый и чуткий,

поразговариваю с вами,

товарищ Безыменский,

товарищ Светлов,

10 товарищ Уткин.

Мы спорим,

аж глотки просят лужения,

мы

задыхаемся

от эстрадных побед,

а у меня к вам, товарищи,

деловое предложение:

давайте,

устроим

20 веселый обед!

Расстелим внизу

комплименты ковровые,

если зуб на кого -

отпилим зуб;

розданные

Луначарским

венки лавровые -

сложим

в общий

30 товарищеский суп.

Решим,

что все

по-своему правы.

Каждый поет

по своему

голоску!

Разрежем

общую курицу славы

и каждому

40 выдадим

по равному куску.

Бросим

друг другу

шпильки подсовывать,

разведем

изысканный

словесный ажур.

А когда мне

товарищи

50 предоставят слово -

я это слово возьму

и скажу:

- Я кажусь вам

академиком

с большим задом,

один, мол, я

жрец

поэзии непролазных.

А мне

60 в действительности

единственное надо -

чтоб больше поэтов

хороших

и разных.

Многие

пользуются

напост_о_вской тряскою,

с тем

чтоб себя

70 обозвать получше.

- Мы, мол, единственные,

мы пролетарские... -

А я, по-вашему, что -

валютчик?

Я

по существу

мастеровой, братцы,

не люблю я

этой

80 философии н_у_довой.

Засучу рукавчики:

работать?

драться?

Сделай одолжение,

а н_у_, давай!

Есть

перед нами

огромная работа -

каждому человеку

90 нужное стихачество.

Давайте работать

до седьмого пота

над поднятием количества,

над улучшением качества.

Я меряю

по коммуне

стихов сорта,

в коммуну

душа

100 потому влюблена,

что коммуна,

по-моему,

огромная высота,

что коммуна,

по-моему,

глубочайшая глубина.

А в поэзии

нет

ни друзей,

110 ни родных,

по протекции

не свяжешь

рифм лычк_и_.

Оставим

распределение

орденов и наградных,

бросим, товарищи,

наклеивать ярлычки.

Не хочу

120 похвастать

мыслью новенькой,

но по-моему -

утверждаю без авторской спеси -

коммуна -

это место,

где исчезнут чиновники

и где будет

много

стихов и песен.

130 Стоит

изумиться

рифмочек парой нам -

мы

почитаем поэтика гением.

Одного

называют

красным Байроном,

другого -

самым красным Гейнем.

140 Одного боюсь -

за вас и сам, -

чтоб не обмелели

наши души,

чтоб мы

не возвели

в коммунистический сан

плоскость раешников

и ерунду частушек.

Мы духом одно,

150 понимаете сами:

по линии сердца

нет раздела.

Если

вы не за нас,

а мы

не с вами,

то черта ль

нам

остается делать?

160 А если я

вас

когда-нибудь крою

и на вас

замахивается

перо-рука,

то я, как говорится,

добыл это кровью,

я

больше вашего

170 рифмы строгал.

Товарищи,

бросим

замашки торгашьи

- моя, мол, поэзия -

мой лабаз! -

всё, что я сделал,

все это ваше -

рифмы,

темы,

180 дикция,

бас!

Что может быть

капризней славы

и пепельней?

В гроб, что ли,

брать,

когда умру?

Наплевать мне, товарищи,

в высшей степени

190 на деньги,

на славу

и на прочую муру!

Чем нам

делить

поэтическую власть,

сгрудим

нежность слов

и слова-бичи,

и давайте

200 без завистей

и без фамилий

класть

в коммунову стройку

слова-кирпичи.

Давайте,

товарищи,

шагать в ногу.

Нам не надо

брюзжащего

210 лысого парика!

А ругаться захочется -

врагов много

по другую сторону

красных баррикад.

[1926]

ФАБРИКА БЮРОКРАТОВ

Его прислали

для проведенья режима.

Средних способностей.

Средних лет.

В мыслях - планы.

В сердце - решимость.

В кармане - перо

и партбилет.

Ходит,

10 распоряжается энергичным жестом.

Видно -

занимается новая эра!

Сам совался в каждое место,

всех переглядел -

от зава до курьера.

Внимательный

к самым мельчайшим крохам,

вздувает

сердечный пыл...

20 Но бьются

слова,

как об стену горохом,

об -

канцелярские лбы.

А что канцелярии?

Внимает мошенница!

Горите

хоть солнца ярче, -

она

30 уложит

весь пыл в отношеньица,

в анкетку

и в циркулярчик.

Бумажку

встречать

с отвращением нужно.

А лишь

увлечешься ею, -

то через день

40 голова заталмужена

в бумажную ахинею.

Перепишут всё

и, канителью исходящей нитясь,

на доклады

с папками идут:

- Подпишитесь тут!

Да тут вот подмахнитесь!..

И вот тут, пожалуйста!..

И тут!..

50 И тут!.. -

Пыл

в чернила уплыл

без следа.