Смекни!
smekni.com

Стихотворения 16 (стр. 74 из 97)

Пред

в бумагу

всосался, как клещ...

Среда -

это

паршивая вещь!!

60 Глядел,

лицом

белее мела,

сквозь канцелярский мрак.

Катился пот,

перо скрипело,

рука свелась

и вновь корпела, -

но без конца

громадой белой

70 росла

гора бумаг.

Что угодно

подписью подляпает,

и не разберясь:

куда,

зачем,

кого?

Собственную

тетушку

80 назначит римской папою.

Сам себе

подпишет

смертный пригов_о_р.

Совести

партийной

слабенькие писки

заглушает

с днями

исходящий груз.

90 Раскусил чиновник

пафос переписки,

облизнулся,

въелся

и - вошел во вкус.

Где решимость?

планы?

и молодчество?

Собирает канцелярию,

загривок мыля ей.

100 - Разузнать

немедля

имя-отчество!

Как

такому

посылать конверт

с одной фамилией??! -

И опять

несется

мелким лайцем:

110 - Это так-то службу мы несем?!

Написали просто

"прилагается"

и забыли написать

"при сем"! -

В течение дня

страну наводня

потопом

ненужной бумажности,

в машину

120 живот

уложит -

и вот

на дачу

стремится в важности.

Пользы от него,

что молока от черта,

что от пшенной каши -

золотой руды.

Лишь растут

130 подвалами

отчеты,

вознося

чернильные пуды.

Рой чиновников

с недели н_а_ день

аннулирует

октябрьский гром и лом,

и у многих

даже

140 проступают сзади

пуговицы

дофевральские

с орлом.

Поэт

всегда

и добр и галантен,

делиться выводом рад.

Во-первых:

из каждого

150 при известном таланте

может получиться

бюрократ.

Вывод второй

(из фельетонной водицы

вытекал не раз

и не сто):

коммунист не птица,

и незачем обзаводиться

ему

160 бумажным хвостом.

Третий:

поднять бы его за загривок

от бумажек,

разостланных низом,

чтоб бумажки,

подписанные

прямо и криво,

не заслоняли

ему

170 коммунизм.

[1926]

ТОВАРИЩУ НЕТТЕ

ПАРОХОДУ И ЧЕЛОВЕКУ

Я недаром вздрогнул.

Не загробный вздор.

В порт,

горящий,

как расплавленное лето,

разворачивался

и входил

товарищ "Теодор

Нетте".

10 Это - он.

Я узна_ю_ его.

В блюдечках-очках спасательных кругов.

- Здравствуй, Нетте!

Как я рад, что ты живой

дымной жизнью труб,

канатов

и крюков.

Подойди сюда!

Тебе не мелко?

20 От Батума,

чай, котлами покипел...

Помнишь, Нетте, -

в бытность человеком

ты пивал чаи

со мною в дип-купе?

Медлил ты.

Захрапывали сони.

Глаз

кося

30 в печати сургуча,

напролет

болтал о Ромке Якобсоне

и смешно потел,

стихи уча.

Засыпал к утру.

Курок

аж палец свел...

Суньтеся -

кому охота!

40 Думал ли,

что через год всего

встречусь я

с тобою -

с пароходом.

За кормой лунища.

Ну и зд_о_рово!

Залегла,

просторы н_а_-двое порвав.

Будто н_а_век

50 за собой

из битвы коридоровой

тянешь след героя,

светел и кровав.

В коммунизм из книжки

верят средне.

"Мало ли,

что можно

в книжке намолоть!"

А такое -

60 оживит внезапно "бредни"

и покажет

коммунизма

естество и плоть.

Мы живем,

зажатые

железной клятвой.

За нее -

на крест,

и пулею чешите:

70 это -

чтобы в мире

без Россий,

без Латвий,

жить единым

человечьим общежитьем.

В наших жилах -

кровь, а не водица.

Мы идем

сквозь револьверный лай,

80 чтобы,

умирая,

воплотиться

в пароходы,

в строчки

и в другие долгие дела.

-----

Мне бы жить и жить,

сквозь годы мчась.

Но в конце хочу -

других желаний нету -

90 встретить я хочу

мой смертный час

так,

как встретил смерть

товарищ Нетте.

15 июля, Ялта

[1926]

УЖАСАЮЩАЯ ФАМИЛЬЯРНОСТЬ

Куда бы

ты

ни направил разбег,

и как ни ёрзай,

и где ногой ни ступи, -

есть Марксов проспект,

и улица Розы,

и Луначарского -

переулок или тупик.

10 Где я?

В Ялте или в Туле?

Я в Москве

или в Казани?

Разберешься?

- Черта в стуле!

Не езда, а - наказанье.

Каждый дюйм

бытия земного

профамилиен

20 и разыменован.

В голове

от имен

такая каша!

Как общий котел пехотного полка.

Даже пса дворняжку

вместо

"Полкаша"

зовут:

"Собака имени Полкан".

30 "Крем Коллонтай.

Молодит и холит".

"Гребенки Мейерхольд".

"Мочала

а-ля Качалов".

"Гигиенические подтяжки

имени Семашки".

После этого

гуди во все моторы,

наизобретай идей мешок,

40 все равно -

про Мейерхольда будут спрашивать:

- "Который?

Это тот, который гребешок?"

Я

к великим

не суюсь в почетнейшие лики.

Я солдат

в шеренге миллиардной.

Но и я

50 взываю к вам

от всех великих:

- Милые,

не обращайтесь с ними фамильярно! -

[1926]

КАНЦЕЛЯРСКИЕ ПРИВЫЧКИ

Я

два месяца

шатался по природе,

чтоб смотреть цветы

и звезд огнишки.

Таковых не видел.

Вся природа вроде

телефонной книжки.

Везде -

10 у скал,

на массивном грузе

Кавказа

и Крыма скалоликого,

на стенах уборных,

на небе,

на пузе

лошади Петра Великого,

от пыли дорожной

до гор,

20 где гр_о_зы

гремят,

грома потрясав, -

везде

отрывки стихов и прозы,

фамилии

и адреса.

"Здесь были Соня и Ваня Хайлов.

Семейство ело и отдыхало".

"Коля и Зина

30 соединили души".

Стрела

и сердце

в виде груши.

"Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Комсомолец Петр Парулайтис".

"Мусью Гога,

парикмахер из Таганрога".

На кипарисе,

стоящем века,

40 весь алфавит:

а б в г д е ж з к.

А у этого

от лазанья

талант иссяк.

Превыше орлиных зон

просто и мило:

"Исак

Лебензон".

Особенно

50 людей

винить не будем.

Таким нельзя

без фамилий и дат!

Всю жизнь канцелярствовали,

привыкли люди.

Они

и на скалу

глядят, как на мандат.

Такому,

60 глядящему

за чаем

с балконца,

как солнце

садится в ч_а_ще,

ни восход,

ни закат,

а даже солнце -

входящее

и исходящее.

Эх!

Поставь меня

70 часок

на место Рыкова,

я б

к весне

декрет железный выковал:

"По фамилиям

на стволах и ск_а_лах

узнать

80 подписавшихся малых.

Каждому

в лапки

дать по тряпке.

За спину ведра -

и марш бодро!

Подписавшимся

и Колям

и Зинам

собственные имена

90 стирать бензином.

А чтоб энергия

не пропадала даром,

кстати и Ай-Петри

почистить скипидаром.

А кто

до того

к подписям привык,

что снова

к скале полез, -

100 у этого

навсегд закрывается лик-

без".

Под декретом подпись

и росчерк броский -

Владимир Маяковский.

Ялта, Симферополь, Гурзуф, Алупка.

[1926]

БЕСПРИЗОРЩИНА

Эта тема

еще не из_о_ранная.

Смотрите

котлам асфальтовым в зев!

Еще

копошится

грязь беспризорная -

хулиганья бесконечный резерв.

Сгинули мать

10 и отец

и брат его

в дни,

что волжский голод прорвал.

Бросили их

волгари с-под Саратова,

бросила их

с-под Уфы татарва.

Детей возить

стараемся в мягком.

20 Усадим их

на плюшевом пуфе.

А этим, усевшимся,

пользуясь мраком,

грудные клетки

ломает буфер.

Мы смотрим

своих детишек

в оба:

ласкаем,

30 моем,

чистим,

стрижем.

А сбоку

растут болезни и злоба,

и лезвие финки

от крови рыж_о_.

Школа -

кино америколицее;

дав

40 контролерше

промежду глаз,

учится

убегать от милиции,

как от полиции

скачет Дугл_а_с.

Таких

потом

не удержишь Мууром -

стоит,

50 как в море риф.

Сегодня

расти

деловито и хмуро

столбцы

помогающих цифр!

Привыкшие

к щебету ангела-ротика,

слов

беспризорных

60 продумайте жуть:

"Отдайте сумку, гражданка-тетенька,

а то укушу,

а то заражу".

Меж дум,

приходящих,

страну наводня,

на лоб страны,

невзгодами взморщенный,

в порядок года,

70 месяца,

дня

поставьте лозунг:

- Борьба с беспризорщиной.

[1926]

"МЮД"

Додвадцатилетний люд,

выше знамена вздень:

сегодня

праздник МЮД,

мира

юношей

день.

Нам

дорога

10 указана Лениным,

все другие -

крив_ы_ и грязн_ы_.

Будем

только годами з_е_лены,

а делами и жизнью

красн_ы_.

Не сломят

сердца и умы

тюремщики

20 в стенах плоских.

Мы знаем

застенки румын

и пули

жандармов польских.

Смотрите,

какая Москва,

французы,

немцы,

голландцы.

30 И нас чтоб

пускали к вам, -

но чтоб не просить

и не кланяться.

Жалуются -

Октябрь отгудел.

Нэповский день -

тих.

А нам

еще много дел -

40 и маленьких,

и средних,

и больших.

А с кем

такое сталось,

что в семнадцать

сидит пригорюнивши,

у такого -

собачья старость.

Он не будет

50 и не был юношей.

Старый мир

из жизни вырос,

развевайте мертвое в дым!

Коммунизм -

это молодость мира,

и его

возводить

молодым.

Плохо,

60 если

одна рука!

С заводскими парнями

в паре

выступай

сегодня

и сын батрака,

деревенский

вихрастый парень!

Додвадцатилетний люд,

70 красные знамена вздень!

Раструбим

по земле

МЮД,

малышей

и юношей день.

[1926]

ДВЕ МОСКВЫ

Когда автобус,

пыль развеяв,

прет

меж часовен восковых,

я вижу ясно:

две их,

их две в Москве -

Москвы.

1

Одна -

10 это храп ломовий и скрип.

Китайской стены покосившийся гриб.

Вот так совсем

и в седые века

здесь

ширился мат ломовика.

Вокруг ломовых бубнят наобум,