Смекни!
smekni.com

Стихотворения 16 (стр. 78 из 97)

10 звездой пятиконечной вточен.

Где горилкой,

удалью

и кровью

Запорожская

бурлила Сечь,

проводов уздой

смирив Днепровье,

Днепр

заставят

20 на турбины течь.

И Днипр_о_

по проволокам-усам

электричеством

течет по корпусам.

Небось, рафинада

и Гоголю надо!

-----

Мы знаем,

курит ли,

пьет ли Чаплин;

30 мы знаем

Италии безрукие руины;

мы знаем,

как Дугласа

галстух краплен...

А что мы знаем

о лице Украины?

Знаний груз

у русского

тощ -

40 тем, кто рядом,

почета мало.

Знают вот

украинский борщ,

знают вот

украинское сало.

И с культуры

поснимали пенку:

кроме

двух

50 прославленных Тарасов -

Бульбы

и известного Шевченка, -

ничего не выжмешь,

сколько ни старайся.

А если прижмут -

зардеется розой

и выдвинет

аргумент новый:

возьмет и расскажет

60 пару курьезов -

анекдотов

украинской мовы.

Говорю себе:

товарищ москаль,

на Украину

шуток не скаль.

Разучите

эту мову

на знаменах -

70 лексиконах алых,

эта мова

величава и проста:

"Чуешь, сурмы заграли,

час расплаты настав..."

Разве может быть

затрепанней

да тише

слова

поистасканного

80 "Слышишь"?!

Я

немало слов придумал вам,

взвешивая их,

одно хочу лишь, -

чтобы стали

всех

моих

стихов слова

полновесными,

90 как слово "чуешь".

-----

Трудно

людей

в одно истолочь,

собой

кичись не очень.

Знаем ли мы украинскую ночь?

Нет,

мы не знаем украинской ночи.

[1926]

ОКТЯБРЬ

1917-1926

Если

стих

сердечный раж,

если

в сердце

задор смолк,

голосами его будоражь

комсомольцев

и комсомолок.

10 Дней шоферы

и кучера

гонят

пулей

время свое,

а как будто

лишь вчера

были

бури

этих боев.

20 В шинелях,

в поддевках идут...

Весть:

"Победа!"

За Смольный порог.

Там Ильич и речь,

а тут

пулеметный говорок.

Мир

другими людьми оброс;

30 пионеры

лет десяти

задают про Октябрь вопрос,

как про дело

глубоких седин.

Вырастает

времени мол,

день - волна,

не в силах противиться;

в смоль-усы

40 оброс комсомол,

из юнцов

перерос в партийцев.

И партийцы

в годах борьбы

против всех

буржуазных лис

натрудили

себе

горбы,

50 многий

стал

и взросл

и лыс.

А у стен,

с Кремля под уклон,

спят вожди

от трудов,

от ран.

Лишь колышет

60 камни

поклон

ото ста

подневольных стран.

На стене

пропылен

и нем

календарь, как календарь,

но в сегодняшнем

красном дне

70 воскресает

годов легендарь.

Будет знамя,

а не хоругвь,

будут

пули свистеть над ним,

и "Вставай, проклятьем..."

в хору

будет бой

и марш,

80 а не гимн.

Век промчится

в седой бороде,

но и десять

пройдет хотя б,

мы

не можем

не молодеть,

выходя

на праздник - Октябрь.

90 Чтоб не стих

сердечный раж,

не дряхлел,

не стыл

и не смолк,

голосами

его

будоражь

комсомольцев

и комсомолок,

[1926]

НЕ ЮБИЛЕЙТЕ!

Мне б хотелось

про Октябрь сказать,

не в колокол названивая,

не словами,

украшающими

тепленький уют, -

дать бы

революции

такие же названия,

10 как любимым

в первый день дают!

Но разве

уместно

слово такое?

Но разве

настали

дни для покоя?

Кто галоши приобрел,

кто зонтик;

20 радуется обыватель:

"Небо голуб_о_..."

Нет,

в такую ерунду

не расказёньте

боевую

революцию - любовь.

-----

В сотне улиц

сегодня

на вас,

30 на меня

упадут огнем знамен_а_.

Будут глотки греметь,

за кордоны катя

огневые слова про Октябрь.

-----

Белой гвардии

для меня

белей

имя мертвое: юбилей.

Юбилей - это пепел,

40 песок и дым;

юбилей -

это радость седым;

юбилей -

это край

кладбищенских ям;

это речи

и фимиам;

остановка предсмертная,

вздохи,

50 елей -

вот что лезет

из букв

"ю-б-и-л-е-й".

А для нас

юбилей -

ремонт в пути,

постоял -

и дальше гуди.

Остановка для вас,

60 для вас

юбилей -

а для нас

подсчет рублей.

Сбереженный рубль -

сбереженный заряд,

поражающий вражеский ряд.

Остановка для вас,

для вас

юбилей -

70 а для нас -

это сплавы лей.

Разобьет

врага

электрический ход

лучше пушек

и лучше пехот.

Юбилей!

А для нас -

подсчет работ,

80 перемеренный литрами пот.

Знаем:

в графиках

довоенных норм

коммунизма одежда и корм.

Не горюй, товарищ,

что бой измельчал:

- Глаз на мелочь! -

приказ Ильича.

Надо

90 в каждой пылинке

будить уметь

большевистского пафоса медь.

-----

Зорче глаз крестьянина и рабочего,

и минуту

не будь рассеянней!

Будет:

под ногами

заколеблется почва

почище японских землетрясений.

100 Молчит

перед боем,

топки глуша,

Англия бастующих шахт.

Пусть

китайский язык

мудрен и велик, -

знает каждый и так,

что Кантон

тот же бой ведет,

110 что в Октябрь вели

наш

рязанский

Иван да Антон.

И в сердце Союза

война.

И даже

киты батарей

и полк_и_.

Воры

120 с дураками

засели в блинд_а_жи

растрат

и волокит.

И каждая вывеска:

- рабкооп -

коммунизма тяжелый окоп.

Война в отчетах,

в газетных листах -

рассчитывай,

130 режь и кро_и_.

Не наша ли кровь

продолжает хлестать

из красных чернил РКИ?!

И как ни тушили огонь -

нас трое!

Мы

трое

охапки в огонь кидаем:

растет революция

140 в огнях Волховстроя,

в молчании Лондона,

в пулях Китая.

Нам

девятый Октябрь -

не покой,

не причал.

Сквозь десятки таких девяти

мозг живой,

живая мысль Ильича,

150 нас

к последней победе веди!

[1926]

СТОЯЩИМ НА ПОСТУ

Жандармы вселенной,

вылоснив лица,

стоят над рабочим:

- Эй,

не бастуй! -

А здесь

трудящихся щит -

милиция

стоит

10 на своем

бессменном посту.

Пока

за нашим

октябрьским гулом

и в странах

в других

не грянет такой, -

стой,

береги своим караулом

20 копейку рабочую,

дом и покой.

Пока

Волховстроев яркая речь

не победит

темноту нищеты,

нутро республики

вам беречь -

рабочих

домов и людей

30 щиты.

Храня республику,

от людей до иголок,

без устали стой

и без лени,

пока не исчезнут

богатство и голод -

поставщики преступлений.

Враг - хитёр!

Смотрите в оба!

40 Его не сломишь,

если сам лоботряс.

Помни, товарищ, -

нужна учёба

всем,

защищающим рабочий класс.

Голой рукой

не взять врага нам,

на каждом участке

преследуй их.

50 Знай, товарищ,

и стрельбу из нагана,

и книгу Ленина,

и наш стих.

Слаба дисциплина - петлю накинут.

Бандит и белый

живут в ладах.

Товарищ,

тверже крепи дисциплину

в милиционерских рядах!

60 Иной

хулигану

так

даже рад, -

выйдет

этакий

драчун и голосило:

- Ничего, мол,

выпимши -

свой брат -

70 богатырская

русская сила. -

А ты качнешься

(от пива частого),

у целой улицы нос заалел;

- Ежели,

мол,

безобразит начальство,

то нам,

разумеется,

80 и бог велел! -

Сорвут работу

глупым ляганьем

пивного чада

бузящие ч_а_ды.

Лозунг твой:

- Хулиганам

нет пощады! -

Иной рассуждает,

морща лоб:

90 - Что цапать

маленьких воришек?

Ловить вора,

да такого,

чтоб

об нем

говорили в Париже! -

Если выудят

миллион

из кассы скряжьей,

100 новый

с рабочих

сдерет задарма.

На мелочь глаз!

На мелкие кражи,

потрошащие

тощий

рабочий карман!

В нашей республике

свет не равен:

110 чем дальше от центра -

тем глубже ночи.

Милиционер,

в темноту окраин

глаз вонзай

острей и зорче!

Пока

за нашим

октябрьским гулом

и в странах других

120 не пройдет такой -

стой,

береги своим караулом

копейки,

людей,

дома

и покой.

[1926]

ЕВРЕЙ

(ТОВАРИЩАМ ИЗ ОЗЕТА)

Бывало,

начни о вопросе еврейском -

тебе

собеседник

ответит резко:

- Еврей?

На Ильинке!

Все в одной л_и_нийке!

Еврей - караты,

10 еврей - валюта...

Люто богаты

и жадны люто.

А тут

им

дают Крым!

А Крым известен:

не карта, а козырь;

на лучшем месте -

дворцы и розы. -

20 Так врут

рабочим врагов голоса,

но ты, рабочий,

но ты -

ты должен честно взглянуть в глаза

еврейской нищеты.

И до сегодня

над Западным краем

слышатся отзвуки

стонов и рёва,

30 Это, "жидов"

за бунты карая,

тешилась

пуля и плеть царёва.

Как будто бы

у крови стока

стоишь

у столбцов статистических выкладок.

И липнет

пух

40 из перин Белостока

к лежащим глазам,

которые выколоты.

Уставив зрачок

и желт и огромен,

глядело солнце,

едва не заплакав.

Как там -

война

проходила в погроме:

50 и немец,

и русский,

и шайки поляков.

Потом демократы

во весь свой мах

громили денно и нощно.

То шел Петлюра

в батарейных гром_а_х,

то плетью свистела махновщина.

Еще и подвал

60 от слезы не высох, -

они выползали,

оставив нор_у_.

И было

в ихних Мюр-Мерилизах

гнилых сельдей

на неполный рубль.

И снова

смрад местечковых ям

да крови несмытой красная медь.

70 И голод

в ухо орал:

- Земля!

Земля и труд

или смерть! -

Ни моря нет,

ни куста,

ни селеньица,

худшее из худших мест на Руси -

место,

80 куда пришли поселенцы,

палаткой взвив

паруса парусин.

Эту пустыню