-- А куда ведет эта лестничка? -- спросил Блор.
-- В комнату прислуги, -- ответил Армстронг.
-- Но должно же быть какое-то помещение под крышей, -- предположил Блор. -- Ну хотя бы для баков с водой, цистерн и всякой такой штуки. Это наша последняя и единственная надежда.
Вдруг сверху донесся звук шагов -- тихих, крадущихся.
Его услышали все. Армстронг схватил Блора за руку.
Ломбард предостерегающе поднял палец:
-- Тсс! Слушайте!
И тут они снова услышали: наверху кто-то крался, стараясь ступать как можно тише.
-- Он в спальне, -- прошептал Армстронг, -- в той, где лежит тело миссис Роджерс.
-- И как мы не догадались! -- так же шепотом ответил ему Блор. -- Ведь чтобы спрятаться, лучше места не сыскать. А теперь ступайте потише.
Они поднялись вверх по лестнице, на маленькой площадке перед дверью остановились и прислушались. В комнате, несомненно, кто-то был. Оттуда доносился слабый скрип половиц.
-- Вперед! -- прошептал Блор. Распахнул дверь и влетел в комнату, Ломбард и Армстронг ворвались следом за ним, и все трое остановились, как вкопанные. Перед ними стоял Роджерс с охапкой одежды в руках.
Первым нашелся Блор:
-- Простите, Роджерс. Мы услышали шаги и подумали, ну, словом, вы понимаете, -- он замялся.
-- Прошу прощения, джентльмены, -- сказал Роджерс. -- Я хотел перенести вещи. Думаю, никто не будет против, если я займу одну из пустующих комнат для гостей этажом ниже. Самую маленькую. -- Он обращался к Армстронгу.
-- Разумеется, занимайте, -- ответил тот, отводя глаза от прикрытого простыней тела.
-- Спасибо, сэр, -- сказал Роджерс и, прижимая к груди охапку вещей, спустился по лестнице вниз. Армстронг подошел к постели, приподнял простыню и посмотрел на умиротворенное лицо покойницы. Страх оставил ее. Его сменило равнодушие.
-- Жаль, у меня нет с собой аптечки, -- сказал он. -- Хотелось бы узнать, чем она отравилась. И давайте кончим розыски, -- сказал он. -- Инстинкт подсказывает мне, что нам ничего не найти.
Блор сражался с задвижкой двери, ведущей на чердак.
-- Этот тип ходит совершенно бесшумно, -- сказал он. -- Минуту или две назад мы видели его на площадке. А ведь никто из нас не слышал, как он поднимался.
-- Потому-то мы и решили, что здесь ходит кто-то чужой, -- заметил Ломбард.
Блор скрылся в темном провале чердака. Ломбард вынул из кармана фонарь и полез за ним. Пять минут спустя трое мужчин стояли на площадке и мрачно смотрели друг на друга. Они перепачкались с ног до головы, паутина свисала с них клочьями. На острове не было никого, кроме них, восьмерых.
Глава девятая
-- Итак, мы ошиблись, ошиблись буквально во всем, -- сказал Ломбард. -- Выдумали какойто кошмар - - плод суеверий и расходившегося воображения, и все из-за двух случайных смертей.
-- И все же, -- Армстронг был настроен серьезно, -- вопрос остается открытым. Ведь я как-никак врач и коечто понимаю в самоубийствах. Антони Марстон был не похож на самоубийцу.
-- Ну, а это все-таки не мог быть несчастный случай? -- неуверенно спросил Ломбард.
-- Что-то не верится в такой несчастный случай, -- хмыкнул скептически настроенный Блор.
Все помолчали, потом Блор сказал:
-- А вот с женщиной... -- и запнулся.
-- С миссис Роджерс?
-- Да, ведь тут мог быть несчастный случай?
-- Несчастный случай? -- переспросил Филипп Ломбард. -- Как вы это себе представляете?
Вид у Блора стал озадаченный. Его кирпичное лицо потемнело еще сильнее.
-- Послушайте, доктор, вы ведь давали ей какой-то наркотик? -- выпалил он.
Армстронг вытаращил на него глаза.
-- Наркотик? Что вы имеете в виду?
-- Вы сами сказали, что вчера вечером дали ей какоето снотворное.
-- Ах, это! Простое успокоительное, совершенно безвредное.
-- Но что же все-таки это было?
-- Я дал ей слабую дозу трионала. Абсолютно безвредный препарат.
Лицо Блора побагровело.
-- Послушайте, будем говорить напрямик: вы дали ей не слишком большую дозу? -- спросил он.
-- Понятия не имею, о чем вы говорите, -- взвился Армстронг.
-- Разве вы не могли ошибиться? -- сказал Блор, -- Такие вещи случаются время от времени.
-- Абсолютная чушь, -- оборвал его Армстронг, -- само это предположение смехотворно. А может быть, -- холодным, враждебным тоном спросил он, -- вы считаете, что я сделал это нарочно?
-- Послушайте, -- вмешался Ломбард, -- сохраняйте хладнокровие. Не надо бросаться обвинениями.
-- Я только предположил, что доктор мог ошибиться, -- угрюмо оправдывался Блор.
Армстронг через силу улыбнулся.
-- Доктора не могут позволить себе подобных сшибок, мой Друг, -- сказал он, но улыбка вышла какой- то вымученной.
-- Это была бы не первая ваша ошибка, -- не без яда сказал Блор, -- если верить пластинке.
Армстронг побелел.
-- Что толку оскорблять Друг друга? -- накинулся на Блора Ломбард. -- Все мы в одной лодке. Хотя бы поэтому нам надо держаться заодно, И кстати, что вы можете сказать нам о лжесвидетельстве, в котором обвиняют вас?
Блор сжал кулаки, шагнул вперед.
-- Оставьте меня в покое, -- голос его внезапно сел. -- Это гнусная клевета. Вы, наверное, не прочь заткнуть мне рот, мистер Ломбард, но есть вещи, о которых мне хотелось бы узнать, и одна из них касается вас.
Ломбард поднял брови.
-- Меня?
-- Да, вас. Я хотел бы узнать, почему вы, отправляясь в гости, захватили с собой револьвер?
-- А знаете, Блор, -- неожиданно сказал Ломбард, -- вы вовсе не такой дурак, каким кажетесь.
-- Может, оно и так. И все же, как вы объясните револьвер?
Ломбард улыбнулся.
-- Я взял револьвер, так как знал, что попаду в переделку.
-- Вчера вечером вы скрыли это от нас, -- сказал Блор подозрительно.
Ломбард помотал головой.
-- Выходит, вы нас обманули? -- не отступался Блор.
-- В известном смысле, да, -- согласился Ломбард.
-- А ну, выкладывайте поскорей, в чем дело.
-- Вы предположили, что я приглашен сюда, как и все остальные, в качестве гостя, и я не стал вас разубеждать. Но это не совсем так. На самом деле ко мне обратился странный тип по фамилии Моррис. Он предложил мне сто гиней, за эту сумму я обязался приехать сюда и держать ухо востро. Он сказал, что ему известна моя репутация человека, полезного в опасной переделке.
-- А дальше что? -- не мог сдержать нетерпения Блор.
-- А ничего, -- ухмыльнулся Ломбард.
-- Но он, конечно же, сообщил вам и кое-что еще? -- сказал Армстронг.
-- Нет. Ничего больше мне из него вытянуть не удалось. "Хотите-соглашайтесь, хотите -- нет", -- сказал он. Я был на мели. И я согласился.
Блора его рассказ ничуть не убедил.
-- А почему вы не рассказали нам об этом вчера вечером? -- спросил он.
-- Видите ли, приятель, -- Ломбард пожал плечами, -- откуда мне было знать, что вчера вечером не произошло именно то, ради чего я и был сюда приглашен. Так что я затаился и рассказал вам ни к чему не обязывающую историю.
-- А теперь вы изменили свое мнение? -- догадался Армстронг.
-- Да, теперь я думаю, что мы все в одной лодке, -- сказал Ломбард. -- А сто гиней -- это тот кусочек сыра, с помощью которого мистер Оним заманил меня в ловушку, так же, как и всех остальных. Потому что все мы, -- продолжал он, -- в ловушке, в этом я твердо уверен.
Снизу донесся торжественный гул гонга -- их звали на ленч.
Роджерс стоял в дверях столовой.
Когда мужчины спустились с лестницы, он сделал два шага вперед.
-- Надеюсь, вы будете довольны ленчем, -- сказал он -- в голосе его сквозила тревога. -- Я подал ветчину, холодный язык и отварил картошку. Есть еще сыр, печенье и консервированные фрукты.
-- Чем плохо? -- сказал Ломбард. -- Значит, припасы не иссякли?
-- Еды очень много, сэр, но все консервы. Кладовка битком набита. На острове, позволю себе заметить, сэр, это очень важно: ведь остров бывает надолго отрезан от суши.
Ломбард кивнул. Мужчины направились в столовую, Роджерс -- он следовал за ними по пятам -- бормотал:
-- Меня очень беспокоит, что Фред Нарракотт не приехал сегодня. Ужасно не повезло.
-- Вот именно -- не повезло, -- сказал Ломбард. -- Это вы очень точно заметили.
В комнату вошла мисс Брент. Она, видно, уронила клубок шерсти и сейчас старательно сматывала его. Уселась на свое место и заметила:
-- Погода меняется. Поднялся сильный ветер, на море появились белые барашки.
Медленно, размеренно ступая, вошел судья. Его глаза, еле видные из-под мохнатых бровей, быстро обежали присутствующих.
-- А вы неплохо потрудились сегодня утром, -- сказал он, в голосе его сквозило ехидство.
Запыхавшись, вбежала в столовую Вера Клейторн.
-- Надеюсь, вы меня не ждали? -- спросила она. -- Я не опоздала?
-- Вы не последняя, -- ответила Эмили Брент, -- генерал еще не пришел.
Наконец, все уселись.
-- Прикажете начинать или еще немного подождем? -- обратился к мисс Брент Роджерс.
-- Генерал Макартур сидит у самого моря, -- сказала Вера. -- Думаю, он не слышал гонг, и потом, он сегодня не в себе.
-- Я схожу, сообщу ему, что ленч на столе, -- предложил Роджерс.
-- Я схожу за ним, -- сказал Армстронг, -- а вы приступайте к завтраку.
Выходя из комнаты, он слышал, как Роджерс говорит Эмили Брент:
Что прикажете положить -- язык или ветчину?
Как ни старались оставшиеся за столом пятеро, им никак не удавалось поддержать разговор. Резкий ветер бился в окно. Вера вздрогнула.
-- Надвигается шторм, -- сказала она.
-- Вчера из Плимута со мной в одном поезде ехал старик, -- поддержал разговор Блор. -- Он все время твердил, что надвигается шторм. Потрясающе, как они угадывают погоду, эти старые моряки.
Роджерс обошел гостей, собирая грязные тарелки. Вдруг остановился на полпути со стопкой тарелок в руках.
-- Сюда кто-то бежит, -- испуганно сказал он не своим голосом.
Они услышали топот. И тут же, хотя им никто ничего не говорил, все поняли... Будто по чьему-то знаку, они встали, уставились на дверь.
В комнату ворвался запыхавшийся доктор Армстронг.
-- Генерал Макартур... -- сказал он.
-- Мертв! -- вырвалось у Веры.
-- Да, он мертв, -- сказал Армстронг.
Воцарилось молчание -- долгое молчание.
Семь человек смотрели Друг на друга, не в силах произнести ни слова.