Зачем успешливому предпринимателю нужна была должность главы самого отстающего в области района (по всем производственным и экономическим показателям район стоял на 33-м, последнем месте)? Ответ на этот вопрос весьма сложен, не о нем сейчас речь.
Но, став главой района, Керсанов через короткое время оказался зачинателем деприватизации колхозной собственности, а точнее - перехода этой собственности в руки государства в лице районной администрации.
Цитирую районную газету:
"О. В. Керсанов энергично осваивает все "закоулочки" современного законодательства".
А "закоулочки" искать приходится по причине простой: коллективные хозяйства "по уши" погрязли в долгах. Должны всем: "Агрокорпорации" - за товарные кредиты (горючее, запчасти, удобрения), Агроснабу, энергетикам - за электричество, газовикам, в бюджет и во все внебюджетные фонды.
Все эти кредиторы уже не сидят сложа руки, а приступают к взысканию долгов, используя существующее законодательство и механизм исков через арбитраж, через суды. Аресты и торги с аукциона - теперь не новость. В селе Верхняя Добринка Жирновского района за полученный от частной фирмы кредит пришлось отдать все молочное стадо колхоза. Новые хозяева отвезли стадо на мясокомбинат. В Котельниках, совхоз "Путь Ильича", - та же история. Колхоз "Ольховский" Ольховского района полностью был продан с молотка, причем все ушло за бесценок и на сторону. Этот список легко можно пополнить.
Цитаты из районной газеты: "Глава райадминистрации еще раз подчеркнул, что проводимая в нашем районе деприватизация акционерных обществ преследует главную цель - спасти основное имущество хозяйств от ареста, описи и распродажи"; "ЗАО (те же колхозы, но именуемые "Закрытое акционерное общество". - Б. Е.) начнут свою работу с чистого листа" (то есть: никому ничего не должны. - Б. Е. ).
Такие "закоулочки" современного законодательства известны у нас не первый день. Но до села они не доходили. Правда, несколько лет назад поделился со мною новостью один из глав районных администраций:
- Пришел ко мне председатель рыболовецкого колхоза с хорошей идеей. Колхоз весь в долгах, как в репьях, счета арестованы. Он решил выделить отдельный кооператив, передать ему технику, оборудование, пусть ловит рыбу, продает.
- Долги оставить колхозу, - продолжил я. - А во главе нового кооператива поставить своего человека...
- Верно, он планирует зятя поставить. По-своему, по-родственному можно будет спросить. А вы откуда знаете?
- Как не знать, - посмеялся я.
"Кооператив с зятем" создали. Колхозных проблем он, конечно, не решил: те же долги, та же многолетняя, теперь, считай, вечная задолженность по зарплате. Но, видно, какие-то дела пошли, потому что вскоре при том же рыбколхозе создали уже "кооператив с сыном".
Этот способ в России используется еще с перестройки. На село он пришел с запозданием.
У Керсанова, главы Алексеевского района, кроме "деприватизации", а вернее, вместе с ней, немало других идей, некоторые понемногу осуществляются: "безналоговая зона"; государственное, районное агропромышленное объединение, которое ведет кредитование хозяйств под залог земли, занимается реализацией продукции, помогает пахать, сеять, убирать урожай, конечно, за плату. . . Но речь о другом: "алексеевский метод" в области был понят быстро и определенно. Вот как объяснил его своим землякам через районную газету глава соседнего района: "От долгов можно избавиться. Несколько крепких... трудяг отделяются от хозяйства (от колхоза, погрязшего в долгах. - Б. Е.), "отпочковываются" со своей долей основных средств (то есть берут тракторы, комбайны, скот, а долги оставляют колхозу. - Б. Е.). Постепенно все основные средства переходят в частное владение. Хозяйство объявляют банкротом. Далее должна последовать процедура описи отчуждения имущества. А имущества-то нет... Арбитражный суд признает, что с хозяйства взять нечего. Все в рамках закона".
Гораздо проще это объяснили колхозникам на собраниях. Объяснили, как говорится, "на пальцах", очень конкретно.
Например. Колхоз имени... Чапаева. Долгов - 10 миллионов рублей. Счет в банке арестован, любые поступления на него тут же забираются за долги.
В колхозе числятся пайщиками триста человек. Триста человек пишут заявление о выходе из колхоза имени Чапаева и еще одно: о передаче имущественного пая районной администрации. Через несколько дней эти триста выходцев, в имущественных паях которых вся сельхозтехника, скот, производственные помещения, пишут заявление и организуют новый колхоз предположим, имени Фурманова.
В колхозе имени Чапаева осталось пять пайщиков ли, работников, одного из которых поставили липовым председателем, другого - таким же бухгалтером. В этом колхозе остались и все долги, все 10 миллионов, да еще - давно разрушенная молочно-товарная ферма без окон, без дверей и, конечно, без скота. Все кредиторы, объединившись, могут забрать эту ферму. Колхоз имени Чапаева, как и сам легендарный герой, утонет. А вот колхоз имени Фурманова начал новую жизнь, что называется, "с чистого листа", без долгов, без картотек, его банковский счет никто не имеет права арестовать.
Такой вот "закоулочек" в законодательстве нашел мудрый Керсанов, его даже дефолтом не назовешь, а просто: я - не я, и хата - не моя. Все у нас теперь как в столице. Газета "Финансовые известия" (1999, No 36) сообщает: "Взять, к примеру, банк "СБС-Агро" или тот же "Менатеп". У каждого из них давно готовы "запасные площадки", названия которых всем известны... Все, что имеет социально-экономическое значение, успешно развивается в рамках банковской группы "Союз" и "Первого общества взаимного кредита". В "Менатепе" перед отзывом лицензии тоже оставались только долги и несколько человек персонала".
"Алексеевский метод" одобрили, провели по нему областной семинар, на котором предъявляли неверующим козырную карту: переведя всю колхозную собственность в государственную, районную, Керсанов под залог этой собственности сумел взять кредит у каких-то банков и на эти деньги вспахать землю и посеять не в пример больше, чем его соседи. Это был веский довод кредит и вспаханная земля. Той осенью 1998 года очень немногие в области сумели это сделать - не было денег на горючее.
К весне в моем родном Калачевском районе вместо прежних двенадцати коллективных хозяйств действовало уже двадцать. И только искушенные люди знали, что СПК "Приморский" - это вовсе не "Приморский" во главе с Нургалиевым, а что-то такое... неуловимое. А Нургалиев со всем хозяйством это теперь "Мир". И всем известный колхоз "Нива" - фикция, а вот МУСП "Нива" это колхоз настоящий. То же самое с "Голубинским", "Калачевским", "Варваровским"...
- Ну и что? - спрашивал я.
- Работают с "чистого листа", без картотеки, значит, пойдут платежи в бюджет, во внебюджетные фонды... - бодро докладывали мне.
- Но ведь не идут, - наобум возражал я и попадал в точку.
- Потому что сейчас - весна, посевная, столько не пахалось. Все на горючее идет. А вот чуть разгребутся...
- Не разгребутся, - вздыхал я.
Ящерица, когда схватят ее за хвост, оставляет его, а сама убегает, спасаясь. Хвост потом отрастет, пусть не такой казистый. Зато жива.
Наши "колхозы-совхозы" свои вековечные долги время от времени отбрасывают, чтобы остаться живыми. Не буду о далеком, возьму лишь самое близкое - времена Агробанка, кредитовавшего колхозы. В последнюю пору жизни Агробанк давал деньги тоже под залог имущества. Составлялись серьезные бумаги; колхозы закладывали имущество с легким сердцем, зная, что никому не нужны эти коровники, свинарники, а тракторы да скот районные власти не позволят забрать. Представители банка ездили по полям, описывая за долги созревающий урожай. Над ними смеялись, потому что прежний опыт учил: "Все спишется..." Банк призвал даже какую-то московскую фирму, специализирующуюся на выбивании долгов. "Спецы" прибыли, пожили в районах, поездили и убыли ни с чем. Все списалось.
Появилась "Агрокорпорация". Брали у нее взаймы, насколько мочи хватало. Отдавать не торопились. Все тот же опыт подсказывал: спишется... "Финансирование сельского хозяйства - рискованное занятие. Лишь благодаря тому, что контрольный пакет акций "Агрокорпорации" принадлежит администрации области, она то и дело отсрочивает сельхозпредприятиям платежи по долгам и продолжает их кредитование", - сообщала областная печать.
Год за годом продолжалась эта песня. "Корпорация", а вместе с ней администрация области уговаривали колхозы: "Долги надо возвращать", даже арбитражным судом, банкротством пугали. Но вместе с этим продолжали выделять кредиты всем хозяйствам: и тем, кто честно расплачивался, и тем, кто не собирался этого делать. Но сколько веревочке ни виться...
В году для "Агрокорпорации" последнем, 1998-м, в колхозах, на полях, на токах появились даже энергичные, крепкие (по всему видать, военные) люди на новеньких "Нивах": они требовали возврата долгов, намекая, что "в случае чего" вслед за ними прибудут их команды. В областной печати появились сигналы: "чрезвычайка", "рэкетиры", словно подтверждая давно уже ходившие слухи о том, что "Агрокорпорация" на руку не чиста, крестьян обижает, а теперь и вовсе...
- Подтверждаются ли факты выбиваний долгов у руководителей хозяйств с угрозами физической расправы? - спросили напрямую у генерального директора "Корпорации".
Он ответил, что "пока не располагает такими данными".
Областные начальники - губернатор и его заместители - мыкались по области, уговаривая, прося, требуя: "Отдавайте долги, будьте людьми! Мы ведь слово давали, и вы клялись! Нам теперь никто не поверит!" Все напрасно. Зерно да подсолнечник текли совсем в другую сторону. Иной раз по цене рыночной, но чаще - за бесценок, зато наличными деньгами, так называемым "черным налом", который никто не учтет, кроме Господа Бога.