- Нет! - ответил тот.
- И ни во что не играете?
- В шашки играю! - проговорил управляющий, улыбаясь.
- Ну, давайте хоть в шашки! - воскликнул Ченцов, обрадовавшись и тому.
Тулузов сел с ним играть и с первой же партии разбил весьма, кажется бы, недурно игравшего Ченцова в пух и прах. Самолюбие того было несколько затронуто.
Он предложил управляющему другую партию, третью, четвертую, и все их проиграл.
- Где вы так отлично выучились играть в шашки? - полюбопытствовал он.
- У меня монах один знакомый был, и я к нему мальчиком еще ходил и часто с ним играл! - объяснил управляющий.
Начав после того почти каждый вечер играть с Тулузовым в шашки, Ченцов все более и более убеждался, что тот, кроме своего ума и честности, был довольно приятный собеседник, и в силу того Валерьян Николаич однажды сказал жене:
- Катрин, я непременно желаю, чтобы Василий Иваныч обедал с нами; он не лакей наш и обедает там где-то, я и не знаю... тем больше, что теперь он чиновник даже и - что важней всего - нужнейший нам человек!
На это желание мужа Катрин немножко поморщилась: прежде всего ей не понравилось, что на их обеденных беседах будет присутствовать посторонний человек, а Катрин все часы дня и ночи желала бы оставаться с глазу на глаз с мужем; сверх того, не имея ничего против управляющего и находя его умным и даже, по наружности своей, красивым, она вместе с тем чувствовала какую-то непонятную неловкость от его лукаво-рысьего взгляда. Не сказав, впрочем, об этом мужу, Катрин проговорила с покорностью: "Как тебе угодно!", и Василий Иваныч с того же дня стал обедать за одним столом с своими господами. Держал он себя при этом весьма сдержанно, и если что начинал говорить, то непременно или нужное для его господ, или деловое вообще.
Но, как бы ни было, все эти развлечения Ченцову скоро надоели до тошноты, и он принялся умолять жену поехать на зиму в Москву и провести там месяца два. Катрин с полным удовольствием готова была исполнить эту просьбу, но ее только пугало и останавливало чувство ревности.
- А если ты в Москве начнешь ухаживать за какой-нибудь другой женщиной?.. - сказала она откровенно мужу.
- О, господи! - воскликнул Ченцов. - Разве, будучи тебе мужем, достанет еще силы на это?
- Как кажется!.. - отозвалась Катрин, потупляясь несколько. - Изволь, мы поедем; но вот мое условие: веселись ты в Москве, как тебе угодно, только и я с тобою буду участвовать во всех твоих развлечениях.
- Сделай милость! - отвечал, не подумав, Ченцов.
В конце декабря молодые супруги отправились в Москву в сопровождении повара, лакеев, горничных, лошадей выездных и экипажей. Посланный еще заранее туда управляющий нанял для них целый барский дом с мебелью. Ченцовы, впрочем, не возобновили никаких своих прежних знакомств и стали развлекаться общественными удовольствиями: они разъезжали по Москве в своих дорогих экипажах и на доморощенных рысаках; гуляли среди самого высшего света по Тверскому бульвару; ездили на Кузнецкий мост, где накупали всевозможных модных безделушек, и, между прочим, Ченцов приобрел у Готье все сочинения Поль-де-Кока для развлечения себя и своей супруги. Катрин сделала себе туалет первой щеголихи; Ченцов тоже оделся утонченным петиметром, но вместе с тем ему хотелось и другого: ему хотелось, например, заехать в Английский клуб, пообедать там, а главное, поиграть в карты в серьезненькую, но Катрин ему напомнила его обещание не бывать нигде без нее, и Ченцов повиновался. Вечера молодые супруги проводили по большей части в театрах и по преимуществу в балетах, откуда, возвращаясь прямо домой, они садились за прекрасно приготовленный им старым поваром ужин, за которым, мучимые возбужденною в театре жаждою, выпивали значительное количество шампанского. Бывали также Ченцовы несколько раз в маскарадах Дворянского собрания, причем Катрин ходила неразлучно с мужем под руку, так что Валерьян Николаич окончательно увидал, что он продал себя и теперь находится хоть и в золотой, но плотно замкнутой клетке; а потому, едва только наступил великий пост, он возопиял к жене, чтобы ехать опять в деревню, где все-таки ему было попривольнее и посвободнее, а сверх того и соблазнов меньше было. Катрин тоже рада была уехать из Москвы: ее очень утомляло это беспрерывное смотрение за мужем. По всем сим обстоятельствам, супруги, с прилетом жаворонков, были уже в Синькове, с приездом куда Ченцов принялся просто-напросто дурить: он сам объезжал совершенно неприезженных лошадей, - те его разбивали и раз даже чуть не сломали ему шеи. Катрин плакала и умоляла его не делать этого, но Ченцов не слушал ее и точно бы искал смерти в этой забаве. Напиваться он начал не только на ночь, но и за обедом. Видимо, что его внутри что-то такое грызло и не давало ему минуты покоя.
За одним из ужинов между супругами произошел довольно колкий спор, несколько характеризующий разность их мировоззрений. Они заговорили о весьма скандалезной сцене в романе Поль-де-Кока.
- Что за страсть у Поль-де-Кока описывать все это с такси насмешкой? - заметила Катрин.
- Да чего же это иного, кроме насмешки, и стоит! - возразил с гримасой Ченцов.
- Как чего иного, когда это высшая поэзия! - произнесла Катрин, удивленная словами мужа.
- Хороша поэзия!.. - отозвался презрительно Ченцов.
- Но ты же называл это самым привлекательным наслаждением в жизни! - хотела было Катрин поймать мужа на его собственных словах.
- Пьяному многое покажется привлекательным! - сказал он, будучи сам на этот раз почти не пьян.
- Я не знала, что вам только пьяному так это казалось и кажется!.. - проговорила с ударением и с заметным неудовольствием Катрин, совершенно искренно: читавшая любовь, со всеми ее подробностями, за высочайшую поэзию, и затем она с гневным уже взором присовокупила: - Значит, про тебя правду говорили, что ты совершенно испорченный человек!
- Может быть, я и испорченный человек, но не стану называть небом то, что и животным не кажется, я думаю, небом, а чистой землицей и грязцой!..
Катрин очень хорошо, разумеется, понимала, что муж этими словами язвил ее, и язвил умышленно.
- Мне это представлялось небом только с вами, а вы, я не знаю, со сколькими пользовались этим небом!
- Мне никогда не казалось это небом, а потому я в этом случае всегда был ищущий!
- И нашедший, вероятно, это небо с Людмилой, которая была такая неземная! - проговорила с насмешкой Катрин.
Об идеальности Людмилы Ченцов, и особенно последнее время, неоднократно говорил Катрин, которую, конечно, оскорбляли такие отзывы мужа о прежнем предмете его страсти, и она только силою характера своего скрывала это.