Никон сел и заложил по привычке ногу за ногу, а Федот Якимыч принялся бегать по горнице. Изредка он останавливался, быстро взглядывал на Никона, что-то бормотал себе в бороду и опять начинал ходить. Наконец, он устал, расстегнул давивший шею воротник ситцевой рубахи и остановился. Посмотрев на Никона одно мгновение, он быстро подошел к нему, крепко обнял, расцеловал прямо в губы и проговорил:
-- Люблю молодца за обычай... А теперь убирайся к черту, да смотри, на глаза мне не попадайся, коли хочешь быть цел.
VI
Леонид очень беспокоился о судьбе Никона, когда стороной услышал о происходившем на Медном руднике бунте. В участии Никона он не сомневался, а потаенная крепостная молва разнесла, что он арестован и содержится под стражей. Правильной почты между заводами не существовало, а ссылаться приходилось при оказии. Да и писать брату Леонид не решался, потому что письма могли перехватить и тогда досталось бы по пути и ему.
Раз летним вечером, когда Леонид заканчивал какую-то работу в своей конторе, к господскому дому, где жил Григорий Федотыч, сломя голову прискакал верховой. Все служащие переполошились: это был "загонщик", ехавший впереди самого Федота Якимыча. Эти поездки главного управляющего с завода на завод обставлялись большою торжественностью: впереди летел загонщик, за ним на пятерке с форейтором мчался тяжелый дорожный дормез, а позади дормеза скакали казаки горной стражи и свои заводские лесообъездчики. Так было и теперь. По случаю хорошей погоды дормез был открыт, и в окна заводской конторы можно было рассмотреть, что Федот Якимыч сидел рядом с каким-то высоким господином в цилиндре, а на козлах рядом с кучером сидел изобретатель штанговой машины Карпушка.
-- Да ведь это Никон! -- крикнул кто-то из служащих. -- Он самый... Рядом с Федот Якимычем сидит. Вот так фунт!
Острый рабий глаз не ошибся: Федот Якимыч приехал в Новый завод действительно в сопровождении Никона и Карпушки. Старик был в веселом настроении и, не вылезая из экипажа, проговорил, указывая глазами на Карпушку:
-- Отвяжите этого подлеца да пусть протрезвится в машинной.
Изобретатель Карпушка действительно был привязан к козлам, потому что был пьян и мог свалиться. Он так и не просыпался с тех пор, как выпил большую управительскую рюмку из собственных рук Федота Якимыча. Его развязали, сняли с козел, встряхнули и повели в контору, где "машинная" заменяла карцер (свое название это узилище получило от хранившейся здесь никуда негодной, старой пожарной машины). Сделав несколько шагов, Карпушка неожиданно вырвался, подбежал к экипажу и хрипло проговорил:
-- Федот Якимыч, родимый... одну рюмочку... совсем розняло...
-- Ах ты, ненасытный пес! -- обругался старик, но велел подать рюмку.
Григорий Федотыч был на фабрике, и гостей приняла одна сноха Татьяна, трепетавшая в присутствии грозного свекра.
-- Ну, принимай дорогих гостей, -- пошутил с ней старик. -- Вот привез вам двух гостинцев... Выбирайте, который больше поглянется. Ну, а что попадья? Прыгает?.. Ах, дуй ее горой!.. Вечером, Никон, в гости пойдем к попу... Одно удивление, а не поп. Левонид-то у них на квартире стоит. Вот так канпанию завели... ха-ха! И немка с ними...
Никон рассеянно молчал, не слушая, что говорит владыка. Это молчание и рассеянность возмущали Федота Якимыча всю дорогу, и он несколько раз принимался ругать Никона.
-- Да ты что молчишь-то, басурман? Ведь с тобой говорят... С Карпушкой-то на одно лыко тебя связать. Уродится же этакой человек... Не гляди ты, ради Христа, очками своими на меня: с души воротит.
Вечером, когда у попа пили чай, пожаловали приехавшие гости, то есть Федот Якимыч и Никон. Старик, помолившись образу, сейчас же преподнес попадье таинственный сверток, расцеловал ее и проговорил:
-- Это тебе поминки от меня, попадья, чтобы не забывала старика, а от Наташи поклончик отдельно... Ну, здравствуй, хохлатый!
На Гордеевых в первую минуту Федот Якимыч не обратил никакого внимания, точно их и в комнате не было. Никон поцеловал руку у Амалии Карловны, а попадье поклонился издали. Это опять рассмешило Федота Якимыча.
-- Чего ты басурманом-то, Никон, прикидываешься? -- шутил старик. -- Руку у немки поцеловал, теперь целуй попадью прямо в губы... У нас, брат, попросту!.. А я-то и не поздоровался с немочкой. Ну, здравствуй, беляночка!
Федот Якимыч хотел ее обнять и расцеловать, как попадью, но та вскрикнула и выбежала из комнаты.
-- Ишь недотрога царевна! -- смеялся старик. -- Ладно я ее напугал... А того не подумала, глупая, что я по-отечески... Старика можно поцеловать всегда. За углом не хорошо целоваться, а старика да при людях по обычаю должна.
Попадья не сводила глаз с Никона, точно хотела прочесть в нем тайные думы Наташи. "Вот понравится сатана пуще ясного сокола", -- невольно подумала она, легонько вздыхая. А Никон пил чай и ни на кого не обращал внимания, точно пришел к себе домой. Это невнимание задело попадью за живое. "Постой, голубчик, ты у меня заговоришь, даром что ученый", -- решила она про себя. Хохлатый поп, по обыкновению, шагал из угла в угол и упорно молчал, точно воды в рот набрал. Федот Якимыч разговаривал с Леонидом о заводских делах, -- давешнее веселое настроение соскочило с него разом, и он начал поглаживать свою бороду. Амалия Карловна несколько раз появлялась в дверях и пряталась, точно девочка-подросток. Попадья делала ей какие-то таинственные знаки, но немка ничего не хотела понимать, отрицательно качала белокурою головкой и глядела исподлобья на гостей.
-- Послушайте, да вы что пнем-то сидите? -- обрушилась неожиданно попадья на Никона. -- Ну, спойте что-нибудь по крайней мере... Я вам на гитаре сыграю.
-- Так его, хорошенько! -- похвалил Федот Якимыч. -- Не с кислым молоком приехали.
Никон поднял глаза на бойкую попадью и безотчетно улыбнулся. "Да он хороший!" -- удивилась попадья. Их глаза встретились еще в первый раз. Попадья беззаботно тряхнула головой, достала гитару и, заложив по-мужскому ногу за ногу, уселась на диван. Федот Якимыч подсел к ней рядом.
-- Ну, милушка, затягивай, -- упрашивал он. -- Да позаунывнее, чтобы до слез проняло. Уважь, Капитолинушка...
Когда раздались первые аккорды и к ним присоединился красивый женский контральто, Никон даже поднялся с места, да так и впился своими близорукими глазами в мудреную попадью. Отлично пела попадья, а сегодня в особенности. И красивая была, особенно когда быстро взглядывала своими темными глазами с поволокой. Федот Якимыч совсем расчувствовался и кончил тем, что вытер скатившуюся старческую слезу. И Никон чувствовал, что с ним делается что-то необыкновенное, точно вот он упал куда-то и не может подняться, но это было сладкое бессилие, как в утренних просонках.
Амалия Карловна воспользовалась этим моментом и знаками вызвала мужа в другую комнату. Здесь она с детскою порывистостью бросилась к нему на шею и заплакала.
-- Милочка, что с тобой? -- изумился Леонид, целуя жену.
-- Да как он смел... -- повторяла немка, задыхаясь от слез. -- Так обращаются только с крепостными...
-- А попадья?
-- Она другое дело, Леонид... Потом он так посмотрел на меня... нехорошо посмотрел.
-- Да ведь он -- старик. А впрочем, как знаешь...
Немка так и не показалась больше. Она заперлась в своей комнате, сославшись на головную боль. Когда попадья объявила об этом, Федот Якимыч погладил свою бороду и крякнул. Впрочем, он сейчас же спохватился и принялся за серьезные разговоры с Леонидом.
-- Я привез к тебе брата, ты у меня и будешь за него в ответе, -- объяснил старик. -- Положим, мы с ним помирились, а все-таки ему пальца в рот не клади... Насквозь вижу всего! Одним словом, лапистый зверь. Он будет у вас на Новом заводе меховой корпус строить, а Карпушка будет помогать. Наказание мое этот Карпушка: с кругу спился мужик... И с чего бы, кажется? Ума не приложу... Уж я с ним и так, и этак, и лаской, и строгостью -- ничего не берет. Дурит мужик... Ты его тоже к рукам прибери: с тебя взыскивать буду.
-- Да что же я с ним поделаю, Федот Якимыч? -- взмолился Леонид.
-- А уж это твоего ума дело... Не люблю, когда со мной так разговаривают. Слышал? Не люблю. Учился у немцев, а не понимаешь того, как с добрыми людьми жить. Я бы Григорию Федотычу наказал, да не таковский он человек: характер потяжелее моего.
Ужин прошел довольно скучно, несмотря на все усилия попадьи развеселить компанию. Все были точно связаны. Никон сидел рядом с попадьей, и она не утерпела, чтобы не спросить его шепотом:
-- А вы Наташу знаете?
-- Какую Наташу?
-- Ну, дочь Федота Якимыча... Красивая такая женщина -- кровь с молоком.
-- Ах, да...
-- Что да?
-- Ничего...
Попадья улыбнулась одними глазами и даже отодвинулась от Никона, -- очень уж пристально он смотрел на нее. "Этакой мудреный, Христос с ним, -- подумала попадья. -- Ничего с ним не сообразишь". Поп Евстигней промолчал все время, и все время никто не обращал на него внимания, как на бедного родственника или приживальца.
-- Вот что, Леонид, ты скажи жене мой поклончик, -- говорил Федот Якимыч на прощанье. -- Так и скажи, что старик Федот Якимыч кланяется...
Никон на прощанье так крепко пожал руку попадье, что та чуть не вскрикнула.
На другой день утром Федот Якимыч опять заявился в поповский дом, на этот раз уже один. Леонид был на службе, попа увезли куда-то с требой, а попадья убиралась в кухне. Старик подождал, когда выйдет "белянка".
-- Заехал проститься... -- коротко объяснил он, когда Амалия Карловна вышла в гостиную.
-- Вы уже уезжаете? Так скоро... -- ответила немка и посмотрела своими ясными глазами прямо в душу старику.
-- А зачем ты вчера убежала? -- в упор спросил старик. -- Я ведь к тебе, беляночка, не с худом... Ну, чего смотришь-то так на меня? Для других я и крут и строг, а для тебя найдем и ласковое словечко...
-- Благодарю, но я не знаю, чем я заслужила ваше внимание... -- смущенно ответила Амалия Карловна.
-- Чем? А уж это как кому бог на душу положит. Поглянулась ты мне с первого разу -- и весь сказ... Вот попадью тоже люблю, Никашку-гордеца помирил. Ну, как живешь-можешь: скучно, поди, в другой раз?.. Да вот что, беляночка, принеси-ка мне, старику, рюмку анисовки, -- у попа есть. Я из твоих рук хочу выпить...