рассказ:
- Случай, о котором я собираюсь вам рассказать, произошел в Бельгии,
много лет назад. Это было во время ужасной войны между Церковью и
государством в соседней Франции. Мосье Поль Дерулар был известным депутатом.
Ни для кого ни составляло секрета, что его ждал портфель министра. Он был
одним из самых активных членов антикатолической партии, и было очевидно, что
с приходом к власти он столкнется с яростной враждебностью. Во многом он был
необычным человеком. Не пил и не курил. Но тем не менее были и у него свои
слабости. Вы понимаете, Гастингс? C'etait des femmes - toujours des femmes
!
За несколько лет до того он женился на юной леди из Брюсселя, у которой
было внушительное приданое. Несомненно, деньги помогли ему сделать карьеру,
так как его семья не была богатой, хотя, с другой стороны, он, если бы
захотел, имел право называться бароном. Детей у него не было. Жена умерла
через два года после свадьбы - сильно расшиблась, упав с лестницы. Среди
имущества, которое перешло к нему по наследству, был дом в Брюсселе, на
проспекте Луизы.
Именно в этом доме его внезапно и настигла смерть.
Печальное событие совпало по времени с отставкой министра, портфель
которого он должен был получить. Все газеты рассказывали о его карьере.
Смерть, наступившую так неожиданно, вечером после обеда, сочли следствием
сердечного приступа.
В ту пору, mon ami, я был, как вы знаете, сотрудником бельгийской
криминальной полиции. Смерть Поля Дерулара не представляла для меня особого
интереса. Ведь вы помните, Гастингс, я - bon catholique и его кончину воспринял скорее как добрый знак небес.
Я как раз взял отпуск, а через три дня ко мне домой пришли с визитом. Это
была женщина. Из-за плотной вуали не было видно ее лица, но я догадался, что
она молода.
И сразу почувствовал, что она jeune fille toutfait a comme il faut
.
- Вы - мосье Эркюль Пуаро? - спросила она низким приятным голосом. Я
поклонился.
- Из криминальной полиции? Я снова поклонился.
- Садитесь, мадемуазель, прошу вас, - сказал я. Она села и откинула
вуаль. У нее было очаровательное лицо, хотя слезы и сильные переживания
сделали его менее привлекательным.
- Мосье, я знаю, что вы в отпуске, - сказала она. - Но вы можете
предпринять частное расследование. Вы понимаете - я не хочу обращаться в
полицию.
Я покачал головой:
- Боюсь, не смогу вам помочь, мадемуазель. Даже в отпуске я остаюсь
служащим полиции. Она чуть наклонилась.
- Послушайте, мосье. Все, о чем я вас прошу, - это начать расследование.
Вы можете доложить о его результатах в полицию. Если мои подозрения
подтвердятся, нам все равно понадобится помощь закона.
Это меняло дело, и я согласился оказать ей свои услуги. Ее щеки слегка
порозовели.
- Благодарю вас, мосье. Я прошу вас расследовать обстоятельства смерти
Поля Дерулара.
- Что?! - изумленно воскликнул я.
- Мосье, кроме женской интуиции, у меня нет никаких доказательств, но я
уверена, совершенно уверена, что смерть не была естественной!
- Но врачи...
- Врачи могут ошибаться. Он был вполне здоровым и очень сильным. О, мосье
Пуаро, умоляю вас помочь мне.
Бедняжка была прямо вне себя. Она была готова встать передо мной на
колени. Я успокаивал ее как только мог.
- Я помогу вам, мадемуазель. Я почти уверен, что ваши подозрения
безосновательны, но посмотрим. Прежде всего я прошу вас подробно рассказать
обо всех его домочадцах.
- Конечно, конечно. Сначала о прислуге. Жаннет, Филиция и кухарка Дениз.
Она работает там уже много лет, остальные - простые деревенские девушки.
Есть еще Франсуа, он тоже старый слуга. Затем мать мосье Дерулара и я. Меня
зовут Вирджиния Меснар. Я бедная родственница последней мадам Дерулар, жены
мосье Поля, и являюсь членом семьи уже более трех лет. Ну вот, я и
перечислила вам всех, кто непосредственно проживает в доме. Кроме того, у
нас останавливались два гостя.
- Кто именно?..
- Мосье де Сен-Аляр, сосед мосье Дерулара во Франции. А также его
английский друг, мистер Джон Вилсон.
- Они все еще находятся у вас в доме?
- Мистер Вилсон - да, мосье де Сен-Аляр вчера уехал.
- Как вы предполагаете действовать, мадемуазель Меснар?
- Если вы смогли бы в ближайшее время у нас появиться, я придумаю
что-нибудь для объяснения вашего присутствия. Думаю, лучше всего будет, если
я представлю вас как человека, так или иначе связанного с журналистикой.
Скажу, что вы приехали из Парижа с рекомендательным письмом от мосье де
Сен-Аляра. Мадам Дерулар очень слаба и вряд ли обратит внимание на детали.
Под этим изобретательным предлогом я был допущен в дом. После короткой
беседы, которой меня, несмотря на очевидное нездоровье, удостоила мать
покойного депутата, импозантная и аристократическая личность, меня
предоставили самому себе.
Любопытно, мой Друг, сможете ли вы вообразить себе всю трудность,
стоявшей передо мной задачи? - продолжал Пуаро. - Я должен был разобраться,
что произошло с человеком, который умер три дня назад. Если дело было
нечистым, единственное, что можно предположить, это - яд. У меня не было ни
малейшей возможности взглянуть на тело, и я не мог изучить или
проанализировать какие-либо данные, чтобы установить, было ли отравление в
действительности или нет. Ни одной зацепки, ничего, за что можно было бы
ухватиться! Был ли этот человек отравлен? Или его смерть была естественной?
Я, Эркюль Пуаро, должен был определить это, определить без какой-либо
посторонней помощи.
Прежде всего я побеседовал с домочадцами и с их помощью восстановил
события того вечера. Особое внимание я уделил еде, которую подавали на обед,
и тому, как сервировали стол. Суп мосье Дерулар наливал себе сам прямо из
супницы. Затем последовали котлеты и цыпленок. На десерт был подан напиток
из фруктов. Все стояло на столе, и мосье обслуживал гостей сам. Кофе подали
в большом кофейнике. Тут все было ясно, мой друг, - невозможно было отравить
одного, не отравив всех!
После обеда мадам Дерулар удалилась в свои апартаменты, ее сопровождала
мадемуазель Вирджиния. Трое мужчин прошли в кабинет мосье Дерулара.
Некоторое время они дружески беседовали. Вдруг безо всякой видимой причины
депутат грузно рухнул на пол. Мосье де Сен-Аляр выбежал из кабинета и
приказал Франсуа срочно вызвать врача. Он сказал, что у хозяина дома, без
сомнения, апоплексический удар. Когда прибыл врач, пациент в его помощи уже
не нуждался.
Мистер Джон Вилсон, дородный мужчина средних лет, которому я был
представлен мадемуазель Вирджинией, оказался типичным англичанином -
настоящий Джон Буль . Его описание происшедшего, на типично
английском французском, по сути, не прибавило ничего.
- Дерулар внезапно сильно покраснел и упал на пол, - только и сказал он.
Больше там выяснять было нечего. Поэтому я направился в кабинет, на место
происшествия, и попросил оставить меня одного. Однако и там я не обнаружил
ничего, что подтвердило бы подозрения мадемуазель Меснар. Что мне оставалось
делать, мой друг? Только предположить, что она заблуждается. Видимо, она
испытывала к покойному романтическое влечение, что мешало ей объективно
оценить события. Тем не менее я снова самым тщательным образом осмотрел
кабинет. Возможно, в кресло покойного депутата воткнули иглу, укол которой
оказался смертельным. При этом безусловно рассчитывали на то, что оставшаяся
ранка будет незаметной. Но я не смог обнаружить никаких подтверждений этой
версии. В отчаянии я бросился в кресло.
- Enfin! Я отказываюсь от расследования! - с досадой
воскликнул я, - Нигде ни единой зацепки! Ничего, что настораживало бы!
И тут мне на глаза вдруг попалась большая коробка шоколада, лежавшая на
столике. Сердце мое забилось сильнее. Она могла не содержать в себе разгадку
смерти мосье Дерулара, но, по крайней мере, в ней было что-то немного
странное... Я снял крышку: все конфеты были на месте, - но это только делало
еще более необычным то, что бросилось мне в глаза. Видите ли, Гастингс,
коробка была розовой, а ее крышка - голубой. Конечно, часто можно видеть на
розовой коробке голубую ленту, и наоборот, но коробку одного цвета и крышку
другого - такого решительно не могло быть. С a ne se voit jamais !
Я еще не знал, каким образом эта деталь сможет мне пригодиться, но все же
решил разобраться, в чем тут дело, поскольку коробка эта очень меня
заинтриговала.
Я вызвал звонком Франсуа и спросил, любил ли его хозяин шоколадные
конфеты. Легкая улыбка появилась на его губах.
- Очень любил, мосье. В доме всегда имелась коробка шоколада. Вы же
знаете, он совсем не пил.
- Однако эта коробка не тронута. - Я поднял крышку и показал слуге.
- Извините, мосье, но это новая коробка, поставленная сюда как раз в день
его смерти, предыдущая уже заканчивалась.
- То есть другая коробка шоколада кончилась в день его смерти? - решил
уточнить я. - Это так?
- Да, мосье, я нашел ее утром пустой и выбросил.
- Мосье Дерулар ел шоколад в течение всего дня?
- Чаще всего после обеда, мосье.
В потемках, окружавших меня, забрезжил свет.
- Франсуа, вы умеете хранить тайну? - спросил я.
- Если это необходимо, мосье.
- Bon! В таком случае знайте, что я из полиции. Не могли
бы вы отыскать мне ту, предыдущую коробку?
- Несомненно, мосье. Она в мусорном ящике. Он вышел и вернулся через
несколько минут с покрытой пылью коробкой. Она была точной копией той,
которую я держал в руках, а отличалась только тем, что нижняя часть ее была
голубой, а крышка розовой. Я поблагодарил Франсуа - еще раз попросил его
хранить молчание и без лишних церемоний покинул дом на проспекте Луизы.
Сразу после этого я зашел к врачу мосье Дерулара. С ним мне пришлось
нелегко. Он буквально засыпал меня всякими мудреными терминами, тем не менее