Смекни!
smekni.com

Рассказы 2 (стр. 120 из 193)

у меня возникло подозрение, что он не был безоговорочно уверен в том, что

это был удар.

- Было много характерных признаков, - сказал он, когда я попытался

выудить у него что-нибудь. Ведь сами понимаете - внезапная вспышка гнева,

сильные эмоции после плотного обеда, c'est entendu , от

ярости кровь бросается в голову - и все!

- Но у мосье Дерулара не было сильных эмоций.

- Не было? Я был уверен, что у него произошла серьезная ссора с мосье де

Сен-Аляром.

- С чего бы это вдруг?

- C'est evident! - Доктор пожал плечами. - Мосье де

Сен-Аляр католик, да еще один из самых фанатичных! Дружба этих людей была

отравлена вечными спорами по поводу отношений между Церковью и государством.

Ни одного дня не проходило без стычек. В глазах мосье де Сен-Аляра Дерулар

был чуть ли не Антихристом.

Для меня это было неожиданностью и предоставило мне новую пищу для

размышлений.

- Еще один вопрос, доктор: можно ли начинить смертельной дозой яда,

скажем, шоколадную конфету?

- Полагаю, можно, - подумав, ответил врач. - В этом случае могла бы быть

использована чистая синильная кислота, конечно, если исключить возможность

испарения и поместить ее в герметичную упаковку. Впрочем, можно использовать

и любое другое вещество - крошечную крупинку легко проглотить даже не

заметив. Впрочем, шоколад, наполненный морфием или стрихнином... - Он

поморщился. - Вы понимаете, мосье Пуаро, достаточно одной конфетки с

отравой! Правда, человек, не разбирающийся в этих ядах, вряд ли с этим

справится.

- Благодарю вас, доктор.

Я удалился. И не откладывая дела в долгий ящик, опросил всех аптекарей,

особенно тех, чьи аптеки находились неподалеку от проспекта Луизы. Да,

служить в полиции не так уж плохо. Все необходимые сведения я получил без

проволочек. Только в одной аптеке я узнал о примечательном в этом смысле

лекарстве, которое доставлялось в интересующий меня дом. Это были глазные

капли сульфата атропина для мадам Дерулар. Я на некоторое время возликовал,

поскольку знал, что если по ошибке принять атропин внутрь, можно отравиться.

Но симптомы отравления атропином очень близки симптомам отравления трупным

ядом и не имели ничего общего с тем, что произошло. Кроме того, рецепт был

старым. Мадам Дерулар страдала катарактой обоих глаз уже долгие годы.

Обескураженный, я направился к двери, когда меня остановил голос аптекаря:

- Минутку, мосье Пуаро. Как я помню, девушка, приносившая рецепт,

упоминала, что должна будет зайти также в аптеку за углом. Попробуйте

наведаться туда.

Я так и сделал. Еще раз воспользовавшись своим официальным положением, я

получил все необходимые мне сведения. За день до смерти мосье Дерулара в

аптеке отпустили лекарство по рецепту мистера Вилсона. Его, кстати, и не

надо было специально готовить. Это были таблетки тринитрина. Я попросил

показать их, и когда увидел - маленькие таблетки были в шоколадной облатке,

- сердце мое бешено забилось.

- Это яд? - спросил я.

- Нет, мосье.

- А каково действие этих таблеток?

- Они понижают кровяное давление. Назначаются при некоторых формах

сердечной недостаточности, грудной жабе например. Уменьшают артериальное

давление. При атеросклерозе...

- Ма foi! - перебил я его. - Для меня это просто набор

слов. Скажите, они могут вызывать сильное покраснение лица?

- Конечно.

- Предположим, я проглочу десять - двадцать таблеток, что тогда?

- Не советовал бы вам этого делать, - сухо ответил аптекарь.

- Но вы все же утверждаете, что это не яд?

- Многими лекарствами, которые не имеют с ядом ничего общего, можно

отравиться, - Так же сухо ответил он.

Я вышел из аптеки окрыленным. Наконец-то дело сдвинулось с места.

Теперь я знал, что у Джона Вилсона было орудие преступления. Ну, а как

насчет мотива? Он приехал в Бельгию по делу и попросил мосье Дерулара,

которого знал достаточно поверхностно, чтобы тот принял его. Смерть Дерулара

никоим образом не могла принести ему выгоды. Более того, запросив сведения

из Англии, я обнаружил, что в течение нескольких лет он страдал серьезным

заболеванием сердца, известным как грудная жаба, или стенокардия. Таким

образом, то, что Вилсон пользовался этими таблетками, было вполне

естественным. Тем не менее я был убежден, что кто-то прикасался к этим

коробкам; сначала открыл одну и, убедившись, что она полная, закрыл. Затем

вынул все оставшиеся шоколадки из другой и начинил их как можно большим

количеством тринитрина. Шоколадки были довольно большие, в них могло войти

от двадцати до тридцати таблеток. Но кто же мог это сделать?

В доме находилось двое гостей. У Вилсона было орудие. У де Сен-Аляра -

мотив. Помните, какой он был фанатик, а что может сравниться с религиозным

фанатизмом? Не мог ли он воспользоваться тринитрином Джона Вилсона?

Внезапно мне в голову пришла одна идейка. А! Вы улыбаетесь моим маленьким

идеям? Но слушайте дальше. Почему у Вилсона кончился его тринитрин? Он

наверняка привез нужный запас лекарства из Англии - со стенокардией шутки

плохи. Я снова зашел в дом на проспекте Луизы.

Самого Вилсона не было, но мне удалось поговорить с горничной, которая

обычно убирала его комнату, - Филицией. Я спросил ее, правда ли, что у

мистера Вилсона недавно пропал флакончик из ванной комнаты? Девушка

ответила, что это действительно так и что в пропаже обвинили ее, Филицию.

Английский джентльмен, вероятно, подумал, что она разбила флакончик и не

захотела в этом признаться. А она к нему даже не прикасалась. Наверняка это

сделала Жаннет, которая всюду сует свой нос.

Я прервал ее излияния и вышел. Теперь я знал все, что необходимо. Мне

оставалось только подтвердить свои догадки доказательствами. Конечно, я

чувствовал, что это будет не просто. Сам я был уверен, что флакончик с

таблетками тринитрина из шкафчика Вилсона взял мосье де Сен-Аляр. Но для

того, чтобы убедить в этом остальных, мне нужны были доказательства. А

доказательства отсутствовали.

Ну, ничего. Я знал - и это было главное. Вы помните наши затруднения в

деле Стайлз , Гастингс? Тогда я тоже знал. Но мне потребовалось много времени,

чтобы найти последнее звено в цепочке доказательств.

Я попросил мадемуазель Меснар принять меня для беседы. Она не заставила

себя ждать. Как только разговор зашел об адресе мосье де Сен-Аляра, ее лицо

стало озабоченным.

- Зачем вам его адрес, мосье?

- Мадемуазель, он мне необходим. Она была в замешательстве.

- Он не сможет вам ничего сказать, - наконец проговорила мадемуазель

Меснар. - Он человек не от мира сего и едва ли замечает, что происходит

вокруг.

- Возможно, мадемуазель. Но тем не менее он был старым другом мосье

Дерулара. Он мог бы мне кое-что сообщить - какие-нибудь события из прошлого,

вспомнить о возможных недоброжелателях, любовных связях...

Девушка вдруг всхлипнула и закусила губу.

- Пожалуйста, мосье, но теперь я уверена, что ошибалась. С вашей стороны

было очень любезно откликнуться на мою просьбу, но тогда я была крайне

расстроена и на меня нашло какое-то затмение. Теперь же вижу, что здесь нет

никакой тайны... Умоляю вас, мосье, прекратите расследование!

Я пристально посмотрел на нее.

- Мадемуазель, порой собаке бывает трудно отыскать след, но если в один

прекрасный момент она этот след взяла, ничто на земле не остановит ее!

Естественно, если собака хорошая. А я, Эркюль Пуаро, - превосходный пес,

мадемуазель.

Она молча поднялась и вышла. И вскоре вернулась с листком бумаги, на

котором был написан адрес. Я покинул дом. На улице меня поджидал Франсуа. Он

встревоженно взглянул на меня.

- Никаких новостей, мосье?

- Пока нет, дружище.

- Ah, pauvre мосье Дерулар! - вздохнул он. - Я разделял

его взгляды: я тоже не люблю священников. Мне не хотелось говорить об этом в

доме. Наши женщины очень набожны, может, это и хорошо. Но всегда ли? Madame

est tres pieuse - et Mademoiselle Virginie aussi .

Получив адрес мосье де Сен-Аляра, я не стал терять времени даром. Я

остановился на несколько дней по соседству с его замком в Арденнах . Немалых усилий потребовали поиски предлога, под

которым я мог бы проникнуть в замок. В конце концов мне это удалось сделать

- каким образом, думаете вы? - под видом работника эксплуатационной службы,

mon ami. Устроить утечку газа в его спальне оказалось минутным делом. Я

отправился за инструментами и постарался вернуться как можно быстрее, зная,

что поле деятельности для меня вполне свободно. Я плохо представлял себе,

что именно хочу найти. И совсем уж не мог поверить, что у меня есть шансы

отыскать эту единственную нужную мне улику. По моему убеждению, он не стал

бы рисковать, оставляя ее у себя.

Конечно, когда я обнаружил, что маленький шкаф под раковиной заперт на

замок, я не мог устоять перед соблазном заглянуть в него. Замок оказался

достаточно простым - дверцы распахнулись. Шкаф был заполнен пустыми

бутылками и пузырьками. Когда я вытаскивал их, у меня от предчувствия

дрожали руки. И вдруг... Я даже ахнул! Представьте, мой друг, у меня в руке

был флакончик с этикеткой того аптекаря! На этикетке было написано:

"Тринитрин. Принимать строго по назначению врача. Мистер Джон Вилсон".

Я немедленно взял себя в руки, закрыл шкаф и, сунув флакончик в карман,

принялся устранять утечку газа. А как же иначе? Всегда нужно действовать

последовательно и хладнокровно. Затем я покинул замок и так быстро, как

только мог, вернулся на поезде в Брюссель - была уже поздняя ночь. Утром,

когда я писал рапорт префекту, мне принесли записку. Записка была от старой

мадам Дерулар, в ней выражалась просьба немедленно посетить дом на проспекте

Луизы.

Дверь открыл Франсуа.

- Мадам ждет вас.