Утром я проснулся довольно поздно. Когда я вошел в гостиную, то увидел
там Пуаро, шагающего взад и вперед по комнате.
- Ничего не говорите мне, - возбужденно выпалил он, - пока я не докопаюсь
до истины. Да! Мой подход был в корне неверным. Если умирающий пишет
какие-то слова, они для него чрезвычайно важны. Все говорят "желтый жасмин"
да "желтый жасмин", подумаешь, какой-то вьюнок, его вокруг дома растет
видимо-невидимо. А этот вьюнок совсем не так уж прост и мил.
- Ну и что же такое "желтый жасмин"?
- Что такое? Послушайте. - И он открыл книгу, которую держал в руках. -
Мой дорогой Гастингс, меня вдруг осенило, что в данном конкретном случае
необходимо все тщательно проверить. Вот вы спрашиваете, что же такое "желтый
жасмин"? Эта книга дает нам исчерпывающее объяснение.
Он прочел:
- "Gelsemini Radix. Корень желтого жасмина. Состав: алкалоиды С22Н26О3 -
сильный яд, действующий подобно кониину <Кониин - сильный яд растительного
происхождения, оказывающий нервно-паралитическое действие.>, C12H14NO2;
действует как стрихнин и т, д. Корень жасмина является сильным средством,
подавляющим центральную нервную систему. Затем он поражает главные нервные
окончания, а в больших дозах вызывает головокружение и потерю мышечного
тонуса. Смерть наступает из-за паралича дыхательных путей".
- Помните, Гастингс, в самом начале нашего расследования Джепп бросил
фразу о том, что засунуть голову живого человека в огонь невозможно..,
конечно же он прав, подумал тогда я, конечно же в огонь положили голову уже
мертвого человека...
- Но зачем? Какой смысл?
- Друг мой, если вы выстрелите в мертвого человека, или вонзите в него
нож, или ударите по голове, результаты вскрытия покажут, что удары были
нанесены уже после смерти. Но если голова этого человека сгорела в огне, то
никто и не подумает расследовать истинную причину смерти. Разве кто-нибудь
заподозрит, что жертва, чудом избежавшая отравления за обедом, будет
умерщвлена ядом вскорости после него? И опять возникает вопрос: кто же
все-таки лжет? Я склонен верить А Линю...
- Не может быть, - воскликнул я.
- Вы удивлены, Гастингс? Да, то, что А Линь знает о существовании Большой
Четверки, очевидно. Но также очевидно, что он ничего не знал об их планах
убить Пейнтера. Он понял это только тогда, когда произошла трагедия. Если бы
он сам был убийцей, то уж как-нибудь постарался бы сохранить до конца свою
невозмутимость. В общем, я решил поверить в невиновность А Линя, и
переключиться на Джеральда Пейнтера. Номеру Четыре ничего не стоило сыграть
роль племянника, которого его дядюшка не видел много лет.
- Не может быть! - воскликнул я. - Неужели молодой Пейнтер - это Номер
Четыре?
- Нет, Гастингс, не Номер Четыре. Как только я узнал специфические
свойства желтого жасмина, мне все стало ясно. И как это я оплошал - ведь
ответ напрашивался сам собой.
- Мне лично он до сих пор не напрашивается, - холодно заметил я. - Так уж
я устроен.
- Просто вы не желаете обременять работой свои серые клеточки. У кого
была возможность подсыпать яд в тушеное мясо?
- У А Линя. Ни у кого больше.
- Ни у кого больше? А что вы думаете о докторе?
- Но он ведь пришел потом?
- Естественно, он пришел потом. В блюде, которое приготовил А Линь, не
было и намека на опиум, но запуганный доктором старик мясо есть не стал и, в
соответствии с предварительной договоренностью, отдал его Квентину для
анализа. А потом Квентин сделал Пейнтеру инъекцию, но не стрихнина... На
самом деле он вколол ему сок корня желтого жасмина. Затем он ушел,
предварительно вытащив шпингалет на окне. Ночью он возвращается, находит
рукопись и сует голову мертвого Пойнтера в огонь. Он не обращает внимания на
газету, которая лежала на полу рядом с мертвым телом. Пейнтер догадался, что
ему ввели, и попытался дать понять, что с ним расправилась Большая Четверка.
Ну а Квентин, прежде чем отдать мясо на анализ, добавляет туда опиум. Он
приводит свою версию беседы со стариком, мимоходом упомянув об инъекции
стрихнина - на тот случай, если кто-нибудь заметит на руке Пойнтера след от
иглы. В результате у полиции возникло две версии: либо несчастный случай,
либо попытка отравить Пойнтера опиумом, при этом все подозрения,
естественно, должны были пасть на А Линя.
- Но разве доктор Квентин может быть Номером Четыре?
- Я думаю, что может. Существует, конечно, настоящий доктор Квентин,
который скорее всего сейчас находится где-то за границей. Номер Четыре
подменил его только на короткий отрезок времени. У Пойнтера и доктора Болито
все было согласовано заранее. Видимо, врач, который должен был заменить его
на время отпуска, в последний момент заболел, вот и появился другой.
Вошел запыхавшийся Джепп. Лицо у него было красное.
- Вы его схватили? - с надеждой спросил Пуаро. Джепп замотал головой, все
еще тяжело дыша от быстрой ходьбы.
- Сегодня утром вернулся из отпуска доктор Болито. Кто-то вызвал его
телеграммой, но кто - неизвестно. Доктор Квентин уехал вчера вечером. Но мы
его все равно поймаем.
Теперь уже Пуаро покачал головой.
- Очень сомневаюсь, - сказал он и машинально вилкой нарисовал на столе
цифру четыре.
ЛОВУШКА С ПРИМАНКОЙ
Агата КРИСТИ
ONLINE БИБЛИОТЕКА
http://www.bestlibrary.ru
Была середина января. Обычная зимняя погода для Лондона - грязь и
слякоть. Мы сидели с Пуаро в креслах, наслаждаясь теплом весело
потрескивавшего камина. Неожиданно я почувствовал на себе его взгляд.
- О чем это вы сейчас думаете? - спросил я.
- Я вспомнил, друг мой, когда вы в середине лета приехали в Лондон, вы
сказали мне, что останетесь в Лондоне только на два месяца.
- Неужели так сказал? - смущенно спросил я. - Я ничего такого не помню.
Лицо Пуаро просветлело.
- Да, вы это говорили. И что же заставило вас изменить свои планы?
- Черт возьми, Пуаро, - сердито буркнул я. - Я не собираюсь оставлять вас
один на один с этой ужасной компанией - "Бандой Четырех".
Пуаро посмотрел на меня с нежностью.
- Я так и думал. Вы преданный друг, Гастингс. Вы задержались, чтобы
помочь мне. Большое спасибо, но ваша жена Синдерелла, ваша маленькая Золушка
<Синдерелла (Золушка) - героиня народной сказки, наиболее известной в версии
французского писателя, поэта и критика Шарля Перро (1628-1703).>, как вы ее
называете, что скажет она?
- Я об этом как-то не думал, но считаю, что она меня поймет. И скажет,
что я поступил правильно, не оставив друга в беде.
- Да, я знаю, она тоже очень преданный друг. Но это дело может затянуться
надолго, ведь так? Обескураженный, я кивнул.
- Уже прошло полгода, - заметил я, - а мы все топчемся на месте. Знаете,
Пуаро, меня не покидает мысль, что мы должны.., ну, словом, что-то
предпринять.
- Вы всегда спешите, Гастингс. И что же вы конкретно предлагаете?
Это было похоже на вызов, но отступать я был не намерен.
- Пора нам перейти в наступление, - заявил я, - что мы все это время
делали? Отступали. И чего мы в результате достигли?..
- Большего, чем вам кажется, мой друг. Прежде всего, мы установили
личности Номера Два и Номера Три и более или менее изучили способы и методы,
какими действует Номер Четыре.
Я немного воспрял духом. Если Пуаро так считает, значит, еще не все
потеряно.
- Да, да, Гастингс. Мы проделали огромную работу. Вы правы только в том,
что у нас нет доказательств, чтобы предъявить обвинение Райленду или мадам
Оливье, а без доказательств - кто же нам поверит? Вы помните, как однажды я
думал, что загнал Райленда в угол? Но ему удалось выскользнуть, и в этом ему
помог Номер Четыре. И тем не менее мое особое мнение о деятельности Большой
Четверки знают кое-какие влиятельные люди.., даже в правительстве. Лорд
Олдингтон, которому я однажды помог вернуть похищенные чертежи новейших
подводных лодок, осведомлен о всех преступлениях Большой Четверки. И он, в
отличие от других, всецело мне верит. Райленд, мадам Оливье и Лин Чан-йен
пока гуляют на свободе, но каждый их шаг теперь контролируется.
- А Номер Четыре?
- Я уже вам сказал, Гастингс, что только сейчас начинаю понимать, как он
действует. Вы можете надо мной смеяться, но я считаю, что главное - понять
характер человека, знать, что он предпримет при определенных
обстоятельствах, - в этом залог успеха. У нас своего рода дуэль, только он
время от времени показывает, что умеет и на что способен, а обо мне он
практически ничего не знает. Он все время на виду, я же - в тени. И чем
меньше активности я проявляю, ожидая их действий, тем больше они меня
боятся.
- Они оставили нас в покое, - заметил я, - никаких покушений, никаких
засад.
- Вот-вот, - согласился Пуаро. - Именно это меня и тревожит. Ведь
существует множество способов разделаться с нами, и я уверен, что за это
время они могли что-нибудь придумать. Вы поняли, что я имею в виду?
- Какое-нибудь адское устройство? - ахнул я.
- Побойтесь Бога, Гастингс. Я взываю к вашему воображению, а у вас на уме
одни бомбы в каминах. А.., черт.., у меня спички кончились, да и прогуляться
нужно перед сном, хотя погода отвратительная. Простите, мой друг, разве
можно одновременно читать "Будущее Аргентины", "Душа общества", "Уход за
молодняком", "Малиновую улику" и "Охоту в Скалистых горах"? А они у вас
разбросаны в разных местах. Какую книгу вы сейчас читаете?
- "Малиновую улику", - смущенно усмехнувшись, ответил я.
- Тогда поставьте остальные на полку. Во всем должен быть порядок. И
метод.
Я начал неловко оправдываться, а Пуаро тут же принялся расставлять книги
на полках. Закончив, он ушел, а я продолжил чтение "Малиновой улики",
которую мне милостиво оставили. Сей шедевр почти меня усыпил, но вдруг в