Смекни!
smekni.com

Рассказы 2 (стр. 26 из 193)

нас, тревожит отсутствие моего зятя. Но каким образом, по-вашему, часов

не оказалось на месте?

Эллери прикрыл глаза.

- Элементарно. Их просто убрали оттуда. Их не было над дверью, когда

я заглядывал в кабинет. А когда я ушел, их вернули на место.

- Но кому бы пришло в голову снимать часы со стены, мистер Куин?

- Этот вопрос я и задаю себе. По правде говоря, ответа пока не знаю.

- Он открыл глаза. - Между прочим, видел ли кто-нибудь шляпу Шляпника?

Миссис Оуэн задрожала:

- Нет, ее тоже нет на месте. - Вы искали ее?

- Да, но, если вы не верите, можете...

- Нет, нет. Верю вам на слово. У вашего мужа были враги? - Эллери

улыбнулся в сторону мисс Уиллоуз. - Это обязательный вопрос. Боюсь, что

в техническом плане не смогу предложить ничего потрясающего.

- Враги? Вряд ли, - затрепетала миссис Оуэн. - Ричард сильный, иногда

довольно резкий человек, позволяющий себе презрительный тон, но,

полагаю, никто не может ненавидеть его настолько, чтобы убить.

- Не говори таких вещей, Лаура, - резко сказала миссис Мэнсфилд. - Вы

все тут ведете себя как дети - вот что я вам скажу. А все, возможно,

объясняется очень просто.

- Вполне может быть! - бодро заявил Эллери. - Все это из-за тягостной

погоды. Кстати, дождь кончился.

Все тупо уставились в окно. Дождь и в самом деле перестал, небо

прояснялось.

- Разумеется, - продолжал Эллери, - всякое возможно. Предположительно

- повторяю, предположительно, - миссис Оуэн, вашего мужа похитили. Ну,

ну, не стоит так пугаться. Это только мои догадки. Но тот факт, что он

исчез в театральном костюме, указывает на весьма поспешный и,

следовательно, возможно, насильственный отъезд. Вы не находили

каких-нибудь записок? В почтовом ящике? С утренней почтой?

- Похищен... - слабо отозвалась миссис Оуэн.

- Похищен, - выдохнула миссис Гарднер и прикусила губу.

- Никаких записок, никакой почты, - отрезала миссис Мэнсфилд. - Лично

мне все это кажется смешным. Это твой дом, Лаура, но я обязана... Одно

из двух. Или относиться к этому серьезно и вызвать настоящую полицию,

или вообще забыть обо всем. Скорее всего, Ричард опьянел, он ведь вчера

вечером много пил; пьяный, он забрел куда-нибудь и сейчас отсыпается на

природе, так что самое худшее, что ему грозит, это простуда.

- Превосходная мысль, - протянул Эллери. - Все правильно, кроме

вызова полиции, миссис Мэнсфилд. Уверяю вас, я обладаю вполне надежной

квалификацией. Считайте, что полиция уже здесь. Предлагаю взять себя в

руки, отвлечься от неприятных предположений и просто подождать. Если к

темноте мистер Оуэн не вернется, мы соберемся и обсудим, что делать

дальше. Согласны?

- Звучит разумно, - рассеянно сказал Гарднер. -Позволительно мне, -

он улыбнулся и пожал плечами (ну и ситуация!), - позвонить в свой офис?

- Господи, конечно.

Неожиданно миссис Оуэн пискнула, вскочила и засеменила к лестнице.

- День рождения Джонатана! Я совсем забыла! Приглашены дети. Что я

скажу?

- Полагаю, - голос Эллери был печален, - о дне рождения не может быть

и речи. Вам придется обзвонить всех приглашенных на безумное чаепитие и

принести им извинения.

С этими словами он поднялся и прошел в библиотеку.

Несмотря на сияющее солнце и ясное небо, день выдался безрадостным.

Прошло утро, а новостей не поступило. Миссис Мэнсфилд буквально силой

уложила дочь в постель, заставив принять люминал, и не отходила от нее,

пока та не уснула. Затем старуха села за телефон и стала приносить

извинения по поводу внезапной отмены празднования дня рождения: у

Джонатана, кажется, простуда.

Извещенный об отмене праздника. Хозяин Джонатан поднял такой рев и

продемонстрировал столь неожиданную ярость, что у Эллери, возившегося

внизу в библиотеке, по спине побежали мурашки. Лишь объединенными

усилиями миссис Мэнсфилд, Милана, горничной и кухарки кое-как удалось

утихомирить отпрыска Оуэнов. Если бы не 5-долларовый банкнот, вряд ли

удалось установить это чреватое всякими неожиданностями затишье.

Эмми Уилдоуз прилежно читала. Гарднеры играли в бридж. Завтрак прошел

уныло. Все были немногословны, атмосфера в доме становилась все более

напряженной. Весь день его обитатели бесцельно, как неприкаянные,

бродили по комнатам. Даже Эмми не удавалось скрыть нервозность. После

бесчисленных сигарет и коктейлей она тоже погрузилась в мрачное

молчание. Новостей по-прежнему не поступало. Телефон зазвонил только раз

- это оказался лавочник, возмущенный отказом от мороженого. Эллери

провел день в таинственных занятиях в библиотеке и кабинете Оуэна. Что

он там искал или делал, для остальных осталось загадкой. Примерно в пять

вечера он вышел из кабинета Оуэна с посеревшим лицом, глубокая морщинка

пролегла между бровями. Выйдя на крыльцо, он долго размышлял,

прислонившись к колонне.

Земля подсохла, солнце быстро уничтожило следы ливня. В дом Эллери

вернулся с наступлением сумерек. Темнело, как бывает в сельской

местности, быстро. В округе, казалось все вымерло. В доме было спокойно,

его печальные обитатели разбрелись по своим комнатам. Эллери нашел

кресло и снова надолго погрузился в невеселые мысли. Но вот в его лице

произошла неуловимая перемена; он подошел к лестнице и прислушался. Ни

звука. На цыпочках он вернулся к телефону и с четверть часа тихим,

доверительным голосом говорил с Нью-Йорком. После чего поднялся к себе.

Спустя час, когда все общество собралось на обед, Эллери, никем не

замеченный, даже кухаркой, выбрался из дома через черный ход. Там, в

густой тьме на задворках, он и пробыл некоторое время, а затем

присоединился к обедающим. Обед подали остывший и с опозданием. С

исчезновением Оуэна весь порядок в доме был нарушен. Горничная (та

самая, с хорошенькими ножками) принесла кофе только в половине девятого.

Спустя полчаса на Эллери напала страшная сонливость. Все сидели в

гостиной, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Миссис Оуэн,

бледная, молчаливая, с жадностью осушила чашечку кофе и попросила еще.

Миссис Мэнсфилд по-прежнему настаивала на вызове полиции. Пожилая леди

питала твердую веру в констеблей Лонг-Айленда. В некомпетентности Эллери

она не сомневалась, чего, впрочем, и не скрывала.

У Гарднера был обеспокоенный вид, но он с демонстративной

независимостью бренчал на пианино. Эмми Уиллоуз, казалось, отрешилась от

всего мира, успокоилась и ничему не удивлялась. Миссис Гарднер

нервничала. Джонатан опять разорался у себя в комнате...

И вдруг словно мягкое снежное покрывало окутало присутствовавших.

Все, как по команде, стали погружаться в сон. В комнате было тепло, и

Эллери ощутил легкую испарину на лбу. Он уже почти отключился, когда

оглушенный мозг подал сигнал тревоги. Какое-то мгновенье детектив делал

попытки встать, напрячь мускулы, но ощутил, как его тело, наливаясь

свинцовой тяжестью, перестает ему повиноваться. Последняя мысль,

промелькнувшая в сознании, прежде чем комната закружилась перед глазами,

была о том, что их всех отравили.

Неожиданная сонливость улетучилась так же быстро, как и навалилась.

Казалось даже, что никакого забытья не было. Перед закрытыми глазами

плясали искры, кто-то безжалостно колотил молоточками по вискам. Эллери

с трудом открыл глаза. Комната была залита солнцем. Боже правый, прошла

целая ночь!..

Он поднялся, со стоном ощупал голову. Огляделся. Обитатели дома

лежали в самых разных позах. Все без исключения. Кто-то (раскалывающаяся

голова с трудом воспринимала происходящее), кажется Эмми Уиллоуз,

пошевелился и вздохнул. Эллери нетвердым шагом направился к бару, налил

крепкого, отвратительного на вкус виски. Затем деликатно разбудил

актрису. Очнувшись, та уставилась на него больным, растерянным взглядом.

- Что? Когда?..

- Усыпили, - отрезал Эллери. - Всех. Попытайтесь их разбудить, мисс

Уиллоуз, а я гляну, как обстоят дела. Эллери нетвердым шагом направился

в служебные помещения.

В кухне горничная со стройными ногами, Милан и кухарка спали на

стульях вокруг стада. Перед ними стояли недопитые чашки с кофе.

Вернувшись в гостиную, Куин кивнул мисс Уиллоуз, бившейся над Гарднером

у пианино, и поднялся наверх. После недолгих поисков он нашел спальню

Джонатана; мальчик спал глубоким, естественным сном. И сопел! Со стоном

Эллери обследовал прилегающий к спальне туалет. Затем спустился в

кабинет Оуэна. Оттуда вышел почти сразу, измученный, с дикими глазами.

Прихватив в фойе шляпу, он выбежал на улицу под теплые лучи солнца. С

четверть часа обследовал задворки и прилегающий к дому лес - жилище

Оуэна было окружено природой, на манер западного ранчо.

Когда, хмурый и разочарованный, он вернулся в дом, все уже пришли в

себя, но стонали и охали, держась за головы, как перепуганные дети -

Куин, ради всего святого, что произошло? - воскликнул Гарднер.

- Тот, кто это сделал, прибегнул к помощи люминала, сказал Эллери,

срывая шляпу и морщась от головной боли. -Того самого, который миссис

Мэнсфилд давала миссис Оуэн. Весь флакон пуст! Сильное снотворное. Пока

оставайтесь здесь, а я проведу небольшое расследование на кухне. Мне,

кажется, ясно, чьих это рук дело.

Но по возвращении из кухни у него был менее оптимистический вид.

- Не везет. Похоже, был момент, когда госпоже кухарке понадобилась

ванная, Милан возился с машинами в гараже, горничная тоже была

неизвестно где, но, по-моему, крутилась перед зеркалом. В результате

нашему другу представилась превосходная возможность вылить в кофейник

весь флакон снотворного. Проклятье!

- Я вызываю полицию! - истерически закричала миссис Мэнсфилд, пытаясь

подняться. - Нас просто поубивают в кроватях - вот что нас ждет! Лаура,

я решительно настаиваю...