была просто ужасна. Страсти настолько захватили ее, что она стала
жестокой и беспощадной. Губы ребенка дрогнули, и слово "мама" в третий
раз эхом прошелестело по комнате.
- Иди ко мне, моя крошка! - воскликнула мадам Икс и порывистым
движением заключила ребенка в объятия.
Из-за портьеры раздался полукрик-полустон, полный невыносимой боли.
- Симонэ! - взывал Рауль. - Симонэ!
Взор его помутился. Он только успел заметить, как перед ним
промчалась мадам Икс. Распахнув дверь, она выбежала на лестницу.
Крик за портьерой не стихал. Это был жуткий, пронзительный вопль,
какого Раулю еще никогда не доводилось слышать. Он оборвался, перейдя в
какое-то страшное бульканье. Потом раздался глухой стук падающего тела.
Рауль, словно безумец, пытался освободиться от спутывающей его
веревки. Неистовым усилием он сумел сделать невозможное и разорвал узлы.
Едва веревка упала на пол, в комнату влетела заплаканная, кричащая
Элиза.
- Госпожа! Госпожа...
- Симонэ! - позвал Рауль.
Они отбросили портьеры. Рауль отпрянул.
- Господи! - прошептал он. - Кровь!.. Все залито кровью...
- Ну вот, госпожа умерла, - послышался рядом срывающийся голос Элизы.
- Все кончено. Но почему, месье? Скажите, что случилось? Почему она
стала вполовину меньше, чем была? Что здесь произошло?
- Не знаю, - слабым, измученным голосом ответил Рауль и вдруг
сорвался на крик: - Не знаю! Но, наверное... Нет, я схожу с ума! Симонэ!
Симонэ!
Агата Кристи. Украденный миллион
Перевод И.Сычевой и А.Лаврина
- О, Господи, сколько раз за последнее время сообщают о похищениях
облигаций! - заметил я однажды утром, откладывая газету. - Пуаро, давай
забудем на время о науке расследования и займемся самим преступлением.
- Mon ami (1), ты как раз - как это у вас называется? - напал на
золотую жилу. Вот, взгляни на это последнее сообщение. Облигации Либерти
стоимостью в миллион долларов, которые Лондонский и Шотландский банк послал
в Нью-Йорк, исчезли на борту "Олимпии" самым удивительным образом. Ах, если
бы не морская болезнь, - пробормотал мечтательно. Пуаро, - я бы с восторгом
отправился в путешествие на одном из этих огромных лайнеров.
- Конечно, - воскликнул я с воодушевлением, - некоторые из них
настоящие дворцы с бассейнами, гостиными, ресторанами, пальмовыми
оранжереями, - так что даже трудно поверить, что ты находишься в море.
- Что касается меня, то я всегда знаю, что нахожусь в море, - печально
сказал Пуаро. - Все эти безделушки, о которых ты говоришь, мне нисколько не
интересны. Но представь себе, сколько гениев инкогнито путешествуют в этих
плавучих дворцах, сколько аристократов преступного мира можно там встретить!
Я рассмеялся.
- Так вот что ты задумал! Ты хочешь сразиться с человеком, укравшим
облигации Либерти.
Наш разговор прервала хозяйка.
- Мистер Пуаро, вас хочет видеть дама.
Она подала визитную карточку, на которой значилось:
"Мисс Эсме Фаркуар".
Пуаро нырнул под стол и аккуратно положил в корзину для бумаг
валявшейся на полу обрывок. После этого он жестом попросил хозяйку принять
даму.
Через минуту в гостиной появилась очаровательная девушка лет двадцати
пяти, изысканно одетая и сдержанная в движениях. Меня поразили ее большие
карие глаза и безупречная фигура.
- Не угодно ли присесть, мадемуазель, - предложил Пуаро. - Это мой
друг, капитан Гастингс, который помогает мне в решении мелких проблем.
- Боюсь, мсье Пуаро, что проблема, с которой я пришла, очень большая, -
сказала девушка, очаровательно поклонившись мне и усаживаясь в кресло. -
Наверно, вы уже читали об этом в газетах. Я имею в виду "Олимпию" и
облигации Либерти.
Наверно, она заметила мелькнувшее на лице Пуаро изумление, потому что
быстро добавила:
- Вы, конечно, спросите, что связывает меня с таким серьезным
заведением, как Лондонский и Шотландский банк. С одной стороны, ничего, с
другой стороны, все. Я обручена с Филипом Риджвеем.
- А! Мистер Риджвей...
- Да, он отвечал за облигации, когда их украли. Конечно, сам он
невиновен в пропаже, но это его ошибка. Он ужасно расстроен. Его дядя
уверен, что Филип проговорился кому-то на пароходе, что везет облигации.
Боюсь, что его карьере пришел конец.
- А кто его дядя?
- Его зовут мистер Вавасур, он один из генеральных директоров банка.
- Мисс Фаркуар, расскажите мне все подробнее.
- Хорошо. Вы знаете, что банк хотел увеличить свои кредиты в Америке и
для этого решил выпустить облигации Либерти более чем на миллион долларов.
Мистер Вавасур выбрал для поездки своего племянника. Филип много лет
занимает место поверенного в банке и хорошо знаком со всеми операциями банка
в Нью-Йорке. "Олимпия" отплыла из Ливерпуля двадцать третьего, а облигации
были переданы Филипу утром перед отплытием генеральными директорами банка
мистером Вавасуром и мистером Шоу. Облигации пересчитали в присутствии
Филипа, сложили в пакет, опечатали и сразу же заперли в саквояж.
- Саквояж был с обычным замком?
- Нет, мистер Шоу настоял, чтобы был поставлен специальный замок
Хаббсов. Как я уже сказала, Филип уложил пакет на дно саквояжа. Пакет
выкрали за несколько часов до прибытия парохода в Нью-Йорк. Сразу же провели
самый тщательный обыск всего парохода, но безрезультатно. Облигации будто в
воздухе растворились.
Пуаро сделал гримасу:
- Но они все же не растворились, потому что были распроданы мелкими
порциями буквально через полчаса после прибытия "Олимпии"! Что ж, теперь мне
нужно повидаться с мистером Риджвеем.
- Я как раз собиралась предложить вам позавтракать со мной в "Чеширском
сыре". Там будет и Филип. Правда, он не знает, что я обратилась за помощью к
вам.
Мы сразу же согласились и отправились в ресторан на такси. Мистер Филип
был уже там и весьма удивился, увидев свою невесту в обществе двух
незнакомых мужчин. Он оказался приятным молодым человеком, высоким и
опрятным, с висками, тронутыми сединой, хотя на вид ему было не больше
тридцати.
Мисс Фаркуар подошла к нему и положила руку на плечо.
- Извини меня, Филип, что я пригласила этих джентльменов, не
посоветовавшись с тобой. Позволь представить тебе мсье Эркюля Пуаро. о
котором ты, наверно, много слышал, и его друга, капитана Гастингса.
Риджвей был потрясен.
- Конечно, я слышал о вас, мсье Пуаро! - воскликнул он, пожимая руку
великому сыщику. - Но мне и в голову не могло прийти, что Эсме решит
посоветоваться с вами о моем... о нашем несчастье.
- Я боялась, Филип, что ты не позволишь мне сделать это, - кротко
сказала мисс Фаркуар.
- И потому решила себя обезопасить, - заметил Риджвей с улыбкой. -
Надеюсь, мсье Пуаро, вам удастся пролить свет на эту невероятную загадку. Я
просто потерял голову от волнений и тревог.
И в самом деле, лицо его было измученным и осунувшимся.
- Хорошо, - сказал Пуаро, - давайте позавтракаем и вместе обсудим это
дело. Я хочу услышать всю историю от самого мистера Риджвея.
Пока воздавали должное великолепному бифштексу и пудингу, Филип Риджвей
изложил обстоятельства исчезновения облигаций. Его рассказ полностью
совпадал с тем, что мы уже услышали от мисс Фаркуар. Когда он кончил, Пуаро
задал вопрос:
- Мистер Риджвей, а как вы узнали, что облигации похищены?
Риджвей горько рассмеялся.
- Это сразу бросилось в глаза, мсье Пуаро. Мой саквояж в каюте
наполовину торчал из-под полки. Он был весь исцарапан и изрезан там, где
пытались взломать замок.
- Но, насколько я понял, он был открыт ключом?
- Совершенно верно. Вору не удалось взломать замок, но в конце концов
он каким- то образом сумел его открыть.
- Любопытно, - сказал Пуаро. В глазах его появился хорошо знакомый мне
зеленоватый свет. - Очень любопытно! Сначала тратится масса времени, чтобы
взломать замок, а потом - sapristi! (2) - взломщик вдруг обнаруживает, что у
него есть ключ. А ведь каждый хаббсовский замок уникален!
- Именно поэтому у вора не могло быть ключа!
- Вы в этом убеждены?
- Клянусь честью! Кроме того, если есть ключ, зачем тратить время на
взлом замка, взломать который просто невозможно.
- Ага! Если мы найдем разгадку, то именно благодаря этому удивительному
факту. Прошу не обижаться на мой вопрос: вы абсолютно уверены, что не
оставляли саквояж открытым?
Филип Риджвей лишь взглянул на Пуаро, и тот сделал извинительный жест.
- Да-да, я вам верю, хотя такие вещи и случаются иногда. Значит,
облигации были украдены не из-за вашей оплошности. Но что же потом сделал с
ними вор? Как он ухитрился сойти с ними на берег?
- В том-то и дело! - вскричал Риджвей. - О краже было сообщено
таможенникам, и каждую живую душу, покидавшую корабль, буквально прочесали.
- А облигации, я полагаю, были в большом пакете?
- Конечно. Их вряд ли спрятали на пароходе - безусловно, их не
спрятали, потому что буквально через полчаса после прибытия "Олимпии" их
начали распродавать мелкими партиями. Я еще не успел послать телеграмму в
Лондон, чтобы мне сообщили номера облигаций, когда их уже продали. Один
маклер даже уверял меня, что купил несколько облигаций до прибытия
"Олимпии".
- А не проходил ли мимо парохода быстроходный катер?
- Только служебный и после тревоги, когда все уже были настороже. Я сам
следил, чтобы их не могли передать таким образом. Боже мой, мсье Пуаро, это
сводит меня с ума! Люди начинают говорить, что я украл их сам.
- Но ведь вас тоже осматривали, когда вы сходили на берег? - деликатно
спросил Пуаро.
- Да, конечно. - Молодой человек смотрел на Пуаро озадаченно.
- Я вижу, что вы не уловили моей мысли, - сказал Пуаро, загадочно
улыбаясь. - А теперь я хотел бы произвести некоторые расследования в банке.