Было видно, что леди Аствелл разочарована, лишившись возможности
участвовать в предполагаемой сцене. Пуаро принял таинственный вид.
- Именно это крайне важно, - сказал он с нажимом, оставив леди Аствелл
под глубоким впечатлением.
Он нашел Парсонса в буфетной за чисткой столового серебра и начал
переговоры с ним после изысканного поклона, секрет воздействия которого он
знал наперед.
- Я должен объяснить вам кое-что. Я частный детектив.
- Да, месье, - ответствовал Парсонс. - Мы так и поняли.
Тон был почтительный, но держал собеседника на расстоянии.
- Леди Аствелл пригласила меня. Она обеспокоена и неудовлетворена
следствием.
- Я слышал, как госпожа неоднократно говорила об этом, месье.
- Да, - продолжал Пуаро, - я действительно повторяю вещи, уже известные
вам. Итак, не станем терять время на ненужные детали. Проводите меня, если
не возражаете, в вашу комнату, и там вы по возможности точно перескажете все
то, что слышали в ночь преступления.
Комната дворецкого помещалась на первом этаже и примыкала к холлу для
прислуги. Окна были забраны решетками, а в углу оказалась затворенная дверь,
ведущая в подвал. Парсонс педантично указал на свою кровать.
- Я лег в одиннадцать. Мисс Маргрейв поднялась в свою комнату, а леди
Аствелл была с сэром Рьюбеном в кабинете в башне.
- Леди Аствелл была у сэра Рьюбена?!. Продолжайте.
- Кабинет расположен как раз над этой комнатой. Когда там говорят,
слышны голоса, но нельзя разобрать слов. Я уснул, вероятно, в половине
двенадцатого. Было ровно двенадцать, когда меня разбудил звук захлопнутой с
силой двери, и я понял, что вернулся мистер Леверсон. Затем я услышал, как
над моей головой ходят, и узнал голос мистера Леверсона, который
разговаривал со своим дядюшкой. В этот момент я подумал, что мистер Чарльз
бы... не скажу, что пьян, но очень раздражен и нарочно старался шуметь
вовсю. Он громко кричал в разговоре с сэром Рьюбеном. До меня долетало то
одно слово, то другое, но я слышал недостаточно, чтобы понять, о чем идет
речь. Вдруг раздался пронзительный крик и глухой стук, будто упал тяжелый
предмет или тело. А затем в тишине отчетливо прозвучал голос мистера
Леверсона, он вскричал: "Боже мой! Боже мой!" - точно так, как я вам
передаю, месье.
Парсонс, поначалу мало расположенный беседовать с Пуаро, вошел во вкус
и излагал свою историю с видимым удовольствием. Он ощущал себя искусным
рассказчиком. Пуаро всячески подбадривал его.
- Представляю, как вы взволновались!
- Ах, так оно и было, месье. Не то чтобы в тот момент я придал всему
особое значение. Просто подумал, что что-то уронено и мне бы следовало
подняться взглянуть. Я встал, чтобы зажечь свет, и налетел в темноте на
стул. Наконец отворил дверь и пошел отмыкать другую, которая выходит на
площадку. Оттуда начинается лестница. Я стоял под лестницей и еще
раздумывал, когда вновь услыхал голос мистера Леверсона. Он был наверху и
говорил очень естественно и весело. "Ничего плохого, к счастью, - сказал он
- Спокойной ночи!" Затем я услышал, как он прошел в свою комнату,
насвистывая. Я отправился спать, говоря себе, что это всего лишь упал
какой-то предмет, не больше. И я вас спрашиваю, месье, мог ли я заподозрить,
что сэра Рьюбена убили, если мистер Леверсон сказал "спокойной ночи" и все
такое?
- А вы уверены, что слышали голос именно мистера Леверсона?
Парсонс взглянул на маленького бельгийца почти с жалостью. Тот понял,
что, независимо от того, прав он или ошибается, сам Парсонс не имеет никаких
сомнений.
- Желаете ли вы, месье, задать мне другие вопросы?
- Мне хотелось узнать вот что: вы любите мистера Леверсона?
- Я... простите, что вы сказали, месье?
- Это очень простой вопрос: вы любите мистера Леверсона?
- Общее мнение прислуги, месье... - Дворецкий остановился.
- Ну, что ж. Отвечайте мне таким образом, если вам это больше нравится.
- Все находят, месье, что мистер Леверсон благородный молодой человек,
но недалек.
- Знаете, Парсонс, хотя я его никогда не видел, у меня самого сложилось
похожее мнение.
- Правда, месье?
- А каково ваше мнение... простите, мнение прислуги о секретаре?
- Очень спокойный господин, воспитанный, терпеливый и сделает все, лишь
бы никого не обеспокоить.
- Вот как?
Дворецкий кашлянул.
- Леди Аствелл, месье, склонна судить несколько поспешно.
- Следовательно, в глазах прислуги преступник мистер Леверсон?
- Никто из нас не хотел бы верить, что это он... мы... короче, мы не
считаем его способным на это, месье.
- Мне кажется, однако, что характер у него неуравновешенный, - сказал
Пуаро.
Парсонс доверительно приблизился к нему.
- Если вы меня спросите, у кого в доме самый вспыльчивый характер...
Пуаро поднял руку:
- Я бы задал не этот вопрос. Напротив, я бы спросил, у кого в доме
самый лучший характер?
Парсонс смотрел на него, раскрыв рот. Но Пуаро решил, что уже
достаточно потерял времени с Парсонсом. Дружески кивнув, он оставил его.
Детектив вновь поднялся в большой холл, на минутку остановившись, чтоб
поразмыслить. Легкий шум заставил его очнуться. Склонив голову, как воробей,
он на цыпочках приблизился к неприкрытой двери с другой стороны холла.
Остановился по пороге и заглянул.
Это оказалась маленькая библиотека. В наиболее удаленной от двери части
ее молодой человек, худой и бледный, сидя за обширным письменным столом,
что-то писал. У него был убегающий назад подбородок и пенсне.
Пуаро наблюдал с минуту, потом обнаружил свое присутствие деликатным
кашлем. Молодой человек оторвался от работы и поднял голову. Появление Пуаро
не столько испугало его, сколько озадачило. Детектив сделал несколько шагов
вперед и проговорил со своим обычным утрированным поклоном:
- Вы месье Трефузиус, не так ли? Меня зовут Пуаро, Эркюль Пуаро. Вы,
наверно, слышали обо мне?
- О! Ну, конечно, - промямлил молодой человек.
Пуаро внимательно рассматривал его. Оуэну Трефузиусу было около
тридцати трех лет, и сразу стало понятно, почему никто не принимал всерьез
обвинения леди Аствелл. Мистер Трефузиус относился к категории приличных
молодых людей, исполнительных, скромных и обезаруживающе безобидных. Тип
человека, с которым обращаются плохо, потому что он ни на кого не смеет
обидеться. В этом уверены заранее.
- Вас прислала леди Аствелл? Она сообщила, что собирается сделать это.
Могу я вам быть чем-нибудь полезен?
- Гм... А говорила ли леди Аствелл вам о своих подозрениях?
- Что касается этого, - со слабой улыбкой отозвался Трефузиус, - то я
знаю, она подозревает меня. Абсурд, но это так. После смерти сэра Рьюбена
она почти со мною не разговаривает, а когда мы сталкиваемся в доме, даже
прижимается к стене.
Он держался совершенно естественно, скорее, забавляясь ситуацией, чем
огорчаясь. Казалось, искренность Пуаро располагала и его к ответной
сердечности.
- Представьте, мне она заявила то же самое! Я с ней не спорил. Взял за
право никогда не пререкаться с такими безапелляционными особами. Пустая
трата времени.
- Вы правы.
- Поэтому я лишь повторял: да, мадам; вот именно, мадам; совершенно
верно, мадам. Эти слова ничего не выражают и в то же время успокаивают. У
меня собственные изыскания. Между нами говоря, мне кажется почти
невероятным, чтобы кто-то, кроме Леверсона, мог совершить это преступление.
Однако... в общем, в нашей практике случалось и так, что невозможное
все-таки происходило.
- Очень хорошо понимаю ваши сомнения, - корректно произнес секретарь. -
Прошу считать, что я целиком в вашем распоряжении.
- Отлично, - проговорил Пуаро. Мы с полуслова понимаем друг друга.
Теперь поведайте мне не спеша о событиях того вечера. Лучше начать с ужина.
- Как вы наверняка уже знаете, мистер Леверсон не ужинал дома. Они с
дядей крупно поссорились, и он отправился ужинать в клуб. Сэр Рьюбен весь
вечер пребывал в мрачном расположении духа.
- Не очень-то легкий характер был у вашего хозяина, - подсказал Пуаро.
Трефузиус невесело усмехнулся.
- По правде говоря, ужасный! Я служу у него девять лет и изучил все его
штучки. Человек с невыносимым нравом, месье Пуаро. Он впадал в приступы
ярости, как избалованный ребенок. И тогда оскорблял каждого, кто к нему
приближался. Я-то, в конце концов, этому притерпелся, не обращал ни
малейшего внимания, что бы он ни говорил. В глубине души он не был злым, но
случалось, что от гнева просто терял рассудок, приводя в отчаяние
окружающих. Единственно, что надо было делать - это не отвечать ему ни
слова.
- А остальные домашние? Обладают ли они подобной рассудительностью?
- Леди Аствелл, пожалуй, даже любила громкие сцены. Она ни чуточки не
боялась своего мужа, всегда давала отпор и отвечала порой очень метко.
Вскоре они мирились Сэр Рьюбен был глубоко привязан к ней.
- Ссорились ли супруги в тот вечер?
Трефузиус бросил несмелый взгляд в сторону собеседника и ответил не
сразу.
- Полагаю, что да. Почему вы об этом спросили?
- Естественно, я не знал об этом, - объяснил Пуаро, - но все
представляется мне так, как если бы они повздорили.
Он искусно перевел разговор на другую тему.
- Кто еще был за ужином?
- Мисс Маргрейв, мистер Виктор Аствелл и я.
- Как прошел остаток вечера?
- Мы перешли в гостиную. Сэр Рьюбен не последовал за нами. Он ворвался
туда минут через десять, чтобы устроить мне нагоняй из-за какой-то чепуховой
обмолвки в письме. Я поднялся вместе с ним в кабинет в башню и исправил то,
что требовалось. Потом вошел мистер Виктор Аствелл и объявил, что желает
говорить с братом наедине. Я возвратился в гостиную к дамам. Не прошло,
однако, и четверти часа, как сэр Рьюбен принялся трезвонить, и Парсонс