Автор: Пастернак Б.Л.
Великолепный музыкант, знаток нескольких иностранных языков, писатель, блестящий стилист, поэт — Борис Пастернак. И еще человек, находившийся в вечном поиске, в постоянной неудовлетворенности самим собой, в бесконечном совершенствовании собственных способностей.
Ученик Скрябина, он успешно гастролировал, исполняя фортепьянные произведения. Особенно хорошо звучала под его чуткими пальцами музыка любимого — Шопена.
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект,
Прямя подсвешники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век...
Возможно, именно благодаря музыкальному образованию столь музыкальны и его стихи. А благодаря создателю цветомузыки, Скрябину, в его поэзии присутствуют все цвета радуги.
В конце, как женщина отпрянув
И чудом сдерживая прыть
Впотьмах приставших горлопанов,
Распятьем фортепьян застыть.
А век спустя, в самозащите,
Задев за белые цветы,
Разбить о плиты общежитий
Плиту крылатой правоты.
Опять... И, посвятив соцветью
Рояля гулкий ритуал,
Всем девятнадцатым столетьем
Упасть на старый тротуар.
Эта большая цитата из его "Шопена" просто необходима: ведь в ней и музыка, и цвет, и история.
Поиски самого себя у широкообразованного человека не менее мучительны, чем у человека невежественного. А возможно, и более.
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Да нет, знал он, что так бывает. Знал, когда бросал профессиональную работу музыканта-исполнителя и бросался, как в омут, в неизведанное пространство поэзии. И прекрасно осознавал огромную ответственность создателя стихов.
Но старость — это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство
И дышат почва и судьба.
Достигнув известности, почти славы, Пастернак написал: "Быть знаменитым некрасиво. // Не это подымает ввысь". И подытожил стихотворение словами: "И должен ни единой долькой // Не отступаться от лица, // Но быть живым, живым, и только, // Живым и только — до конца".
Это его кредо, и от него он не отступал всю жизнь. Уже после скандала с "Доктором Живаго" (ничего себе — скандал, получить международную "нобелевку" и одновременно угрозу тюрьмы от собственного правительства), будучи отлученным от читателя, лишенный возможности публиковаться, Борис Пастернак остался "живым и только" и не отступился от лица.