Эта методика позволяет превратить, через микрофон и усилитель, колебательные движения воздушной струи в электрические колебания, которые в дальнейшем передаются через магнитофон, сохраняющий на ленте произведенное звучание, в осциллограф (см. рис. 11) или компьютер, снабженный специальным преобразователем звукового сигнала в цифровую форму, а также фонетической программой, которая позволяет представить оцифрованный сигнал в виде зигзагообразной линии – осциллограммы (рис. 12).
1Осциллогра2фия – от латинского oscillum – «качание» и греческого grapho – «пишу».
Рис. 11. Осциллограф. МПО-2.
Рис. 12. Осциллограмма.
3. Спектрографическая1 методика
1Спектрогра2фия – от греческого spectrum – «видимое» и grapho – «пишу».
При этой методике, так же как и при осциллографической, путем превращения колебаний воздушной волны в электрические колебания через микрофон (магнитофон можно и должно включать параллельно) даются колебания через фильтры спектрόграфа или компьютер со звуковым преобразователем и специальной программой, позволяющей представить спектральную картину речевых звуков.
На рис. 131 приведены спектрограммы четырех турецких слов [kus], [kys], [kIs] и [kis]. Это динамические спектрограммы типа «видимая речь», где линейность звуковой цепи идет слева направо, а по низу расположен отсчет времени; формантная характе ристика, которая измеряется герцами, обозначается расположением пятен по вертикали: низкие форманты внизу, высокие – вверху. Интенсивность пятен (от белого через серое до черного) соответствует амплитуде, что можно перевести в децибеллы, сделав при помощи особого приспособления спектральный разрез (или срез).
1Правая часть рисунка сверху вниз; слева – соответствующие осциллограммы.
Таковы основные способы и аппараты экспериментально-фонетического исследования звуков речи.
< Современные компьютерные программы позволяют получать разнообразные акустические характеристики звуков, необходимые для изучения фонетической стороны речи. Кроме осциллограмм и спектрограмм (см. выше), с помощью компьютерных программ можно получить, например, сведения об интенсивности (громкости) различных речевых звуков (см. рис. 14 и 15), а также данные об изменении основного тона в слове, фразе или более крупных речевых отрезках. Эти изменения основного тона, или мелодические кривые (интонограммы), отражают интонационную сторону речи. На рис. 14с, 14d , 15с и 15d можно видеть интонограммы двух вопросительных предложений Это ваш брат? произнесенных с акцентом (логическим ударением) на втором (рис. 14) и третьем (рис. 15) слове.>*
* Текст в угловых скобках любезно подготовлен Р.Ф. Касаткиной (В. В.).
ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА К МАТЕРИАЛУ, ИЗЛОЖЕННОМУ В ГЛАВЕ III (ФОНЕТИКА)
Аванесов Р. И. и Сидоров В.Н. Очерк грамматики современного русского литературного языка. Ч. 1. М.: Учпедгиз, 1945.
Аванесов Р. И. Русское литературное произношение. 2-е изд. М.: Учпедгиз, 1954 [5-е изд., перераб. и доп. М., 1972].
Аванесов Р. И. Ударение в современном русском литературном языке. М.: Учпедгиз, 1955.
Аванесов Р. И. Фонетика современного русского литературного языка. Изд. МГУ, 1956.
Бондарко Л. В. Звуковой строй современного русского языка. М., 1977.
Бондарко Л. В. Фонетическое описание языка и фонологическое описание речи. Изд. ЛГУ, 1981.
Брок Олаф. Очерк физиологии славянской речи // Энциклопедия славянской филологии. Т. 52, 1910.
Зиндер Л. Р. Общая фонетика. Изд. ЛГУ, 1960 [2-е изд., перераб. и доп. М., 1979].
Матусевич М.И. Введение в общую фонетику. 3-е изд. М.: Учпедгиз, 1959.
Матусевич М.И. Современный русский язык. Фонетика. М., 1978.
Панов М. В. История русского литературного произношения. XVIII-XX вв. М.: Наука, 1990.
Панов М. В. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979.
Реформатский А. А. Из истории отечественной фонологии. Очерк. Хрестоматия, М.: Наука, 1971.
Трубецкой Н.С. Основы фонологии / Русский пер. М., 1960.
Щерба Л. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Ч. I. Изд. ЛГУ, 1958.
Русское литературное ударение и произношение. Словарь-справочник / Под ред. Р. И. Аванесова, С. И. Ожегова. М.: Гос.изд-во иностранных и национальных словарей. 1959.
Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы. М., 1983.
ГЛАВА IV
1Грамма2тика – от греческого grammatiké techné – «письменное искусство» (от gramma – «буква»).
Как мы уже знаем, лексика, словарный состав языка сам по себе не составляет языка, а является строительным материалом для языка.
Тип языка определяет грамматика как наиболее устойчивая его часть. Так, несмотря на все исторические изменения, происшедшие в течение веков в истории английского и французского языков, оба они принадлежат по своему типу к флективным индоевропейским языкам, причем английский – к германским, а французский – к романским.
Здесь следует остановиться на двух вопросах: 1) на характере грамматической абстракции и 2) на том, как мысли (смысл) благодаря грамматике получают материальное бытие, необходимое для речевого общения.
С абстракцией мы встречались уже в лексикологии; любое слово в языке соотносится не с отдельной, индивидуальной вещью, а с целым классом вещей, что обязательно предполагает абстрагирование от отдельного и индивидуального. «В языке есть только общее», писал Ленин, комментируя Гегеля («Философские тетради»).
Действительно, «дома2» в жизни бывают очень разнообразные – и деревянные, и каменные, и одноэтажные, и многоэтажные, и даже «высотные», разного цвета, различного расположения и разной формы, но слово дом одинаково пригодно для называния любого «дома». Если еще можно себе представить два совершенно одинаковых дома, то двух одинаковых людей быть не может, каждый человек чем-нибудь отличается от других, однако слово человек применимо к любому «человеку». Такова лекси2ческая абстра2кция.
Не следует думать, что грамматическая абстракция – это лишь «усиленная» лексическая абстракция, что это лишь количественное изменение того же самого.
Граммати2ческая абстра2кция качественно отличается от лексической, и поэтому явления лексики конкретны по сравнению с абстрактными фактами грамматики.
В этом смысле возможна аналогия между грамматикой и геометрией: геометрия изучает не конкретные вещи, а их пространственные параметры: длину, ширину, высоту, те фигуры, которые получаются от сочетания этих данных на плоскости и в объеме, и рассматривает не сами вещи и предметы, а только образующие их схемы и каркасы, для чего следует отбросить многие признаки, свойственные предметам, и ограничиться лишь теми, которые нужны для данной схемы. Для кирпича как предмета существенными признаками являются его материальный состав, характер поверхностей, вес, цвет, а его геометрический каркас – параллелепипед – учитывает только длину, ширину и высоту, абстрагируясь от всех прочих признаков.
При наличии обязательной абстракции слово всегда связано с конкретностью, что и составляет лексическое значение слова, его лексическую индивидуальность. Для лексики топор и стол – разные слова с разным значением, и это лексически самое важное.
Для грамматики же, лишенной конкретности, топор и стол то же самое, так как грамматика имеет дело не с конкретными словами (нос, стол, дуб, топор, вокзал и т. п.), а с их каркасами – лексемами (см. ниже).
Действительно, у слов нос, стол, дуб, топор, вокзал, очень различных по лексическому значению, грамматика одинакова – это можно показать следующей схемой:
А что2 будет стоять перед этими -я, -у, -ом, -е, -ы, -ов, -ом, -ами, -ax – для грамматики несущественно.
1 Конечно, и в грамматике есть свои разряды и классы, где возникают для «того же» и различия; например, кот, брат имеют в вин. п. ед. ч. -а; муж, шалаш в род. п. мн. ч. -ей; дом, доктор в им. п. мн. ч. -а и т. п., но эти различия опять-таки не связаны с конкретным лексическим значением, что видно из примеров.
Так же и для составления предложения грамматика абстрагируется от конкретных лексических значений слов; поэтому в одинаково построенном предложении мы можем заменить, судя по заданию высказывания, одно слово другим, не меняя ничего более в данном предложении, например:
Я вижу этот большой шкаф (стол, дуб, топор, вокзал)1.
1 При этом, конечно, могут возникнуть и нелепые сочетания, вроде обеденный шкаф (ср. стол) или схватился за вокзал (ср. шкаф), но, во-первых, эти нелепости лексического, а не грамматического порядка (грамматически нельзя для всех приведенных слов сказать: эта большая шкаф, вокзал), а во-вторых, не всегда при этом получается нелепость, если учесть переносные значения и тропы (обеденный вокзал или развесистый шкаф).
Грамматика по преимуществу выражает отношения не как конкретные отношения каких-либо конкретных слов, а как отношения лексем, т. е. отношения грамматические, лишенные всякой конкретности. Тем самым грамматическая абстракция – качественно особая абстракция, а не та, что лексическая.