II. Нефонетúческие, когда изменение звучания не зависит от позиций, а чередуются разные фонемы, благодаря чему морфемы получают разный фонемный состав в своих различных вариантах (например, [друг-] – [друз'-] – [друж-] в русских словах друга – друзей – дружеский).
Среди нефонетических чередований следует различать:
а) Морфологúческие (или исторические, традиционные) чередования, когда данное чередование не обусловлено фонетической позицией, но и не является само по себе выразителем грамматического значения (грамматическим способом), а лишь сопровождает образование тех или иных грамматических форм, являясь обязательным по традиции, но не для выразительности.
В примерах лоб – лба, пень – пня в корнях то есть гласная, то ее нет («беглые гласные»); это не зависит от позиции, так как большинство слов, имеющих корневое [о] (или [э]), не теряет их при образовании грамматических форм (ср. стол – стола, боб – боба, поп – попа, кот – кота и т. п.)' и вместе с тем грамматическое значение выражается не чередованием гласной и нуля звука, а присоединением различных флексий (аффиксация): лб-а – родительный падеж, лб-у – дательный и т. п. (то же и без «беглой» гласной: лоб-а, лоб-у – термин игры в теннис, см. выше в главе II – «Лексикология»).
1 В примере же сад [сат], сады [сΛды], садовод [сƏдΛвот] те же [Λ] и [Ə] – варианты фонемы [а].
2 В примере люк, люка и люк бы [л'угбы] [г] – вариант фонемы [к].
3 Конечно, и в этих случаях бывают индивидуальные исключения (безударный союз но всегда с [о], в иноязычных собственных именах могут звонкие на конце слова не оглушаться: Эв, Мод и т. п.), но это именно «исключения», которые подчеркивают обязательность «правила».
К такому же типу чередований относятся чередования согласных [к – ч], [г – ж], [х – ш]: пеку – печешь, беги – бежишь, сухой – суше, или сочетаний согласных с одной согласной [ск – щ], [ст – щ], [зг – ж1], [зд – ж]: треск – трещать, пустить – пущу, брызги – брызжет, опоздать – позже. Таким образом, при морфологических чередованиях чередуются:
1) фонема с нулем («беглые» гласные [о] или [э] – нуль): сон – сна, день – дня;
2) одна фонема с другой: [к – ч], [г – ж], [х – ш]: рука – ручка, нога – ножка, муха – мушка;
3) две фонемы с одной: [ск – щ], [ст – щ], [зг – ж,], [зд – ж]:плоскость – площадь, простой – упрощение, брюзга – брюзжать, запоздать – позже и т. п.
Историческими такие чередования называются потому, что они объясняются только исторически, а не из современного языка; так, «беглые» гласные наблюдаются потому, что в древнерусском языке здесь были не [о] и [э], а редуцированные [ъ] и [ь] (так называемые «глухие»), которые в известный период в сильной позиции становились соответственно [о] и [э], а в слабой исчезали, откуда: сънъ > сон, а съна > сна и т. п.; чередования [к – ч], [г – ж], [х – ш], [ск – щ], [ст – щ], [зг – ж], [зд – ж] восходят к доисторической эпохе, когда эти согласные и сочетания согласных в слабых позициях (в одну эпоху перед передними гласными, в другую перед йотом) превращались соответственно в шипящие фрикативные, а в сильных – оставались нетронутыми.
1 Аналогичные примеры на [э] в русском языке затруднительны, так как [э] после мягкой согласной под ударением изменилось в [о]: медь [м'эдъ] > мед [м'от] и т. п.; перед мягкими согласными этого не происходило (поэтому сохранилось морфологическое чередование [о] перед твердыми и [э] перед мягкими: села – сельский, пчелы – пчельник, береза – березник, Алеха – Алехин; ср. редкие случаи типа Лель, Леля позднейшего происхождения).
2 Орфографически [ж] передается при чередовании как зж, в других же случаях как жж (см. гл. V, § 71).
Морфологические чередования могут быть регулярными, когда они повторяются в разных формах и в разных частях речи (например, [г – ж]: бегу – бежишь, тяга – затяжка, луг – лужок, нога – ножной и т. п.), и нерегуля2 рными, встречающимися в считанных случаях (например, [г – ч]: берегу – беречь, могу – мочь), причем в словоизменении присутствуют чаще регулярные чередования, а в словообразовании – нерегулярные. Эти явления не входят в фонетику и не определяются грамматикой, а образуют особую область языка – морфонолóгию1 (см. ниже, в конце этого параграфа).
1Термин морфонология < морфофонология предложен Н. С. Трубецким, 1931 г.
Традиционными1 же они называются потому, что как смысловой необходимости, так и фонетической вынужденности эти чередования не подчиняются, а сохраняются в силу традиции; поэтому там, где традиции не поддержаны письменностью, словарями или вообще не существуют, они могут отменяться. Это бывает в диалектах, просторечии и в детской речи: пеку – пекешъ, бежишь – бежи, сон – сона и т. п.
1 Это определение введено И. А. Бодуэном де Куртенэ см.: Бодуэн де Куртенэ И. А. Опыт теории фонетических альтернаций // Избранные труды по общему языкознанию. М.: Изд. АН СССР. Т. 1. 1963.
Такая отмена традиционного, морфологического чередования возникает благодаря аналóгии1, осуществляемой по пропорции: а:b = а':х, где х = b', например, везу: везешь = пеку:х, а х = пекешь; дом: дома= сон: x, а х= сона; так, в древнерусском склонении существительных с основами на [к, г, х ] было в дательном падеже роуцђ, «ноsђ, блъсђ, а теперь руке, ноге, блохе по аналогии с коса – косе, стена – стене, нора – норе, пила – пиле и т. п.
1Аналóгия – от греческого analogia – «соответствие».
В таких случаях никакого фонетического процесса не происходит, а один вид морфемы, например [руц-], подменяется другим [рук'-], и таким путем вся парадигма «выравнивается», или «унифицируется»; поэтому такие изменения по аналогии называются вырáвниванием или унификáцией. При этом форма не меняется.
В просторечии, в диалектной и детской речи такие выравнивания по аналогии имеют самое широкое распространение, ср. у детей: плакаю, искаю, продаваю (вместо плачу, ищу, продаю), воевает (вместо воюет), зададу (вместо задам), поросенки, теленки (вместо поросята, телята), коша, пала в значении «большая кошка», «большая палка») и т. п.
Выравнивание по аналогии более распространено в области словоизменения благодаря его большей регулярности и обязательности и менее – в области словообразования благодаря большей индивидуальности и необязательности словообразования.
б) Грамматúческие чередования очень схожи с морфологическими, вернее – это те же чередования, и их часто объединяют вместе, так как и грамматические, и морфологические чередования не зависят от фонетических позиций и тем самым не относятся к фонетике; чередуются и в тех, и в других случаях не аллофоны одной фонемы, а самостоятельные фонемы друг с другом, с нулем или одна фонема – с двумя. Однако существенное отличие грамматических чередований от морфологических (традиционных) состоит в том, что грамматические чередования не просто сопровождают различные словоформы, образованные и различающиеся другими способами (например, аффиксацией, как в вож-у – воз-ишь и т. д.), а самостоятельно выражают грамматические значения, и такое чередование само по себе может быть достаточным для различения словоформ, а потому не может быть отменено по аналогии путем унификации фонемного состава корня. Так, нельзя «заменить» голь на гол, сушь на сух, назвать на называть, избежать на избегать, потому что чередования парных твердых и мягких согласных [л – л'], [н – н'] и др., а также чередования [к – ч], [х – ш] могут различать краткое прилагательное мужского рода и существительное категории собирательности: гол – голь, рван – рвань, дик – дичь, сух – сушь; чередование [г – ж] может различать несовершенный и совершенный вид глаголов: избегать, прибегать, убегать и т. д. и избежать, прибежать, убежать и т. д.; эти же две видовые категории глагола в некоторых случаях различаются чередованием в корне гласной [и] с нулем: собирать – собрать, называть – назвать, или сочетанием [им], [ин] с нулем: выжимать – выжать (выжму), выжинать – выжать (выжну).
Во всех этих случаях мы имеем дело с грамматическим, значимым чередованием, т. е. с грамматическим способом. Это и есть внýтренняя флéксия.
Явление внутренней флексии было обнаружено на материале индоевропейских языков, и именно германских, когда немецкие романтики объявили его воплощением идеала – единство во многообразии и характеризовали как волшебные изменения чудесного корня (Фридрих Шлегель, см. гл. VI, § 79).
Наиболее древний вид внутренней флексии был обнаружен в так называемых «сильных глаголах», что свойственно всем германским языкам. Якоб Гримм (1785–1868) назвал это явление Ablaut (префикс аb – «от» и Laut – «звук»); термин этот употребляется во всех языках, в том числе и в русском, для обозначения чередования гласных в системе глагола и отглагольных образований (абла2ут).