5) Чибчанские (караке, рама, гетар, гуайми, чиоча и др.). Чибчанские языки распространены также в Южной Америке.
В. Языковые семьи Южной Америки
1) Тупи-гуарани (тупи, гуарани, юруна, тупари и др.).
2) Кечумара (кечуа – язык древнего государства инков в Перу, в настоящее время в Перу, Боливии, Эквадоре; а й м а р а).
3) Аравакские (ч а м и к у р о, чипая, итене, уаньям, гуана и др.).
4) Арауканские (мапуче, пикунче, п е у э и ч е и др.).
5) Пано-такана (чакобо, кашибо, пано, такана, ч а м а и др.).
6) Же (канела, суя, шаванте, каинганг, ботокудский и др.).
7) Карибские (вайяна, пемон, чайма, ярума и др.).
8) Язык алакалуф и др. изолированные языки.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ЧИСЛЕННОСТЬ НАРОДОВ МИРА ПО ЯЗЫКОВЫМ СЕМЬЯМ И ГРУППАМ
(в тыс. человек, на 1985 г.)
I. Индоевропейская семья 2 171 705
Индийская группа 761 075
Иранская группа 80 415
Славянская группа 290 475
Балтийская группа 4 850
Германская группа 425 460
Романская группа 576 230
Кельтская группа 9 505
Греческая группа 12 285
Албанская группа 5 020
Армянская группа 6 390
II. Кавказские языки 7 455
Абхазско-адыгская группа 875
Нахско-дагестанская группа 2 630
Картвельская группа 3 950
III. Баски 1090
IV. Уральские языки 24 070
1. Финно-угорская семья 24 035
Угорская группа 13 638
Финская группа 10 397
2. Самодийская семья 35
V. Алтайские языки 297 550
1. Тюркская семья 109 965
2. Монгольская семья 6 465
3. Тунгусо-маньчжурская семья 4 700
4. Отдельные народы Дальнего Востока, не входящие ни в какие группы
Японцы 121510
А й н ы 20
VI. Афразийская (семито-хамитская) семья 261 835
Семитская ветвь 193 225
Кушитская ветвь 29 310
Берберо-ливийская ветвь 10 560
Чадская ветвь 28 740
VII. Нигероконголезская семья 305 680
Манде 13 680
Атлантические 26780
Кру и ква 67430
Гур 14590
Адамада-убангийские 7320
Бенуэконголезские 174 580
Кордофанские 570
VIII. Нило-сахарская семья 31 340
Сахарские 5 110
Восточносуданские и нилотские 19 000
Сонгай 2 290
Центральносуданские 3 910
Прочие 1 030
IX. Койсанская семья 345
X. Китайско-тибетская семья 1 086 530
Китайская ветвь 1 024 170
Тибето-бирманская ветвь 62 360
XI. Тайская семья 66510
XII. Мяо-яо 8 410
XIII. Дравидская семья 188 295
XIV. Буриши (бурушаски) 50
XV. Аустроазиатская семья 74 295
XVI. Австронезийская (малайско-полинезийская семья) 237 105
XVII. Австралийцы-аборигены 160
XVIII. Папуасские народы 4 610
XIX. Палеоазиатские народы 140
Чукотско-камчатская группа 23
Эскимосско-алеутская группа 112
Юкагиры 1
Нивхи 4
XX. Индейские народы 36 400
Типологическая классификация языков возникла позднее попыток генеалогической классификации и исходила из иных предпосылок.
Вопрос о «типе языка» возник впервые у романтиков.
Романтизм – это было то идеологическое направление, которое на рубеже XVIII и XIX вв. должно было сформулировать идейные достижения буржуазных наций; для романтиков главным вопросом было определение национального самосознания.
Романтизм – это не только литературное направление, но и мировоззрение, которое было свойственно представителям «новой» культуры и которое пришло на смену феодальному мировоззрению.
Романтизм как культурно-идеологическое направление был очень противоречив. Наряду с тем, что именно романтизм выдвинул идею народности и идею историзма, это же направление в лице иных своих представителей призывало к возврату назад, к устарелому средневековью и к любованию «стариной».
Именно романтики впервые поставили вопрос о «типе языка». Их мысль была такова: «дух народа» может проявляться в мифах, в искусстве, в литературе и в языке. Отсюда естественный вывод, что через язык можно познать «дух народа».
Так возникла замечательная в своем роде книга вождя немецких романтиков Фридриха Ш л е г е л я (1772–1829) «О языке и мудрости индийцев» (1809).
На основе сравнения языков, проделанного В. Джонзом, Фридрих Шлегель сопоставил санскрит с греческим, латинским, а также с языками тюркскими и пришел к выводу: 1) что все языки можно разделить на два типа: флективные и аффиксирующие, 2) что любой язык рождается и остается в том же типе и 3) что флективным языкам свойственно «богатство, прочность и долговечность», а аффиксирующим «с самого возникновения недостает живого развития», им свойственны «бедность, скудость и искусственность».
Разделение языков на флективные и аффиксирующие Ф. Шлегель делал, исходя из наличия или отсутствия изменения корня. Он писал: «В индийском или греческом языках каждый корень является тем, что говорит его название, и подобен живому ростку; благодаря тому, что понятия отношений выражаются при помощи внутреннего изменения, дается свободное поприще для развития... Все же, что получилось таким образом от простого корня, сохраняет отпечаток родства, взаимно связано и поэтому сохраняется. Отсюда, с одной стороны, богатство, а с другой – прочность и долговечность этих языков».
«...В языках, имеющих вместо флексии аффиксацию, корни совсем не таковы; их можно сравнить не с плодородным семенем, а лишь с грудой атомов... связь их часто механическая – путем внешнего присоединения. С самого их возникновения этим языкам недостает зародыша живого развития... и эти языки, безразлично – дикие или культурные, всегда тяжелы, спутываемы и часто особенно выделяются своим своенравно-произвольным, субъективно-странным и порочным характером».
Ф. Шлегель с трудом признавал наличие аффиксов во флективных языках, а образование грамматических форм в этих языках истолковывал как внутреннюю флексию, желая этим подвести данный «идеальный тип языков» под формулу романтиков: «единство во многообразии».
Уже для современников Ф. Шлегеля стало ясным, что в два типа все языки мира распределить нельзя. Куда же отнести, например, китайский язык, где нет ни внутренней флексии, ни регулярной аффиксации?
Брат Ф. Шлегеля – Август-Вильгельм Шлегель (1767–1845), приняв во внимание возражения Ф. Боппа и других языковедов, переработал типологическую классификацию языков своего брата («Заметки о провансальском языке и литературе», 1818) и определил три типа: 1) флективный, 2) аффиксирующий, 3) аморфный (что свойственно китайскому языку), причем во флективных языках он показал две возможности грамматического строя: синтетическую и аналитическую1.
1 См. гл. IV, § 56.
В чем же были правы братья Шлегели и в чем не правы? Безусловно правы они были в том, что тип языка следует выводить из его грамматического строя, а отнюдь не из лексики. В пределах доступных им языков братья Шлегели правильно отметили различие флективных, агглютинирующих и изолирующих языков. Однако объяснение структуры этих языков и их оценка никак не могут быть приняты. Во-первых, во флективных языках вовсе не вся грамматика сводится к внутренней флексии; во многих флективных языках в основе грамматики лежит аффиксация, а внутренняя флексия играет незначительную роль; во-вторых, языки типа китайского нельзя называть аморфными, так как языка вне формы быть не может, но форма в языке проявляется по-разному (см. гл. IV, § 43); в-третьих, оценка языков братьями Шлегелями ведет к неправильной дискриминации одних языков за счет возвеличивания других; романтики не были расистами, но некоторые их рассуждения о языках и народах позднее были использованы расистами.
Значительно глубже подошел к вопросу о типах языков Вильгельм фон Гумбольдт (1767–1835). Гумбольдт был романтиком-идеалистом, в филологии он был тем же, чем был в философии его современник Гегель. Не все положения Гумбольдта могут быть приняты, но его проникновенный ум и исключительная эрудированность в языках заставляют нас самым внимательным образом оценить этого крупнейшего философа-языковеда XIX в.
Основные предпосылки В. Гумбольдта о языке могут быть сведены к следующим положениям:
«Человек является человеком только благодаря языку»; «нет мыслей без языка, человеческое мышление становится возможным только благодаря языку»; язык – «соединительное звено между одним индивидуумом и другим, между отдельным индивидуумом и нацией, между настоящим и прошедшим»; «языки нельзя рассматривать как агрегаты слов, каждый из них есть известного рода система, по которой звук соединяется с мыслью», причем «каждый его отдельный элемент существует только благодаря другому, а все в целом обязано своим существованием единой всепроникающей силе». Особое внимание уделял Гумбольдт вопросу о форме в языке: форма – это «постоянное и единообразное в деятельности духа, претворяющей органический звук в выражение мысли», «...абсолютно в языке не может быть бесформенной материи», форма же – это «синтез в духовном единстве отдельных языковых элементов, в противоположность к ней рассматриваемых как материальное содержание». Гумбольдт различает внешнюю форму в языке (это звуковые, грамматические и этимологические формы) и внутреннюю форму, как единую всепроникающую силу, т. е. выражение «духа народа».