сокол теперь женился, он со своей хозяйкой живет. Трудно тебе будет, да сердце у тебя есть, а на сердце и разум придет, а от разума и трудное легким станет. Марьюшка сказала в ответ: — Благодарствую тебе, бабушка, — и поклонилась ей в землю. — Благодарствовать мне после будешь. А вот тебе дарочек — возьми от меня золотое пялечко да иголочку: ты пялечко держи, а иголочка сама вы- шивать будет. Ступай теперь, а что нужно будет делать тебе — пойдешь, сама узнаешь. Клубочек далее не катился. Вышла на крыльцо старшая старуха и указала Марьюшке, в какую сторону ей надо. Пошла Марьюшка, как была, босая. Подумала: «Как дойду? Земля здесь твердая, чужая, к ней привыкнуть нужно...» Прошла она недолго времени. И видит — стоит на полянбогатый двор. А во дворе терем: крыльцо резное, оконца узорчатые. У одного оконца сидит бога- тая, знатная хозяйка и смотрит на Марьюшку: чего, дескать, ей надо. Вспомнила Марьюшка: обуться ей теперь не во что и последний каменный хлеб она изглодала в дороге. Сказала она хозяйке: — Здравствуй, хозяюшка! Не надобно ли вам работницу за хлеб, за одежу? — Надобно, — отвечает знатная хозяйка. — А умеешь ли ты печи топить, и воду носить, и обед стряпать? — Я у батюшки б матушки жила — я все умею. — А умеешь ты прясть, ткать и вышивать? Вспомнила Марьюшка о подар- ках старых бабушек. — Умею, — говорит. — Ступай тогда, — хозяйкговорит, — на кухню людскую. Стала Марьюшка работать и служить на чужом богатом дворе. Руки у Ма- рьюшки честные, усердны— всякое дело ладится у ней. Хозяйка глядит на Марьюшку да радуется: неыло еще у нее такой услуж- ливой, да доброй, да смышленой работницы; и хлеб Марьюшка ест простой, за- пивает его квасом, а чаю не проситПохвалилась хозяйка своей дочери. — Смотри, — говорит,—работница какая у нас во дворе: покорная да уме- лая и на лицо ласковая! Пострела хозяйкина дочь на Марьюшку. — Фу! — говорит. — Пусть она ласковая, а я зато краше ее, и я телом бе- лее! Вечером, как управилась с хозяйскими работами, села Марьюшка прясть. Села она на лавку, достала серебряное донце — золотое веретенце и прядет. Прядет она, из кудели нитка тянется — нитка не простая, а золотая. Прядет она, а глядит в серебряное донце, и чудится ей, о видит она там Финиста — ясна сокола: смотрит он на нее как живой на свете. Глядит рьюшка на него и раз- говаривает с ним: — Финист мой, Финист — ясный сокол, зачем ты оставил меня одну, горь- кую, плакать по тебе? Это сестры мои, разлучницы, кровь твою пролили. 9 А хозяйкина дочь вошла в ту пору в люкую избу, стоит поодаль, глядит и слушает. — О ком ты горюешь, девица? — спрашивает она. — И какая тебя заба- ва в руках? Марьюшка говорит ей: — Горюю я о Финисте — ясном соколе. А это я нить пряду, полотенце Фи- нисту буду вышивать — было бы ему чем поутру белое лицо утирать. — Продай мне свою забаву, — говорит хозяйкина дочь— Финист-то муж мой, я и сама ему нить спряду. Посмотрела Марьюшка на хозяйкину дочь,становила свое золотое вере- тенце и говорит: — А у меня забавы нету, у меня работа в руках. А серебряное донце — зо- лотое веретенце не продается: мне добрая бабушка его подарила. Обиделась хозяйская дочь: не хотелось ей золотое веретенце из рук своих упускать. — Если не продается, — говор, — давай тогда мену делать, я тебе тоже вещь подарю. — Подари, — сказала Марьюшка. — Дозволь мне на Финиста — ясна со- кола хоть раз одним глазом взглянуть! Хозяйская дочь подумала и согласилась. — Изль, девица, — говорит. — Давай мне твою забаву... Взяла она у Марьюшки серебряное донце — золотое веретенце, а сама дума- ет: «Покажу я ей Финиста ненадолго, ничего с ним не станется. Дам ему сонного зелья, а через это золотое веретенце мы с матушкой вовсе озолотимся!» К ночи воротился из поднебесья Финист — ясный сокол, обратился он в доброго молодца и сел ужинать в семействе: теща-хозяйка да Финист с женою. Хозяйская дочь велела звать Марьюшку: пусть она служит за столом и на Финиста глядит, как уговор был. Марьюшка явилась; служит она за столом, ку- шанья подает и с Финиста глаз не сводит. А Финист сидит, словно нету его, — не узнал он Марьюшки: истомилась она путем-дорогою, идучи к нему, и от печали по нем изменилась в лице. Отужинали хозяева, встал Финист и пошел спать в свою горницу. Марьюшка и говорит тогда молодой хозяйке: — Мух во дворе много летает. Пойду-ка я к Финисту в горницу, буду от него мух отгонять, чтоб спать ему не мешали. — Пусть идет! — сказала старая хозяйка. Молодая хозяйка опять здесь подумала. — Ан нет, — говорит, — пусть обождет. А сама пошла вслед за мужем, дала ему на ночь сонного зелья выпить и воротилась. «Может, — рассудила хозяйся дочь, — у работницы еще какая забава на такую мену есть!» — Иди теперь, — сказала она Марьюшке. — Иди, мух от Финиста отго- няй! 10 Пришла Марьюшка к Финисту в горницу и позабыла про мух. Видит она: спит ее сердечный друг непробудным сном. Смотрит на него Марьюшка не насмотрится. Наклонилась к нему близко, одним дыханьем с ним дышит, шепчет ему: — Проснись, мой Финист — ясный сокол, это я к тебе пришла. Я три пары башмаков железных истоптала, три посоха чугунных о дорогу истерла, три хлеба каменных изглодала! А Финист спит непробудно, глаз не открывает и не молвит слова в ответ. Приходит в горницу жена Финиста — хозяйская дочь — и спрашивает: — Отогнала мух? — Отогнала, — Марьюшка говорит, — они в окно улетели. — Ну, иди спать в людскую избу. 11 На другой день, как поделала Марьюшка всю хозяйскую работу, взяла она серебряное блюдечко и катает по нем золотым яичком: покатает вокруг — и новое золотое яичко скатывается с блюдечка; покатает другой раз вокруг — и опять новое золотое яичко скатывается с блюдечка. Увидела хозяйская дочь. — Ужели, — говорит, — и такая забава есть у тебя? Продай мне ее, либо я тебе мену, какую хочешь, дам за нее. Марьюшка говорит ей в ответ: — Продать не могу, мне добрая бабушка это в подарок дала. Я тебе даром блюдечко с яичком отдам. На-ко, возьми! Взяла подарок хозяйская дочь и обрадовалась: — А может, и тебе что нужно, Марьюшка? Проси, чего хочешь. Марьюшка и просит в ответ: — А мне самое малое нужно. Дозволь опять от Финиста мух отгонять, когда ты почивать его уложишь. — Изволь, — говорит молодая хозяйка. А сама думает: «Чо с мужем станется от поглядки чужой девицы! Да и спать он будет от зелья, глаз не откроет, а у работницы, может, еще какая за- бава есть!» К ночи опять, как было, воротился Финист — ясный сокол из поднебесья, обратился в доброго молодца и сел за стол ужинать со своим семейством. Жена Финистпозвала Марьюшку прислуживать за столом, кушанья пода- вать. Марьюшка кушанья подает, чашки ставит, ложки кладет, а сама глаз с Фи- ниста не сводит. А Финист глядит и не видит ее — не узнает ее его сердце. Опять, как было, дала хозяйская дочь своему мужу питье с сонным зельем и спать его улола, а работницу Марьюшку послала к нему и велела ей мух отгонять. Пришла Марьюшка к Финисту, стала звать его и плакать над ним, дума- ла — нынче он пробудится, взглянет на нее и узнает Марьюшку. Долго звала его Марьюшка и слы со своего лица утирала, чтоб они не упали на белое лицо Финиста и не смочили его. А Финист спал, он не пробудился и глаз своих не от- крыл в ответ. На третий день Марьюшка справила к вечеру всю хозяйскую работу, села на лавку в людской избе, вынула золотое пялечко и иголочку. Держит она в руках золотое пялечко, а иголочка сама по полотну вышивает. Вышивает Марьюшка, сама приговаривает: — Вышивайся, вышивайся, мой красный узор, вышивайся для Финиста — ясна сокола, было бы ему на что любоваться! Молодая хозяйка неподалеку ходила. Пришла она в людскую избу, увидела в руках у Марьюшки золотое пялечко и иголочку, что сама вышивает. Зашлось у нее сердце завистью и алчностью, и говорит она: —й, Марьюшка, душенька, красная девица! Подари мне такую забаву либо что хочешь в обмен возьми! Золотое веретенце есть у меня, пряжи я на- 12 пряду, холстины натку, а золотого пялечка с иголочкой у меня нету — вышивать нечем. Если в обмен не хочешь отдавать, тогда продай! Я цену тебе дам! — Нельзя! — говорит Марьюшка. — Нельзя золотое пялечко с иголочкой ни продавать, ни в обмен давать. Их мне самая добрая, самая старая бабушка даром дала. И я тебе их даром отдам. Взяла молодая хозяйка пялечко с иголочкой, а Марьюшке ей дать нечего, она и говорит: — Приходи, коли хочешь, от мужа моего, Финиста, мух отгонять. Прежде ты сама просилась. — Приду уж, так и быть, — сказала Марьюшка. После ужина молодая хозяйка сначала не хотела давать Финисту сонного зелья, а потом раздумала и добавила того зелья в питье: «Чего ему глядеть на девицу, пусть спит!» Пошла Марьюшка в горницу к спящему Финисту. Ужне стерпело теперь ее сердце. Припала она к его белой груди и причитает: — Проснись-пробудись, Финист мой, ясный мой сокол! Я всю землю пе- шей прошла, к тебе идучи! Три посоха чугунных уморились ходить со мной и о землю истерлись, три пары башмаков железных ноги мои износили, три хлеба каменных я изглодала. Встань-проснись, Финист мой, сокол! Сжалься ты надо мной! А Финист спит, ничего не чует, и не слышит он голоса Марьюшки. Долго Марьюшка будила Финиста, долго плакала над ним, а не проснулся Финист — крепко было зелье жены. Да упала одна горячая слеза Марьюшки на грудь Финиста, а другая слеза упала на его лицо. Одна слеза обожгла сердце Финиста, а другая открыла ему глаза, и он в ту же минуту проснулся. — Ах, — говорит, — что меня обожгло? — Финист мой, ясный сокол! — отвечает ему Марьюшка. — Пробудись, это я пришла! Долго-долго я искала тебя, железо и чугун я о землю истерла. Не стерпели они дороги к тебе, а я стерпела! Третью ночь я зову тебя, а ты спишь, ты не пробуждаешься, ты на голос мой не отвечаешь! И тут узнал Финист — ясный сокол свою Марьюшку, красную девицу. И так он обрадовался ей, что от радости сперва слова молвить не мог. Прижал он Марьюшку к груди своей белой и поцеловал. А очнувшись, привыкши, что Марьюшка с ним, он сказал ей: — Будь ты моей сизой голубкой, моя верная красная вица! И в ту же минуту обратился он в сокола, а Марьюшка — в голубку. Улетели они в ночное поднебесье и всю ночь летели рядом, до самого рас- света. А когда они летели, Марьюшка спросила: — Сокол, сокол, а куда тлетишь, ведь жена твоя соскучится! Финист-сокол послушал ее и ответил: — Я к тебе лечу, красная девица. А кто мужа меняет на веретенце, на блю- дечко да на иголку, той жене мужа не надо и та жена не соскучится. 13 — А чего же ты женился на такой жене? — спросила Марьюшка. — Воли твоей не было? — Воляоя была, да судьбы и любви не было. И они полетели далее рядом друг с другом. На рассвете опустились они на землю. Поглядела Марьюшка вокруг, ви- дит она — дом ее родителя стоит, как прежде был. Захотела Марьюшка увидеть отца-родителя, и тут же обратилась она в красю девицу. А Финист — ясный сокол ударился о сыру землю и сделался перышком. Взяла Марьюшка перышко, спрятала его к себе на грудь, за пазуху, и при- шла к отцу. — Здравствуй, дочь моя меньшая, любимая! Я думал, что тебя и на свете нету. Спасибо, что отца не забыла, домой воротилась. Где была так долго, чего домой не спешила? — Прости меня, бюшка. Так нужно мне было. — Что ж, нужно так нужно. Спасибо, что нужда прошла. Случилось, что на праздник в городе большая ярмарка открылась. Собрал- ся наутро отец на ярмарку ехать, и старшие дочери с ним едут — подарки себе покупать. Отец и меньшую позвал, Марьюшку. А Марьюшка: — Батюшка, — говорит, — я с дороги притомилась, и надеть мне на себя нечего. На ярмарке, чай, все нарядные будут. — Я там тебя, Марьюшка, обряжу, — отвечает отец. — На ярмарке, чай, торг большой. А старшие сестры говорят младшей: — Надень наши уборы, у нас лишние есть. — Ах, сестрицы, спабо вам! — говорит Марьюшка.— Мне ваши платья не по кости! Да мне и дома хорошо. — Ну, быть по-твоему, — говорит ей отец. — А что тебе с ярмарки привез- ти, какой подарок? Скажи, отца не обижай! — Ах, батюшка, ничего мне не надобно, все у меня есть! Недаром я далеко ходила и в дороге утомилась. Отец со старшими сестрами уехал на ярмарку. В ту же пору Марьюшка вынула свое перышко. Оно ударилось об пол и сделалось прекрасным добрым молодцем, Финистом, только еще прекраснее, чем он был прежде. Марьюшка удивилась, да от счастья своего ничего не сказала. гда сказал ей Финист: — Не дивись на меня, Марьюшка. Это я от твоей любви таким стал. — Я хоть и дивлюсь — сказала Марьюшка, — да для меня ты всегда оди- наков, я тебя всякого люблю. — А где родитель твой — батюшка? — На ярмарку уехал, и сестры с ним старшие. — А ты чего, Марьюшка моя,е поехала с ними? — У меня Финист есть, ясный сокол. Мне ничего на ярмарке не надо. 14 — И мне ничего не надо, — сказал Финист, — да я от твоей любви бога- тым стал. Обернулся Финист от Марьюшки, свистнул в окошко — сейчас явились платья, уборы и карета золотая. Нарядились они, сели в карету, кони помчали их вихрем. Приехали они в город на ярмарку, а ярмарка только открылась, все богатые товары и яства горою лежат, а покупатели едут в дороге. Финист купил на ярмарке все товары, все яства, что были там, и велел их обозами везти в деревню к родителю Марьюшки. Одну только мазь колесную он не купил, а оставил ее на ярмарке. Он хотел, чтобы все крестьяне, какие приедут на ярмарку, стали гостями на его свадьбе и скорее ехали к нему. А для скорой езды им мазь нужна будет. Поехали Финист с Марьюшкой домой. Едут они быстро, лошадям воздуха от ветра не хватает. На половине дороги увидела Марьюшка своего батюшку и старших сестер. Они еще на ярмарку ехали и не доехали. Марьюшка велела им ворочаться ко двору, на свадьбу ее с Финистом — ясным соколом. А через три дня собрался в гости весь народ, что жил на сто верст в округе. Обвенчался тогда Финист с Марьюшкой, и свадьба была богатая. На той свадьбе дедушки наши и бабушки были, долго они пировали, жениха и невесту величали, с лета до зимы не разошлись бы, да настала пора убирать урожай, хлеб осыпаться начал; оттого и свадьба кончилась и на пиру гостей не осталось. Свадьба кончилась, и свадебный пир гости позабыли, а верное, любящее сердце Марьюшки навсегда запомнилось в русской земле.