тье-некрологе о его смерти. Поэтому назвать Ольгер-
да союзником Мамая вместо Ягайла могли только в то
время, когда это имя было еще хорошо памятно как
имя опасного врага Москвы. В более позднее время
такая перемена имен не имела никакого смысла. Не
случайно поэтому уже в ранний период литературной
истории памятника в некоторых редакциях Сказания
имя Ольгерда заменяли в соответствии с исторической
правдой именем Ягайла. Называя союзником Ма-
мая Ольгерда, автор Сказания тем самым усиливал
и публицистическое и художественное звучание свое-
го произведения: против Москвы выступали самые ко-
варные и опасные враги, но и они потерпели пораже-
ние. Замена имени литовского князя имела и еще один
оттенок: в союзе с Дмитрием выступали князья Андрей
и Дмитрий Ольгердовичи, дети Ольгерда. Благодаря
тому, что в Сказании фигурировал Ольгерд, получа-
лось, что против него выступали даже собственные де-
ти, что также усиливало и публицистическую и сюжет-
ную остроту произведения.
Героический характер события, изображенного в
Сказании, обусловил обращение автора к устным пре-
даниям о Мамаевом побоище, к эпическим рассказам
об этом событии. К устным преданиям, скорее всего,
восходит эпизод единоборства перед началом общего
сражения инока Троице-Сергиева монастыря Перес-
вета с татарским богатырем. Эпическая основа ощу-
щается в рассказе об «испытании примет» Дмитрием
Волынцем – опытный воевода Дмитрий Волынец с ве-
ликим князем в ночь накануне боя выезжают в поле ме-
жду русскими и татарскими войсками, и Волынец слы-
шит, как земля плачет «надвое» – о татарских и рус-
ских воинах: будет много убитых, но все же русские
одолеют. Устное предание, вероятно, лежит и в осно-
ве сообщения Сказания о том, что Дмитрий перед сра-
жением надел княжеские доспехи на любимого воево-
ду Михаила Бренка, а сам в одежде простого воина
с железной палицей первым ринулся в бой. Влияние
устной народной поэзии на Сказание обнаруживает-
ся в использовании автором отдельных изобразитель-
ных средств, восходящих к приемам устного народного
творчества. Русские воины сравниваются с соколами и
кречетами, русские побивают врагов «аки лес клоняху,
аки трава от косы постилается». Как отражение фольк-
лорного влияния может расцениваться плач великой
княгини Евдокии после прощания с князем, уходящим
из Москвы на борьбу с татарами. Хотя автор дает этот
плач в форме молитвы, все же в нем можно отметить
и отражение элементов народного плача-причитания.
Поэтичностью проникнуты описания русского воинства
(«Доспехы же русских сынов, аки вода в вся ветры ко-
лыбашеся. Шоломы злаченыя на главах их, аки заря
утренняа в время ведра светящися, яловци же шоло-
мов их, аки пламя огньное пашется»), ярки
картины природы, глубоко эмоциональны и не лишены
жизненной правдивости отдельные авторские замеча-
ния. Рассказывая, например, о прощании уходящих из
Москвы на битву воинов с женами, автор пишет, что
жены «в слезах и въсклицании сердечнем не могуще
ни слова изрещи», и добавляет, что «князь же великий
сам мало ся удръжа от слез, не дав ся прослезити на-
рода ради» .
Широко пользовался автор Сказания поэтически-
ми образами и средствами «Задонщины». Взаимодей-
ствие этих памятников носило обоюдный характер: в
поздних списках «Задонщины» встречаются вставки из
«Сказания о Мамаевом побоище».
«Сказание о Мамаевом побоище» представляло
для читателей интерес уже тем, что оно подробно опи-
сывало все обстоятельства Куликовской битвы. Не-
которые из них носили легендарно-эпический харак-
тер, некоторые являются отражением действительных
фактов, ни в каких других источниках не зафиксиро-
ванных. Однако не только в этом привлекательность
произведения. Несмотря на значительный налет рито-
ричности, «Сказание о Мамаевом побоище» имеет яр-
ко выраженный сюжетный характер. Не только само
событие, но и судьбы отдельных лиц, развитие перипе-
тий сюжета заставляло читателей волноваться и сопе-
реживать описываемому. И в целом ряде редакций па-
мятника сюжетные эпизоды усложняются, увеличива-
ется их количество. Все это делало «Сказание о Мама-
евом побоище» не только историко-публицистическим
повествованием, но и произведением, которое могло
увлечь читателя своим сюжетом и характером развития этого сюжета.____
В.№32,33,34
Литература XIV – 50-х гг. XV в. отражает события
и идеологию времени объединения княжеств Севе-
ро-Восточной Руси вокруг Москвы, образования рус-
ской народности и постепенного складывания Русско-
го централизованного государства.
Основными жанрами литературы, как и в предше-
ствующие периоды, являются летописание и агиогра-
фия. Возрождается жанр хождений. Широкое распро-
странение получает жанр легендарно-исторических
сказаний, сближающий агиографический жанр с сю-
жетным повествованием.
Летописание в этот период интенсивно развивает-
ся, усиливается политическое и публицистическое зна-
чение летописей. Летописание приобретает общерус-
ский характер, и центром его становится Москва. Ле-
тописи включают в себя в большом количестве мате-
риалы летописания всех русских земель, пополняются
разнообразными внелетописными материалами – по-
вестями, сказаниями, житиями, юридическими текста-
ми. Летописание становится мощным идеологическим
орудием в политической борьбе за объединение рус-
ских земель вокруг Москвы, за создание единого цен-
трализованного государства.
Предренессансные явления эпохи с особой силой
дают себя знать в агиографии. Интерес к человеку, к
его духовному миру приводит к росту субъективного
начала в литературе, к стремлению изобразить психо-
логическое состояние человека. В агиографии возни-
кает экспрессивно-эмоциональный стиль.
Интерес к внутреннему миру героя не приводит еще
к попыткам изображения индивидуального человече-
ского характера. Раскрытие психологического состоя-
ния, душевных переживаний героя не становится от-
ражением данной человеческой личности, а остается
абстрактным выражением тех качеств личности, кото-
рые должны быть присущи ей как представителю опре-
деленного класса, как носителю добра или зла. Этим
объясняется прямолинейность, односторонность опи-
сания героев и их поведения. Но все же в отдельных
частностях, рисуя тот или иной обобщенный образ, пи-
сатели вносят и элементы некоторой конкретности, ин-
дивидуальности.
Характерные черты литературы XIV – первой поло-
вины XV в. найдут дальнейшее развитие и еще боль-
ший расцвет во второй половине XV – начале XVI в.
Вторая половина XV в. – время больших перемен
в Северо-Восточной Руси. Победа московских князей
над своими соперниками привела к подчинению Мо-
скве многочисленных земель – Ростова и Ярославля,
Новгорода и Новгородской земли, Твери, с начала XVI
в. – также Пскова и Рязани; в эти же годы были отво-
еваны и некоторые из русских земель, находившихся
под властью Литвы (Вязьма, Гомель, Чернигов, Смо-
ленск и др.). На месте отдельных феодальных кня-
жеств было образовано единое Русское государство;
власть главы этого государства становилась все более
неограниченной.
Политические процессы, происходившие в России
в XV–XVI вв., несомненно имели глубокие социаль-
но-экономические предпосылки. XV век – время вели-
ких перемен в судьбе основного населения русского
Северо-Востока – крестьянства. В XIV и первой поло-
вине XV в. крестьяне, обязанные нести ряд повинно-
стей в пользу землевладельцев, имели вместе с тем
право переходить от одного владельца к другому; с се-
редины XV в. это право в отдельных землях начинает
ограничиваться, а в конце века общерусский «Судеб-
ник» Ивана III вводит специальные условия для такого
перехода (выплата «пожилого») и устанавливает для
него точный и краткий срок (две недели в период осен-
него Юрьева дня). Труднее определить те экономиче-
ские процессы, которые стояли за этими социальными
сдвигами. По всей видимости, стремление землевла-
дельцев к удержанию и закреплению крестьян было
связано с расширением производства сельскохозяй-
ственных продуктов, часть которых, очевидно, шла на
рынок. С XV в. большинство русских княжеств начина-
ет чеканить собственную монету; иностранцы отмеча-
ли бросающийся в глаза рост русских городов в конце
века. Городское население, занимавшееся ремеслом
и торговлей, естественно, должно было покупать хлеб
и другие продукты сельского хозяйства; рост рыноч-
ных отношений столь же естественно приводил к укре-
плению связей между различными городскими и сель-
скими центрами. Усиление повседневных экономиче-
ских связей между русскими землями несомненно со-
действовало укреплению их политического единства,
отсутствие которого в XIII–XIV вв. сыграло, как мы зна-
ем, весьма трагическую роль, облегчив монгольское
завоевание Руси. Но как далеко зашел в XV–XVI вв.
процесс развития рыночных отношений на Руси, какую
роль он играл в общей системе народного хозяйства,
мы, к сожалению, не знаем: соответствующие матери-
алы (особенно материалы за XV в.) чрезвычайно скуд-
ны и не поддаются статистической обработке.
Социальные и политические перемены XV–XVI вв.
совпали с глубокими изменениями в русской культу-
ре и литературе этого периода. Конец XV в. – вре-
мя расцвета гражданского и церковного строительства
Древней Руси (в конце XV в. были построены глав-
ный храм Московской Руси – Успенский собор и зда-