ние Грановитой палаты; ко второй половине XV в. отно-
сятся и сохранившиеся до нашего времени новгород-
ские кремлевские стены). Важнейшие перемены про-
исходят в этот период и в русской письменности. Если
прежде основным материалом для письма был дорогой пергамент (береста употреблялась, по всей види-
мости, только для небольших, преимущественно де-
ловых письменных документов), то с XV в. его вытес-
няет бумага. Бумага была привозным товаром, однако
она была все же гораздо дешевле пергамена и полу-
чила несравненно более широкое применение. Все из-
вестные нам памятники светской литературы Древней
Руси, за ничтожными исключениями (два летописных
свода XIV в.), дошли в рукописях не старше XV в.; даже
произведения, составленные и переведенные в более
ранние периоды («Моление Даниила Заточника», хро-
нографическая «Александрия», «Сказание об Индий-
ском царстве», «Повесть об Акире Премудром» и т. д.),
известны по спискам XV в. или более позднего време-
ни. XV век – время расцвета русского летописания.
В какой степени социально-политические процес-
сы, происходившие на Руси в XV–XVI вв., могут быть
сопоставлены с аналогичными процессами, происхо-
дившими в ту же пору по всей Европе? Уничтоже-
ние феодальной раздробленности, складывание цен-
трализованных государств, усиление монархической
власти, опирающейся на рядовое дворянство и горо-
жан, – явления, знакомые многим европейским госу-
дарствам XV–XVI вв. Перемены эти были связаны с на-
чинающимся кризисом всей социально-экономической
системы средневековья, распадением традиционных
феодальных институтов и складыванием буржуазных
отношений.
Порождением того же кризиса были и новые идео-
логические явления – ослабление верховного господ-
ства церкви во всех областях западной культуры, об-
щеевропейский Ренессанс и Реформация в ряде стран
Северо-Западной Европы. Глубочайшие изменения
происходили и в западной литературе. Именно в XV–
XVI вв. литература как искусство – светская литерату-
ра – становится значительным и широко распростра-
ненным явлением в системе европейской письменно-
сти. Средневековый рыцарский эпос, лишь случайно и
фрагментарно отраженный в письменных памятниках
до XIV в., стал теперь широко записываться; по словам
западных исследователей, «если бы не прозаическое
переложение XV века, то древняя эпопея погибла бы».
Появляется (в рукописях, а с XV в. – и в печати)
массовая «народная книга», перенесшая в письмен-
ность сюжеты средневекового сельского и городского
фольклора (фацеция, фабльо, шванк). На фольклор-
ных традициях основывалось и творчество ряда пи-
сателей европейского Возрождения – Боккаччо, Чосе-
ра, Вийона, Ганса Сакса. Роль фольклора в формиро-
вании общеевропейской ренессансной культуры, едва
ли не более значительная, чем роль античного насле-
дия (имевшего определяющее значение лишь для ита-
льянского Возрождения), не раз отмечалась исследо-
вателями.[339] Столь же характерны для западного Ре-
нессанса секуляризация культуры, ее связь с город-
ской жизнью, развитие представлений о ценности че-
ловеческой личности самой по себе, вне ее принад-
лежности к определенной корпорации, и т. д.
Могут ли аналогичные явления быть обнаружены и
в русской жизни XV–XVI вв.? Если существование черт
Возрождения в странах Северной (Скандинавия) и Во-
сточной Европы (Венгрия, Польша), примыкающих к
России, не вызывает сомнения у большинства иссле-
дователей, то вопрос об элементах Возрождения
на Руси далеко еще не разъяснен.
Выше мы уже отмечали черты Предренессанса
(Предвозрождения) на Руси в XIV – первой полови-
не XV в. (см. ранее, с. 147). Характерные для Пред-
ренессанса мистические построения, самоуглубление,
интерес к отдельным психическим состояниям чело-
века обнаруживаются и у русских мыслителей второй
половины XV в.: ярким представителем русского «иси-
хазма» был, например, Нил Сорский. Но следующим
в культурном развитии этапом за Предвозрождением
должно было быть, очевидно, движение в сторону се-
куляризации культуры, начало Возрождения. В Визан-
тии борьба между провозвестниками и противниками
надвигающегося Возрождения приняла форму спора
между сторонниками светского научного знания – вар-
лаамитами (Варлаам эмигрировал затем в Италию и
стал учителем Петрарки) и мистиками – «исихастами»,
победа которых способствовала тому, что византий-
ская культура так и осталась культурой Предвозрожде-
ния. Важнейшую роль в судьбе византийской куль-
туры сыграло, однако, турецкое завоевание. Развитие
элементов Возрождения можно проследить во второй
половине XV в. и на Руси. Конечно, это были только
отдельные черты, не дающие оснований говорить о
«русском Возрождении» XV–XVI вв., но они свидетель-
ствовали уже не о мистических настроениях Предвоз-
рождения, а о некотором ослаблении типично средне-
векового господства богословия во всех областях ум-
ственной деятельности.
XV век – время развития еретических, раннерефор-
мационных движений на Руси. Уже в конце XIV в. в
Новгороде, а с XV в. и в Пскове получает развитие
ересь стригольников, противников церковной иерар-
хии и сторонников «простого строя раннехристианской
церкви». В конце XV и начале XVI в. Русская земля
была охвачена широким еретическим движением (по-
лучившим в научной литературе XVIII–XIX вв. крайне
неточное и тенденциозное наименование «ереси жи-
довствующих»). Подлинные размеры и масштабы это-
го движения едва ли могут быть установлены с до-
статочной определенностью, однако противники ереси
утверждали, что споры о вере проходили в то время
повсеместно – «в домах, на путях и на торжищах», по-
лемическая литература, связанная с ересью, охваты-
вала очень значительный период – от 70-х гг. XV в. до
20-х гг. XVI в. Местом первоначального возникновения
ереси были русские города-коммуны – Новгород (отку-
да и название движения, данное его современниками:
«новоявившаяся новгородская ересь») и Псков; затем
еретические споры перешли в Москву и другие города.
Как и другие ранние реформационные движения, нов-
городско-московская ересь была реформационно-гу-
манистическим движением: она соединяла в себе чер-
ты незавершенной реформации с живым интересом к
светской и даже к нехристианской культуре.
Россия XV в. располагала некоторыми фрагментами
античной и средневековой науки. Популярная среди
переписчиков «Пчела» приводила высказывания Ари-
стотеля, Демокрита и других философов; в рукопис-
ных сборниках переписывалась теория Гиппократа –
Галена о четырех стихиях, рассуждение Александра
из Афродиссии (комментатора Аристотеля) о развитии
человеческого семени; переписывались также сочине-
ния по космографии «О широте и долготе земли», «О
стадиях и поприщах» и т. д.
Новгородско-московская ересь ввела в культурный
оборот XV–XVI вв. ряд новых памятников науки и свет-
ской письменности. «Лаодикийское послание», при-
надлежавшее перу одного из руководителей москов-
ских еретиков Федора Курицына, представляло собой
философский (как мы увидим ниже) и вместе с тем
грамматический трактат:[344] грамматические сведения
«Лаодикийского послания» были весьма интересны и
не стояли ни в какой зависимости от известного на Ру-
си сочинения Константина Костеньчского. Интересова-
лись еретики и историей – об этом свидетельствует
список крупнейшего хронографического памятника то-
го времени, «Еллинского летописца», сделанного ере-
тиком Иваном Черным. Перечень книг, бывших в рас-
поряжении новгородских еретиков (и составленный их
врагом архиепископом Геннадием Новгородским),
говорит о большой широте интересов вольнодумцев.
Среди книг, которыми пользовались еретики, были, на-
пример, «Менандр» – сборник изречений, извлечен-
ных из комедий знаменитого афинского драматурга IV
в. до н. э.; любопытно, что та же антология Менан-
дра была напечатана в 1496 г. Альдом Мануцием.
«Логика», которую читали новгородские еретики, это,
возможно, сборник, состоящий из сочинения по логи-
ке еврейского ученого XII – начала XIII в. Моисея Май-
монида и философского трактата арабского ученого XI
– начала XII в. Аль-Газали (в русской транскрипции –
«Авиасафа»). Трактат Аль-Газали был направлен про-
тив материалистических учений Фараби и Ибн-Сины
(Авиценны), однако взгляды материалистов переска-
зывались здесь так подробно, что на средневековом
Западе этот трактат нередко рассматривался как свое-
образная энциклопедия материализма.
Идеи, противостоящие господствующей религиоз-
ной идеологии, возникали и у самих русских мыслите-
лей XV в. Важнейшей особенностью новгородско-мо-
сковской ереси были характерная для всех реформа-
ционных движений рационалистическая критика по-
слебиблейского «предания» и стремление вернуться
к источникам христианской мысли. Как и все рефор-
маторы позднего средневековья, еретики отрицали ин-
ститут монастырей и монашество, считая, что он про-
тиворечит Библии. С позиций рационализма критико-
вали еретики и догмат о троице: защитники этого дог-
мата ссылались, между прочим, на иконные изображе-
ния троицы; еретики напоминали о том, что согласно
богословским авторитетам троица «телесными очами
незрима», и потому ее изображения на иконах абсурд-
ны. Аналогичный характер имела критика культа «со-
творенных вещей» (икон, креста и т. д.) у новгородских
и отрицание монашества – у московских еретиков. Не-
которые, наиболее радикальные представители ере-