руках.
Мы очень старались действовать бесшумно, но несмотря на
все предосторожности, когда мы достигли входа в бухту, то не
нашли кита: он уже скрылся. Целый час мы наблюдали и за бухтой,
и за морем, но не заметили ни одного фонтана на море, ни даже
легкого волнения на его поверхности. Ледяная глыба медленно
отплывала от скалы, вода в бухте становилась такой же
спокойной, как до ее падения. Но где же левиафан?
Этот вопрос, на который никто не мог ответить, был
истинной головоломкой для большинства из нас, особенно молодых.
Но только не для нашего рулевого, старого морского волка, и
мистера Рэнсома, опытного китолова, несмотря на его молодость.
Когда наше терепение истощилось, рулевой сказал:
- Кит пошел на дно и там и остается. И, - добавил он с
выражением отчаяния, - неизвестно даже, сколько времени он
может там оставаться, если предположить, что это действительно
круглоголовый. Вы уверены, что это круглоголовый?
Молодой офицер был до крайности недоволен этим вопросом,
ставящим под сомнение его профессиональные познания.
- Уверен ли я, что меня зовут Рэнсомом? - резко ответил
он. - Конечно, это был круглоголовый.
- Прошу прощения, сударь, - произнес рулевой, видя, что
допустил неловкость. - Я не знал, что вы видели животное так
близко. Но раз это круглоголовый, то невозможно определить,
сколько еще времени он останется под водою. Они сидят на дне,
как крабы.
- В путь! - скомандовал мистер Рэнсом, досада которого
еще, по-видимому, не улеглась. - Бесполезно терять здесь время.
Поглядим, что сталось с другими лодками, и вернемся на судно.
Мы выплыли в открытое море и вскоре соединились с
остальными. Мистер Коффен, как старший, подал нам сигнал идти
за ним.
Мистер Рэнсом был все еще удручен нашей неудачей, тем
более, что он сам настаивал на этой несчастной экспедиции.
Может быть, он находил некоторое утешение в сознании, что и две
другие шлюпки потерпели позорное фиаско. Могу сказать даже,
более позорное. В конце концов, мы хотя бы видели настоящего
кита, а они встретили только одного finback и, конечно, не
стали его преследовать.
Как бы то ни было, выражение лица Лиджа Коффена было
мрачно и озабоченно. Мы это заметили тотчас же, как встретились
с нашими товарищами. Обычно ему было несвойственно печалиться
или досадовать в случае неудачи. В чем же причина его
озабоченности?
Мы очень скоро узнали это. Небо покрылось тучами, ветер
стал крепнуть, сильный бриз подул с берега, и на море, до сих
пор спокойном, показались небольшие волны.
Мы ясно видели в открытом море "Летучее облако", но были
отделены от него ледяным поясом шириною в две мили. Если бы
ветер перешел в ураган или даже значительно усилился, нам было
бы очень трудно преодолеть проходы.
Чтобы вполне закончить картину грозящего бедствия, надо
отметить, что был уже поздний час. Солнце стояло низко, и что
еще более затрудняло наше положение, так это туман,
поднимающийся надо льдами и над морем. Пока это был довольно
легкий туман, но по некоторым признакам можно было ожидать, что
скоро он сгустится, он уже и начал сгущаться с подветренной
стороны.
Когда все три шлюпки плыли уже вместе, мистер Коффен
произнес зловеще и торжественно:
- Вот туман, не предвещающий ничего доброго. Мы еще видим
"Летучее облако", но если туман начнет сгущаться с этой
стороны, мы его больше не увидим.
Внимательно изучив направление ветра, он обернулся к нам и
проговорил чуть спокойнее:
- Ну, если мы рассчитываем ночевать сегодня на борту
"Летучего облака", надо поспешить. Налечь на весла! Вперед!
Все шлюпки слышали команду, и мы двинулись прямо по
направлению к льдам. Но шлюпка старшего офицера шла быстрее
остальных и уже проходила ледяное поле, тогда как остальные еще
не дошли до него.
Мы заметили, что вид льдов переменился. Оторванные глыбы,
гонимые ветром, бились по воле волн, сталкивались и разбивались
одна о другую. Даже те, кто не был знаком с особенностями
арктических плаваний, и те поняли грозящую опасность. Но мы
ничего не могли поделать. Оставалось только идти вперед.
Обе лодки последовали по каналу за первой, стараясь
держаться по возможности ближе к ней. Наша была второй, за нею,
на расстоянии весла, следовала третья, под командой офицера
Гровера. Три или четыре кабельтова мы шли довольно спокойно. Но
глыбы льда, оторванные ветром от берега, загромоздили все
свободное пространство: помимо ветра, очевидно, их несло еще
подводное течение, и притом очень быстро. Мы могли это
заключить по тому, как изменялось по отношению к нам положение
"Летучего облака".
Сперва судно было прямо перед нами, потом оно оказалось с
бакборта и продолжало удаляться в том же направлении, или,
вернее сказать, мы удалялись от него а противоположную сторону.
- Что вы об этом думаете? - спросил мистер Рэнсом,
обращаясь к Гроверу.
- Я думаю, наше положение скверно.
Этот ответ заставил нас встревожиться.
- Я это хорошо вижу и сам, - заметил мистер Рэнсом. - Но
что мы могли бы предпринять?
- Самое лучшее - поторопиться выйти из этих льдов.
- То есть развернуться и направиться к берегу? Мы ведь
прошли едва половину ледяного поля.
"Летучее облако" еще виднелось, но уже казалось призраком
в сгущающемся тумане, а лодка Лиджа Коффена - точкой. Она
подошла к концу ледяного пространства, и, по-видимому, ей
удалось выбраться на простор.
Нас же глыбы теснили все больше и больше, а идти
предстояло не меньше мили. Наконец, канал стал настолько узок,
что мы с трудом действовали веслами, льдины с глухим стуком
ударялись о борта лодки.
Скоро положение стало так опасно, что оба офицера, каждый
со своей шлюпки, с беспокойством глядели по сторонам, не зная,
идти вперед или возвратиться. Выбор был вскоре сделан. Туман с
моря стал настолько густ, что не было видно положительно
ничего. Ветер поднимал и колыхал этот туман, походивший на тучи
дыма над горящим лесом. И "Летучее облако", и шлюпка старшего
офицера скрылись из глаз одновременно. Но нас это уже не
слишком тревожило, так как даже если бы мы и видели их, то
добраться до них все равно не было ни малейшей возможности.
- Правьте к берегу! - крикнул мистер Рэнсом мистеру
Гроверу, решившись окончательно. - Вернемся на сушу! Это
единственный шанс на
спасение!
Мистер Гровер не колебался ни секунды. Да и то сказать:
канал так сузился, что мы едва смогли повернуть шлюпку.
Вследствие этого маневра лодка мистера Гровера очутилась
впереди, а мы последовали за ней. Канал все суживался, льдины
все наползали, и мы на самом деле могли оказаться в тисках. Все
понимали размеры опасности: если бы наши лодки были раздавлены,
нам не миговать гибели.
Иногда вы вынуждены были спрыгивать на лед и отталкивать
льдины ногами, чтобы очистить проход, или вытаскивать лодку и
тащить ее, как сани, через какую-нибудь огромную льдину,
загораживающую путь.
Каждый сознавал, что речь идет о жизни и смерти. Между
нами и вечностью - только лодка, только кедровая доска толщиною
в полдюйма...
Еще полмили боролись мы со льдом. Китоловам часто
приходится бороться с ним, и они боятся его так же, как ветра и
волн. В конце концов, мы вышли из этой борьбы победителями,
хотя и не без потерь. Ледяные глыбы кое-где повредили легкий
корпус лодок.
Когда мы оставляли этот берег, дикий и пустынный, он
казался нам отвратительным и негостеприимным. Сейчас,
возвращаясь к нему спустя несколько часов, мы смотрели на него
как на землю обетованную, текущую медом и млеком, и чувствовали
себя счастливыми и благодарными за спасительное убежище.
8. ЛЕДЯНОЙ БИВАК. - ОСАЖДЕННЫЕ МЕДВЕДЯМИ
Причаливая, мы искали глазами то место, где уже
останавливались, но не могли его найти. Сначала мы были очень
удивлены, но подумав, легко объяснили это. Мы все время плыли
на запад, увлекаемые льдами, и, естественно, оказались на
большом расстоянии от того места, где высадились утром.
Конечно, мы не придали бы этому факту большого значения,
если бы он не говорил о том, как заметно удалились мы от
"Летучего облака".
Было самое время позаботиться о стоянке, так как уже
наступала ночь. Мы не могли быть очень разборчивы.
Единственное, чего мы желали, - найти не слишком сырое
местечко, где можно было бы расположиться. Несмотря на всю
скромность наших притязаний, стоило немалого труда осуществить
их: по всему берегу почва была насыщена водой, это было
настоящее болото.
Долго блуждали мы среди мшистых кочек, из которых под
нашими тяжелыми охотничьими сапогами брызгала вода, как сок из
апельсина, пока не попали на возвышенное и сравнительно сухое
место. Наше внимание привлекла большая скала. Это был
единственный камень на всем видимом пространстве. Очевидно, это
был гранитный валун с отвесными боками и площадкой наверху -
нечто похожее на пьедестал, ожидающий своей статуи. Вокруг
этого пьедестала почва была довольно суха и плотна, так что мы
могли здесь растянуться и спокойно заснуть.
Нечего было и думать разложить огонь, так как у нас не
было дров, весла и древки гарпунов - вот все, что было у нас
деревянного, да и не нужен нам был огонь для варки пищи: варить
было нечего. Мы взяли с собой только необходимое всего на день
и, на всякий случай, еще немного сухарей. Как нарочно, провизии
было очень мало. Хлеба и воды у нас не было даже столько,
сколько полагается арестантам, и наши порции были похожи на те,
какие дают, когда угрожает голод.
Однако не голод причинял нам наибольшие мучения. Когда мы