воздухе чувствовалось что-то животворное и бодрящее. Это
оживляло наши надежды и заставляло нас чутко прислушиваться.
Мы опять услыхали несколько выстрелов и при каждом
выстреле поворачивали лодку в ту сторону, откуда он слышался. И
каждый последующий выстрел заставлял думать, что предыдущий
ввел нас в заблуждение. Это было невыносимо.
После утомительных метаний командир приказал остановиться.
Что оставалось делать? Выстрелы прекратились, и мы решительно
не знали, куда направиться.
Если бы мы могли воспользоваться не только слухом, но и
зрением! Но туман висел по-прежнему. Если он не рассеется и
дольше, самое лучшее, что мы могли бы сделать, это заснуть.
Однако мы не могли спать, хотя и сильно нуждались в отдыхе. Все
напряженно всматривались в туман. Но все та же завеса стояла
перед нашими глазами, белая и зловещая, как саван. Мы смотрели,
делились своими наблюдениями и спорили, долго ли еще это
продлится.
Вдруг раздался голос рулевого:
- Он поднимается! Ребята, немного терпения, и вы увидите
чистый океан. Будем надеяться, что мы сразу увидим и"Летучее
облако".
Предсказание Греммеля исполнилось, но наши надежды не
осуществились. Туман взвился, как театральный занавес, и исчез,
как по волшебству. Мгновенно море стало таким же светлым,
голубым, как небо. Но на всем неизмеримом пространстве не было
видно ни корабля, ни барки, ни катера, ни челнока - одним
словом, никакого признака присутствия человека на всем
безграничном просторе Бристольского залива.
Наша радость при виде света и солнца не была
продолжительной, мы снова впали в состояние, близкое к
отчаянию. Окруженные туманом, ничего не видя вокруг, мы, по
крайней мере, могли надеяться, что за завесой тумана
сразу увидим корабль. Такую надежду поддерживали в нас выстрелы, раздававшиеся в продолжение всей ночи. Теперь было ясно, и мы не слышали сигналов, и на всем видимом пространстве не было заметно ничего, решительно ничего!
Мистер Рэнсом встал на кнехт и, держась за снасти, оглядел
весь горизонт. Мы, затаив дыхание, ждали результатов его
исследований.
- Я не вижу ни корабля, ни чего бы то ни было, - произнес
он наконец.
В свою очередь Греммель взял подзорную трубу и начал
смотреть. Мы знали, что, несмотря на старость, у него рысьи
глаза. Но и Греммель был не счастливее мистера Рэнсома.
- Ничего! - коротко сказал он и занял свое место.
Несколько мгновений мы глядели друг на друга, расстроенные
и опечаленные. Шлюпка качалась на волнах. Мы не брались за
весла, и никто не думал поднимать парус. Зачем? И то и другое
одинаково бесполезно, если
неизвестно направление движения.
Это была одна из тех роковых случайностей, которых не
может предвидеть и опытный мореплаватель, и тогда приходится
положиться на волю судьбы.
Греммель предложил следовать за чайками.
- Как? Каким образом? - спросил мистер Рэнсом, который,
как и все мы, не понял, что имел в виду старик.
- Следуя в направлении их полета... - начал Греммель.
- Нам придется следовать во всех направлениях! - возразил
молодой офицер. - Разве чайки не летают беспорядочно?
- Не всегда, сударь. Будем надеяться, что сегодня они не
сделают этого. Сейчас мы увидим.
С этими словами он устремил взор на море, или, вернее, на
граничащую с ним часть неба.
Несколько чаек сопровождали нашу шлюпку. Остальные летали
во все стороны, не придерживаясь какого-то определенного
направления. Они летали вперед и назад, встречались, их пути
скрещивались, некоторые парили над самой поверхностью, потом
ныряли, чтобы схватить какую-нибудь рыбу и затем снова взвиться
вверх.
- Нет, - произнес Греммель. - "Летучего облака" по
соседству, кажется, нет. Ни его, ни какого-либо иного судна.
- Почему это? - спросил мистер Рэнсом.
Мы все хотели бы это знать.
- Очень просто, - ответил старый китолов. - Вам известно,
сударь, что чайки и другие породы птиц имеют обыкновение
следовать за судном, чтобы подбирать объедки, выбрасываемые за
борт. Заметив судно, они обязательно полетят за ним. Если бы в
эту минуту где-то поблизости находился корабль, они поспешили
бы туда, во всяком случае большинство. Вместо этого они летают
влево и вправо. Это доказывает, что корабля поблизости нет...
Его рассуждение было неоспоримо, а заключение
неутешительно. Очевидно, мы были в полном одиночестве на всем
обозримом пространстве
океана.
- Ну, ребята, вы видите, каково наше положение, - сказал
молодой офицер, - оно невесело. Мы могли бы погадать на монете,
куда идти, но ничего от этого не выиграем. Но и оставаясь
здесь, не выиграем ничего. Пожалуй, воспользуемся бризом. По
крайней мере он избавит нас от необходимости работать веслами.
Никто не протестовал против этого предложения. Исходя от
старшего, для нас оно было приказом. Нам оставалось только
поставить парус и предоставить ветру работать.
- Если мы до ночи ничего не увидим, - произнес мистер
Рэнсом после некоторого раздумья,- я знаю, что предпринять.
Мы оставались настороже до конца дня. Но солнце зашло, и
ночь окутала море, а мы не заметили ничего.
11. МЫ НАПРАВЛЯЕМСЯ К ЛИСЬИМ ОСТРОВАМ
- Итак, - сказал наш командир, намереваясь объяснить, что
он имел в виду утром, когда мы поднимали паруса, - нам надо
изменить направление. Как я определил по компасу, мы весь день
шли на северо-запад. Дальше так идти нельзя, если мы хотим
достигнуть земли. Мы окончательно потеряли из виду "Летучее
облако", и теперь земля - наша единственная надежда. Нам надо
добраться до Алеутских островов, если только это удастся. Как
вы полагаете, Греммель? - добавил он безразличным тоном.
- Это самое лучшее, - ответил рулевой. - Да, самое лучшее
- добраться до Алеутских островов. Вы говорите, они к югу от
нас? Значит, при этом ветре мы доберемся до них, если вытерепим
голод и жажду. Кроме того, есть вероятность встретить
китоловное судно из крейсирующих в заливе. Наверное, уже не
один корабль пополнил здесь свой груз и готовится в обратный
путь. В таком случае, нас захватят по дороге.
- Я спрашиваю себя, - задумчиво проговорил молодой офицер,
- не лучше ли нам подождать здесь до завтра?.. Нет, - продолжал
он решительно, немного погодя. - Мы уже давно ушли из тех мест,
где охотятся за китами, миль на пятьдесят, и у нас столько же
шансов встретить судно, направляясь к югу, как и оставаясь на
месте. Мы только потеряем время. Идем на Алеутские острова! Как
ваше мнение, ребята?
Он был нашим командиром и имел право вести нас куда хочет.
Но в обстоятельствах, когда решался вопрос жизни и смерти,
дисциплина, естественно, слабела, и любой член маленького
экипажа мог высказать свое мнение. Кроме того, молодой офицер и
сам был расположен к уступчивости. Но на этот раз ему не
пришлось идти на уступки, так как мы все согласились с его
предложением.
Как раз в этот самый момент, словно благоприятствуя нашему
решению, поднялся северный ветер.
- Добрый знак! - воскликнул наш командир. - Примем это как
хорошее предзнаменование и не будем терять время. Нос на юг и
поднять паруса!
Перед этим, пока мы пребывали в нерешительности, паруса
были опущены и шлюпка предоставлена сама себе, как будто в ней
не было никого. Теперь все изменилось: решение плыть в
определенном направлении внушило нам новые надежды. Поднятые
паруса наполнились ветром, шлюпка развернулась, и мы понеслись.
- Вперед, к Лисьим островам! - весело повторял молодой
офицер. - Они должны быть как раз на юге, мы не можем миновать
их.
Мы могли только радоваться такой уверенности. Однако в
голосе мистера Рэнсома было нечто, говорившее нам, что сам он
не вполне уверен, где находятся Алеутские, или Лисьи, острова,
и что свое желание он принимает за свершившийся факт.
Во всяком случае, мы не могли бы желать более
благоприятного ветра, чем тот, который дул в этот момент. Он
нес нас как раз туда, куда мы хотели, со скоростью восьми узлов
в час. Шлюпка оставляла за собой светящийся след, так как эти
воды изобиловали фосфорическими медузами.
Мы шли таким хорошим ходом уже около часа, как вдруг были
остановлены непредвиденным случаем. Наш фонарь внезапно погас:
кончилось масло. Скажете, странная причина для остановки
парусной шлюпки? Конечно. Если бы только нам было безразлично,
какой дорогой идти. Мы держались на юг, и, чтобы не сбиться с
курса, должны были постоянно сверяться с компасом, а как в
темноте следить за магнитной стрелкой? Невозможно наощупь
определить положение магнитной стрелки. Компас теперь был нам
бесполезен так же, как солнечные часы.
Тем не менее шлюпка продолжала свой ход по указаниям
мистера Рэнсома. Однако все мы ломали головы: как добыть свет?
Нет ли у кого-нибудь спичек? Ни у кого, не осталось ни одной.
- Нам остается довериться ветру, - произнес мистер Рэнсом,
убирая компас. - Вперед, скорее! Греммель, займитесь парусами и
дайте мне руль.
Они поменялись местами, и мы отдались на волю ветра. Но мы
хорошо знали, что на ветер полагаться нельзя, особенно в Тихом
океане. Он мог перемениться так же неожиданно, как часом
раньше. Только этого теперь мы и боялись. Однако не прошло и
часа, как тревоги наши обратились на другое. Ветер стал
крепчать. Нам грозил шторм, а может, и настоящая буря. И теперь
нас терзала только одна мысль: спасти лодку, спасти самих себя,
уже не разбирая, куда дует ветер и куда он нас занесет. Буря!
Это именно то, чего мы боялись все время. И она готовилась
разразиться как раз теперь, когда мы поверили в свое спасение.
- Мы должны бежать впереди бури, с подветренной стороны, -
сказал командир. - Греммель, возьмите риф у парусов.