В IX веке Библия была переведена на язык, понятный славянам. Перевод был предпринят братьями-миссионерами Кириллом и Мефодием — «первоучителями и просветителями славянскими». Их родным языком предположительно мог быть вариант староболгарского языка, на котором разговаривали в их родной Солуни; воспитание же и образование они получили греческое. Перевод Библии на славянский язык Кирилл и Мефодий осуществили с помощью составленной ими славянской азбуки — глаголицы; позже была создана кириллица на основе греческого алфавита. Таким образом, появление славянской письменности было неразрывно связано с новым этапом духовных поисков славян.
Со временем в переписываемых от руки книгах Библии накапливались ошибки, пропуски, толкования и вставки с целью ясности, замены болгарских слов русскими аналогами и т. п. Некоторые священные книги бесследно исчезли. Поэтому в ряде православных стран славянского мира осуществляется книжная реформа. Эта реформа не обошла стороной и Московскую Русь. Митрополит Алексий (1332—1378 гг.), в бытность свою в Константинополе, запасся греческими списками Нового Завета и по ним составил весь перевод на славянский язык. Много исправлений внёс митрополит Киприан, серб по происхождению (1378—1406 гг.). Некоторые книги переводились даже с еврейского текста (по распоряжению митрополита Филиппа). На протяжении нескольких столетий Русь не принимала кардинальных поправок и истолкований Библии, называя любое малейшее отклонение от священного писания ересью. Неприкосновенность богослужебных книг охранялась законом. «Стоглав»[2] обязывал сверять каждую новую книгу с исправленным оригиналом и конфисковать неисправленные книги.
На протяжении столетий русский язык развивался и изменялся, но славянский перевод Библии в течение многих веков по-прежнему оставался в неизменном употреблении.
С появлением на Руси книгопечатания книги Священного Писания стали печатать на церковнославянском языке. Иван Федоров первый книгопечатник оказал большое влияние на языковую ситуацию того времени. Именно он в 1581 году впервые напечатал полную Библию на церковнославянском языке, больше известную как «Острожская Библия». Это издание сыграло выдающуюся роль в утверждении церковнославянского языка в качестве основного языка книжно-письменной культуры восточного славянства до 18 в. «Острожская библия» послужила источником языковых примеров и образцов в той кодификации церковнословнского языка, которая представлена в знаменитой грамматике Мелетия Смотрицкого. В московской Руси 17-начала 18 в. Грамматика Смотрицкого была главным нормативным руководством по церковному языку. Она утверждала и пропагандировала тот язык, который был камертоном и источником, – язык «Острожской библии» Ивана Федорова. В тексте её, однако, иногда встречались ошибки и неточности.
Именно поэтому по указу императрицы Елизаветы в 1751 году была издана тщательно исправленная церковнославянская Библия, так называемая «Елизаветинская», текст которой был сверен с древним греческим переводом — Септуагинтой. Елизаветинская Библия, с незначительными правками графического характера, до сих пор используется как авторизованный для богослужения текст в русском православии.
В 1813 году произошло важное событие в духовной жизни России: было основано Российское библейское общество, поставившее своей целью печатание и распространение книг Священного Писания среди народов страны. Именно оно выступило с инициативой создания современного синодального перевода.[3] Перевод имеет высокий авторитет и широко используется не только в православной Церкви, но и в других христианских конфессиях, использующих русский язык для проповеди: российскими баптистами, евангелистами, пятидесятниками, адвентистами, харизматами, католиками, а также в парахристианской конфессии — мормонами.
Как видим, разные пути исторического развития государств, разные направления христианства повлияли на перевод одного и того же текста. Если англоговорящие верующие имели возможность выбирать не только веру, но и ее направление, то религия на Руси была под более четким и жестким контролем. Это красноречиво подтверждает и количественное расхождение переводов на английский и церковнославянский и русский языки. Кроме того, если английские переводы зависели и менялись от потребностей определенного исторического периода, то церковнославянские тексты, скорее, служили стабилизации и консервации религиозных взглядов и самого языка.
2 Фразеологизмы библейского происхождения как часть английской и русской фразеологии
2.1 Появление библеизмов в английском и русском языках
Библеизмы стали появляться в процессе использования самой Библии как источника информации – во время постоянных проповедей, различных месс, служений, даже агитации.
После воскресных служений люди часто собирались обсуждали слово божие, со временем в их лексиконе стали проскальзывать определенные слова и выражения, а порой и целые цитаты. Библия является главнейшим литературным источником фразеологических единиц. Это величайшее произведение обогатило фразеологизмами многие языки мира. «О колоссальном влиянии, которое оказали на английский язык переводы Библии, говорилось и писалось много»[4]. На протяжении столетий Библия являлась самой широко читаемой и цитируемой в Англии книгой; «…не только отдельные слова, но и целые идиоматические выражения… вошли в английский язык со страниц Библии» [5].. Библия – это не только “священное писание”, знамя христианства, свод жизненных правил, “явление высшей духовной ценности”, как сказал С. Булгаков, но и историческая летопись, выдающийся памятник литературы. Таким образом, Библия является важнейшим прецедентным текстом.
Прецедентные тексты играют чрезвычайно важную роль в культуре общества и в сознании отдельного человека. Как пишет Ю.Н. Караулов, прецедентные тексты – это тексты, «1. значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, 2. имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие, 3. обращение к которым возобновляется неоднократно…».[6] Одним из основных источников прецедентности в европейской литературе является текст Библии. К прецедентным текстам, используемым в европейской культуре, относятся также цитаты из художественных текстов, мифы, предания, устно-поэтические произведения, притчи, легенды, сказки, анекдоты и т. п.
Придерживаясь точки зрения В.В. Красных о существовании социумно-, национально- и универсально-прецедентных феноменов, Библию можно отнести к последнему разряду прецендентных феноменов, «известных любому среднему современному homo sapiens и входящих в «универсальное» когнитивное пространство («универсальную» когнитивную базу)». [7]
Число библейских оборотов и выражений, вошедших в английский язык, настолько велико, что собрать и перечислить их было бы весьма нелегкой задачей. К выражениям, используемым в современной английской речи и библейское происхождение которых твердо установлено, принадлежат, в частности, следующие (полный список библеизмов изложен в приложении А):
| The apple of Sodom The beam (the mote) in one’s eye The blind leading the blind By the sweat of one’s brow The camel and the needle’s eye | - красивый, но гнилой плод; обманчивый успех - «бревно» в собственном глазу; собственный большой недостаток - Слепой ведет слепого. - в поте лица своего - Намек на евангельское изречение, получившее такой вид в переводе с латинского: Легче вер-блюду пройти сквозь игольное ушко, чем бога-тому войти в царствие небесное. |
Помимо вышеперечисленных выражений, в число которых входят целые предложения-поговорки и различные именные (с главным словом существительным), атрибутивные и наречные обороты, в английский язык вошло из Библии еще много глагольных оборотов:
| To bear one’s cross To condemn oneself out of one’s mouth To escape by the skin of one’s teeth To kill the fatted calf | - нести свой крест - самому осудить себя (невольно) - еле-еле спастись, едва избежать опасности - заклать упитанного тельца (для угощения блудного сына)(т.е. встретить радушно, уго-стить лучшим, что есть дома) |
«Фразеологизмы библейского происхождения часто во многом расходятся с их библейскими прототипами».[8] Это связано в ряде случаев с тем, что библейский прототип со временем был переосмыслен, в нем также мог быть изменен порядок слов, или архаические форы слов были отброшены. Например, оборот to kill the fatted calf в притче о блудном сыне употребляется в буквальном значении “заклать упитанного тельца”. Позднее этот оборот приобрел новое значение угостить лучшим, что есть дома. В ФЕ gall and wormwood – нечто ненавистное, отвратительное изменен порядок слов по сравнению с библейским прототипом и отброшены артикли (the wormwood and the gall). В выражении whatever a man sows, that shall he reap - ~ что посеешь, то и пожнешь отброшена архаическая форма глагола to sow (ср. whatever a man soweth, that shall he reap). Существуют случаи, когда библейский оборот употребляется в положительном смысле, а в современном языке он переосмыслен и является ФЕ с отрицательной оценкой, например:
Not to let one’s left hand know what one’s right hand does – левая рука не ведает, что делает правая (совр. вариант).
When thou doest alms let not thy left hand know what thy right hand doeth – «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (библейский прототип).