С синих гор когда пойдет кочевье,
Ты не жди меня на ярмарке, Бегимай,
Я по доброй воле в небеса уйду..
Вот какая она, история эта...
Теперь, по пути на Ана-Бейит, провожая Казангапа в последний путь, и об этом неотступно думал Едигей.
XI
Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток. А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали великие пустынные пространства - Сары-Озеки, Серединные земли желтых степей...
В этих краях любые расстояния измерялись применительно к железной дороге, как от Гринвичского меридиана...
А поезда шли с востока на запад и с запада на восток...
Миновав долгий проезд вдоль краснопесчаного обрыва Малакумдычап, где некогда кружила Найман-Ана в поисках своего сына-манкурта, они оказались на подступах к Ана-Бейиту. И тут случилась первая загвоздка. Они натолкнулись неожиданно на препятствие - на изгородь из колючей проволоки.
Едигей первым остановился - вот те раз! Он даже привстал на стременах и с высоты Каранара посмотрел направо, посмотрел налево - насколько глаз хватал змеилась вверх и вниз по степи непроходимая шипованная проволока, нацепленная в несколько рядов на железобетонные четырех-гранные столбы.
Позади остановились трактора. Первым выскочил из кабины Сабитжан, за ним Длинный Эдильбай.
- Что такое? - махнул рукой Сабитжан на изгородь.- Не туда попали, что ли? - спросил он у Едигея.
- Почему не туда? Туда, да только вот проволока откуда-то взялась. Черт ее побери!
- А разве ее прежде не было?
- Не было.
- А как же быть теперь? Как мы поедем дальше?
Едигей промолчал. Он и сам не знал, как быть.
- Эй ты! А ну останови трактор! Хватит тарахтеть! - раздраженно бросил Сабитжан высунувшемуся из кабины Калибеку.
Тот заглушил мотор. За ним смолк и экскаватор. Стало тихо. Совсем тихо.
Великая сарозекская степь простиралась под небом от края и до края земли, но прохода к Ана-Бейитскому кладбищу не было.
Первым нарушил молчание Длинный Эдильбай:
- А что, Едике, прежде ее здесь не было?
- Сроду не было! Первый раз вижу.
- Выходит, что оградили зону специально. Для космодрома, наверно? - предположил Длинный Эдильбай.
- Да, так получается. Иначе зачем столько трудов - в голой степи такую изгородь отгрохали. Кому-то ведь взбрело в голову. Что ни вздумается, то и делают, черт их побери! - выругался Едигей.
- Да что тут чертыхаться! Лучше было узнать заранее, прежде чем выезжать на похороны в такую даль,- мрачно подал голос Сабитжан.
Наступила тягостная пауза. Буранный Едигей глянул неприязненно сверху вниз, с высоты Каранара, на стоящего подле Сабитжана.
- Ты вот что, родимый, потерпи-ка малость, не суетись,- сказал он как можно спокойней.- Прежде здесь не было колючей проволоки, откуда было знать?
- Вот об этом и речь,- буркнул Сабитжан и отвернулся.
Опять замолчали. Длинный Эдильбай что-то соображал.
- Так как быть теперь, Едике? Что делать? Есть ли какая-нибудь другая дорога на кладбище?
- Да, должна быть. Почему же нет? Есть тут дорога, километров пять правее,- отвечал Едигей, оглядываясь по сторонам.- Давайте двинемся туда. Не может же быть без проезда - ни туда, ни сюда.
- Так это точно, там есть дорога? - вызывающе уточнил Сабитжан.- А то как раз получится - ни туда, ни сюда!
- Есть, есть,- заверил Едигей.- Садитесь, поехали. Не будем время терять.
И они снова двинулись. Снова затарахтели трактора позади. Поехали вдоль проволоки.
Переживал Едигей. Очень он был обескуражен этим. Как же так, досадовал он в душе, позакрывали, заградили кругом и на кладбище дорогу не указали. Вот дела-то, вот жизнь! И, однако, у него была надежда - должно быть какое-то сообщение и на этой, южной стороне. Так оно и оказалось. Выехали прямо к шлагбауму.
Приближаясь к шлагбауму, Едигей обратил внимание на основательность, прочность пропускного пункта: крепкие бетонные монолиты по краям, у самого проезда с края дороги кирпичный домик с широким, сплошь цельным стеклом для обозрения, сверху, на плоской крыше, были установлены два прожекторных фонаря, видимо, для освещения проезда в ночное время. От шлагбаума уходила дальше асфальтированная дорога. Едигей забеспокоился при виде такой устроенности.
С их появлением из постового помещения вышел молоденький, совсем еще юный белобрысый солдат с автоматом через плечо дулом книзу. Одергивая гимнастерку на ходу и поправляя фуражку на голове для пущей важности, он остановился посреди полосатого шлагбаума с неприступным видом. И все же вначале поздоровался, когда Едигей подъехал вплотную к перекладине, преграждающей дорогу.
- Здравствуйте,- козырнул часовой, глянув на Едигея светло-голубыми, еще ребяческими глазами.- Кто такие будете? Куда путь держите?
- Да мы здешние, солдат,- сказал Едигей, улыбаясь мальчишеской строгости часового.- Вот везем человека, старика нашего, хоронить на кладбище.
- Не положено без пропуска,- отрицательно покачал головой молоденький солдат, не без опаски отстраняясь от Каранаровой зубастой пасти, жующей жвачку.- Здесь охраняемая зона,- пояснил он.
- Понимаю, но нам же на кладбище. Оно тут неподалеку. Что тут такого? Похороним - и назад. Никаких задержек.
- Не могу. Не имею права,- сказал часовой.
- Слушай, родимый.- Едигей склонился с седла так, чтобы лучше были видны его боевые ордена и медали.- Не посторонние мы. Мы с разъезда Боранлы-Буранного. Слышал, должно быть. Мы свои люди. Хоронить-то ведь надо. Мы только на кладбище - и назад.
- Да я-то понимаю,- начал было часовой, бесхитростно пожимая плечами, но тут некстати подоспел Сабитжан с напускным, поспешающим видом важного, делового человека.
- Что такое, в чем дело? Я из облпрофсовета,- заявил он.- Почему задержка?
- Потому что не положено.
- Я же говорю, товарищ постовой, я из облпрофсовета.
- А мне все равно, откуда вы.
- Как это так? - опешил Сабитжан.
- А так. Охраняемая зона.
- Тогда зачем разговоры разводить? - оскорбился Сабитжан.
- А кто разводит? Я вот разъясняю из уважения человеку на верблюде, а не вам. Чтобы ему понятно было. А вообще-то я не имею права вступать в разговоры с посторонними. Я на посту.
- Значит, проезда на кладбище нет?
- Нет. Не только на кладбище. Здесь проезда нет никому.
- Ну тогда что ж,- обозлился Сабитжан.- Я так и знал! - бросил он Едигею.- Так и знал, что ерунда получится! Так нет! Куда там! Ана-Бейит! Ана-Бейит! Вот тебе Ана-Бейит.- И с этими словами он отошел оскорбленно, сплевывая зло и нервно.
Едигею стало неловко перед молоденьким часовым.
- Извини, сынок,- сказал он ему по-отечески.- Ясное дело, ты службу несешь. Но покойника куда теперь девать? Это же не бревно, чтобы свалил да поехал.
- Да я-то понимаю. А что я могу? Мне как скажут, так я и должен делать. Я же не начальник здесь.
- Да-а, дела-а,- растерянно протянул Едигей.- А сам-то ты откуда родом?
- Вологодский я, папаша,- проокал часовой смущенно и по-детски обрадованно, не скрывая, улыбаясь тому, что приятно ему было ответить на этот вопрос.
- Так что, у вас в Вологде тоже так - на кладбищах часовые стоят?
- Да что ты, папаша, зачем же! На кладбище у нас когда хошь и сколько хошь. Да разве в этом дело? Тут ведь закрытая зона. Да ты, папаша, сам служил и воевал, смотрю, знаешь небось, служба есть служба. Хочу не хочу, а долг, никуда не денешься.
- Так-то оно так,- соглашался Едигей,- только куда теперь нам с покойником?
Они замолчали. И крепко подумав, солдатик с сожалением тряхнул белобровой, ясноглазой головой.
- Нет, папаша, не могу! Не в моих правах!
- Что ж,- проговорил совершенно растерянно Едигей.
Ему было тяжко повернуться лицом к своим спутникам, потому что Сабитжан все больше распалялся, подошел к Длинному Эдильбаю.
- Я ведь говорил! Не надо тащиться в такую даль! Это же предрассудки! Морочите голову себе и другим. Какая разница, где закидать мертвеца! Так нет: лопни, подай им Ана-Бейит. И ты тоже мне - уезжай, без тебя похороним! Вот и хороните теперь!
Длинный Эдильбай молча отошел от него.
- Слушай, друг,- сказал он часовому, подойдя к шлагбауму.- Я тоже служил и тоже знаю кое-какие порядки. Телефон у тебя есть?
- Есть, конечно.
- Тогда так - звони начальнику по караулу. Доложи, что местные жители просят, чтобы им разрешили проезд на кладбище Ана-Бейит!
- Как? Как? Ана-Бейит? - переспросил часовой.
- Да. Ана-Бейит. Так называется наше кладбище. Звони, друг, другого выхода нет. Пусть самолично разрешение получит для нас. А мы - будь уверен, кроме кладбища, нас тут ничего не интересует.
Часовой задумался, переминаясь с ноги на ногу, наморщив лоб.
- Да ты не сомневайся,- сказал Длинный Эдильбай.- Все по уставу. На пост прибыли посторонние лица. Ты докладываешь начальнику караула. Вот и вся механика. Что ты на самом деле! Ты обязан доложить.
- Ну хорошо,- кивнул часовой.- Сейчас позвоню. Только начальник караула все время по территории колесит, по постам. А территория-то вон какая!
- Может, и мне разрешишь рядом быть? - попросил Длинный Эдильбай.- В случае чего подсказать, что к чему.
- Ну давай,- согласился часовой.
И они скрылись в постовом помещении. Дверь была открыта, и Едигею все было слышно. Часовой звонил куда-то, все спрашивал начальника караула. А тот не обнаруживался.
- Да нет, мне начальника по караулу! - объяснял он.- Лично его... Да нет. Тут дело важное.
Едигей нервничал. Куда же запропастился этот начальник по караулу? Вот не везет так не везет!
Наконец он отыскался.
- Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! - громко заговорил часовой звонким, взволнованным голосом.
И доложил ему, мол, тут местные жители приехали хоронить человека на старинном кладбище. Как быть? Едигей насторожился. Скажет лейтенант - пропусти, и все! Молодец Длинный Эдильбай! Все же сообразительный парень. Однако разговор часового стал затягиваться. Теперь он все время отвечал на вопросы:
- Да... Сколько? Шесть человек. А с покойником семь. Старик какой-то умер. А старший у них на верблюде. Потом трактор с прицепом, А за трактором экскаватор тоже... Да нужно, говорят, стало быть, могилу рыть... Как? А что мне сказать? Значит, нельзя? Не разрешается? Есть, слушаюсь!