Но их закон ненарушимо свят.
И если бы от самой колыбели
Страдание досталося тебе -
Как человек, своей высокой цели
Не забывай в мучительной борьбе.
1849
* * *
Присутствие непостижимой силы
Таинственно скрывается во всем:
Есть мысль и жизнь в безмолвии ночном,
И в блеске дня, и в тишине могилы,
В движении бесчисленных миров,
В торжественном покое океана,
И в сумраке задумчивых лесов,
И в ужасе степного урагана,
В дыхании прохладном ветерка,
И в шелесте листов перед аарею,
И в красоте пустынного цветка,
И в ручейке, текущем под горою.
1849
ГРУСТЬ СТАРИКА
Жизнь к развязке печально идет,
Сердце счастья и радостей просит,
А годов невозвратный полет
И последнюю радость уносит.
Охладела горячая кровь,
Беззаботная удаль пропала,
И не прежний разгул, не любовь -
В душу горькая дума запала.
Все погибло под холодом лет,
Что когда-то отрадою было,
И надежды на счастие нет,
И в природе все стало уныло:
Лес, нахмурясь, как слабый старик,
Погруженный в тяжелую думу,
Головою кудрявой поник,
Будто тужит о чем-то угрюмо;
Ветер с тучею, с синей волной
Речь сердитую часто заводит;
Бледный месяц над сонной рекой,
Одинокий, задумчиво бродит...
В годы прежние мир был иной:
Как невеста, земля убиралась,
Что камыш, хлеб стоял золотой,
Степь зеленым ковром расстилалась,
Лес приветно под тень свою звал,
Ветер весело пел в чистом поле,
По ночам ярко месяц сиял,
Реки шумно катилися в море.
И, как пир, жизнь привольная шла,
Душа воли, простора просила,
Под грозою отвага была,
И не знала усталости сила.
А теперь, тяжкой грустью убит,
Как живая развалина ходишь,
И душа поневоле скорбит,
И слезу поневоле уронишь.
И подумаешь молча порой:
Нет, старик, не бывалые годы!
Меж людьми ты теперь уж чужой,
Лишний гость меж гостями природы.
1849
МРАМОР
Недвижимый мрамор в пустыне глухой
Лежал одиноко, обросший травой;
Дожди в непогоду его обмывали
Да вольные птицы на нем отдыхали.
Но кто-то художнику молвил о нем;
Взглянул он на мрамор - и ярким огнем
Блеснули его вдохновенные очи,
И взял он его, и бессонные ночи
Над ним проводил он в своей мастерской,
И камень под творческой ожил рукой.
С тех пор в изумленье с восторгом немым
Толпа преклоняет колени пред ним.
1849
* * *
Еще один потухший день
Я равнодушно провожаю
И молчаливой ночи тень,
Как гостя скучного, встречаю.
Увы! не принесет мне сна
Ее немая тишина!
Весь день душа болела тайно
И за себя и за других...
От пошлых встреч, от сплетен злых,
От жизни грязной и печальной
Покой пора бы ей узнать,
Да где он? Где его искать?
Едва на землю утро взглянет,
Едва пройдет ночная тень -
Опять тяжелый, грустный день,
Однообразный день настанет.
Опять начнется боль души,
На злые пытки осужденной,
Опять наплачешься в тиши
Измученный и оскорбленный.
1849
ТИШИНА НОЧИ
В глубине бездонной,
Полны чудных сил,
Идут миллионы
Вековых светил.
Тускло освещенный
Бледною луной,
Город утомленный
Смолк во тьме ночной.
Спит ОН; очарован
Чудной тишиной,
Будто заколдован
Властью неземной.
Лишь, объят дремотой,
Закричит порой
Сторож беззаботный
В улице пустой.
Кажется, мир сонный,
Полный сладких грез,
Отдохнул спокойно
От забот и слез.
Но взгляни: вот домик
Освещен огнем;
На столе покойник
Ждет могилы в нем.
Он, бедняк голодный,
Утешенья чужд,
Кончил век бесплодный
Тайной жертвой нужд.
Дочери не спится,
В уголке сидит...
И в глазах мутится,
И в ушах звенит.
Ночь минет - быть может,
Христа ради ей
Кто-нибудь поможет
Из чужих людей.
Может быть, как нищей,
Ей на гроб дадут,
В гробе на кладбище
Старика снесут...
И никто не знает,
Что в немой тоске
Сирота рыдает
В тесном уголке;
Что в нужде до срока,
Может быть, она
Жертвою порока
Умереть должна.
Мир заснул... и только
С неба видит бог
Тайны жизни горькой
И людских тревог.
1849
КЛЕВЕТНИКАМ
Молвы язвительной и дерзкой
Внимая ложный приговор3
Стыжусь ответить бранью резкой
На необдуманный укор.
Гоненья зритель равнодушный,
Я испытал уже давно,
Что злобе черни малодушной
Ответ - презрение одно.
Пускай позор несправедливый
Она готовит мне в тиши, -
Грозу я встречу терпеливо
И сохраню покой души.
Моей невинности сознанье
Й незапятнанная честь
Незаслуженное страданье
Дадут мне силы перенесть.
Я прав, - и этого довольно,
И, что бы ни было со мной,
Я не унижусь добровольно
Перед язвительной молвой:
Я не подам руки свободной
Ожесточенному врагу;
Скорей погибну благородно,
Но твердость воли сберегу.
1849
ПОХОРОНЫ
Парчой покрытая гробница,
Над нею пышный балдахин,
Вокруг задумчивые лица
И факелов огонь и дым,
Святых молитв напев печальный -
Вот все, чем жизнь заключена!
И эта жизнь покрыта тайной,
Завеса смертью спущена...
Теперь скажи мне, сын свободы,
Зачем страдал, зачем ты жил?
Отведена царю природы
Сажень земли между могил.
Молчат в тебе любовь и злоба,
Надежды гордые молчат...
Зачем ты жил, усопший брат?..
Стучит земля по крышке гроба,
И, чуждый горя и забот,
Глядит бессмысленно народ.
1849
ПЕРЕМЕНА
Была пора невинности счастливой,
Когда свой ум тревожный и пытливый
Я примирял с действительностью злой
Святых молитв горячею слезой;
Когда, дитя беспечное свободы,
В знакомых мне явлениях природы
Величие и мысль я находил
И жизнь мою, как дар небес, любил.
Теперь не то: сомнением томимый,
Я потерял свой мир невозмутимый -
Единую отраду бытия,
И жизнь моя не радует меня...
Бывают дни: измученный борьбою,
В тиши ночной, с горячею мольбою
Склоняюсь я к подножию креста;
Слова молитв твердят мои уста,
Но сердце тем словам не отвечает,
И мысль моя бог знает где блуждает,
И сладких слез давно минувших лет
Ни на лице, ни на глазах уж нет.
Так, холодом темницы окруженный,
Скорбит порой преступник осужденный
И к прежним дням уносится мечтой
От горечи существенности злой,
Но бедняку лишь новое страданье
Приносит лет былых воспоминанье.
1849
ДУМА
В глубокой мгле холодного забвенья
Теряются народов поколенья,
Законы их, междоусобный спор,
И доблести, и слава, и позор.
Лицо земли печально изменилось,
И много царств великих сокрушилось
И скрылося под пеплом городов,
Лишь темный след исчезнувших веков -
Нестройное собрание обломков, -
Да вымыслы неведомых певцов
И письмена нам чуждых языков
От праотцов осталось для потомков...
Пройдут века, в событиях Вселенной
И мы мелькнем, как метеор мгновенный,
И, может быть, потомства поздний род
Забудет наш угаснувший народ.
Так! вечности не суждено земному;
Покорствуя всеобщему закону,
Все умереть когда-нибудь должно;
Но жизнь одних, как чудное зерно,
Останется в самом процессе тленья
Залогом сил другого поколенья.
Да, не вотще под холодом времен
Идут ряды бесчисленных племен;
Наследники бессмертья и свободы,
Как дар благой, иным гостям природы
Мы отдаем в известный период
Свои права на жизнь, свой цвет в плод,
Окончив здесь вполне свое призванье -
Быть семенем в системе мирозданья.
1849
* * *
Бегут часы, недели и года,
И молодость, как легкий сон, проходит.
Ничтожный плод страданий и труда
Усталый ум в уныние приводит:
Утратами убитый человек
Глядит кругом в невольном изумленье,
Как близ него свой начинает век
Возникшее недавно поколенье.
Он чувствует, печалию томим,
Что он чужой меж новыми гостями,
Что жизнь других так скоро перед ним
Спешит вперед с надеждами, страстями;
Что времени ему дух новый чужд
И смелые вопросы незнакомы,
Что он теперь на сцене новых нужд
Уж не актер, а только зритель скромный.
Между 1849 и 1853
УЕДИНЕНИЕ
Приличий тягостные цепи
И праздность долгих вечеров
Оставил я для тихой степи
И тени сумрачных лесов.
Отшельник мира добровольный,
Природой дикой окружен,
Я здесь мечтою своевольной
Бываю редко увлечен:
Здесь под влияньем жизни новой
И вдохновенного труда
Разоблачает ум суровый
Мои минувшие года;
И, полный мира и свободы,
На жизнь вернее я гляжу
И в созерцании природы
Уроки сердцу нахожу.
Между 1849 и 1853
* * *
Когда, мой друг, в часы одушевленья
Далеких лет прекрасное значенье
Предузнает восторженный твой ум, -
Как я люблю свободу этих дум!
Как радостно словам твоим внимаю,
А между тем и помню я и знаю,
Что нас судьба неверная хранит,
Что счастию легко нам изменить
И, может быть, в те самые мгновенья,
Когда на грудь твою в самозабвенье
Склоняюсь я горячей головой,
Быть может, рок нежданною грозой,
Как божий гром, закрытый облаками,
Уже готов обрушиться над нами.
Между 1849 и 1853
* * *
Уж и как же ты,
Моя жизнь, прошла,.
Как ты, горькая,
Прокатилася!
В четырех стенах,
Под неволею,
Расцветала ты
Одинокою.
Верно, в час худой
Мать родимая
Родила меня,
Бесталанного,
Что я красных дней
Во всю жизнь не знал,
Не скопил добра,
Не нажил друзей;
Что я взрос себе
Только на горе,
А чужим людям
На посмешище;
Что нужда и грусть
Да тяжелый труд
Погубили всю
Мою молодость.
Или в свете я
Гость непрошеный,
Судьбы-мачехи
Жалкий пасынок?
Или к счастию
Меж чужих дорог
И тропинки нет
Горемычному?..
У людей разгул,
Звонкий смех и песнь,
За большим столом
До рассвета пир;