* * *
Ах, прости, святой угодник!
Захватила злоба дух:
Хвалят бурсу, хвалят вслух;
Мирянин - попов поклонник,
Чтитель рясы и бород -
Мертвой школе гимн поет.
Ох, знаком я с этой школой!
В ней не видно перемен:
Та ж наука - остов голый,
Пахнет ладаном от стен.
Искони дорогой торной
Медных лбов собор покорный
Там идет бог весть куда,
Что до цели за нужда!
Знай - долби, как дятел, смело...
Жаль, работа нелегка:
Долбишь, долбишь, кончишь дело -
Плод не стоит червяка.
Ученик всегда послушен,
Безответен, равнодушен,
Бьет наставникам челом
И дуреет с каждым днем.
Чуждый страсти, чуждый миру,
Ректор спит да пухнет с жиру,
И наставников доход
Обеспечен в свой черед...
Что до славы и науки!
Всё слова, пустые звуки!..
Дали б рясу да приход!
Поп, обросший бородою,
По дворам с святой водою
Будет в праздники ходить,
До упаду есть и пить,
За холстину с причтом драться,
Попадьи-жены бояться,
Рабски кланяться рабам
И потом являться в храм.
Но авось пора настанет -
Бог на Русь святую взглянет,
Благодать с небес пошлет -
Бурсы молнией сожжет!
27 мая 1858
ДАЧНАЯ ЖИЗНЬ
Дождь и холод - нет погоды!
Выйти некуда - хоть брось!
Виды - сальные заводы...
Выздоравливай небось!
Наслаждайся в этом рае!
Слушай, музыка пошла:
Свинки хрюкают в сарае,
Лай собака подняла,
На дворе кричат вороны,
Ветер свищет и поет;
В поле слякоть, рожь поклоны
Поминутно отдает.
Вот так дача! Вот так радость!
Тут от скуки пропадешь!
Тут не жизнь, а просто - гадость,
Тут от холоду умрешь!
Правда, книги - утешенье,
Но ведь день читать, читать,
В голове пойдет круженье,
Можно зренье потерять!
Не пойти ль к соседу с горя?
Там хоть люди, говор, смех,
Отдохнешь, шутя иль споря...
Как тут быть? Идти не грех.
Жаль, сосед с утра до ночи
Занят делом... Боже мой!
Как ему хватает мочи?
Это мученик святой!
Он умен - в глаза не скажет:
"Эх, брат, шут тебя принес!.."
Он и виду не покажет,
А подумать... гм!.. вопрос!
Что ж? повеситься мне, что ли?
Нет, на даче не рука!
Стало дурно, хорошо ли -
Марш с двора! Ей-ей, тоска!
7 июня 1858
* * *
В синем небе плывут над полями
Облака с золотыми краями;
Чуть заметен над лесом туман,
Теплый вечер прозрачно-румян.
Вот уж веет прохладой ночною;
Грезит колос над узкой межою;
Месяц огненным шаром встает,
Красным заревом лес обдает.
Кротко звезд золотое сиянье,
В чистом поле покой и молчанье;
Точно в храме, стою я в тиши
И в восторге молюсь от души.
Июль 1858
* * *
Ярко звезд мерцанье
В синеве небес;
Месяца сиянье
Падает на лес.
В зеркало залива
Сонный лес глядит;
В чаще молчаливой
Темнота лежит.
Слышен меж кустами
Смех и разговор;
Жарко косарями
Разведен костер.
По траве высокой,
С цепью на ногах,
Бродит одиноко
Белый конь впотьмах.
Вот уж песнь заводит
Песенник лихой,
Из кружка выходит
Парень молодой.
Шапку вверх кидает,
Ловит - не глядит,
Пляшет-приседает,
Соловьем свистит.
Песне отвечает
Коростель в лугах,
Песня замирает
Далеко в полях...
Золотые нивы,
Гладь да блеск озер,
Светлые заливы,
Без конца простор,
Звезды над полями,
Глушь да камыши...
Так и льются сами
Звуки из души!
Июль 1858
* * *
В чистом поле тень шагает,
Песня из лесу несется,
Лист зеленый задевает,
Желтый колос окликает,
За курганом отдается.
За кургапом, за холмами,
Дым-туман стоит над нивой,
Свет мигает полосами,
Зорька тучек рукавами
Закрывается стыдливо.
Рожь да лес, зари сиянье, -
Дума бог весть где летает...
Смутно листьев очертанье,
Ветерок сдержал дыханье,
Только молния, сверкает.
Июль 1858
* * *
Детство веселое, детские грезы...
Только вас вспомнишь - улыбка и слезы...
Голову няня в дремоте склонила,
На пол с лежанки чулок уронила,
Прыгает кот, шевелит его лапкой,
Свечка уж меркнет под огненной шапкой,
Движется сумрак, в глаза мне глядит...
Зимняя вьюга шумит и гудит.
Прогнали сон мой рассказы старушки.
Вот я в лесу у порога избушки;
Ждет к себе гостя колдунья седая -
Змей подлетает, огонь рассыпая.
Замер лес темный, ни свиста, ни шума,
Смотрят деревья угрюмо, угрюмо!
Сердце мое замирает-дрожит...
Зимняя вьюга шумит и гудит.
Няня встает и лениво зевает,
На ночь постелю мою оправляет.
"Ляг, мой соколик, с молитвой святою,
Божия сила да будет с тобою..."
Нянина шубка мне ноги пригрела,
Вот уж в глазах у меня запестрело,
Сплю и не сплю я... Лампадка горит.
Зимняя вьюга шумит и гудит.
Вечная память, веселое время!
Грудь мою давит тяжелое бремя,
Жизнь пропадает в заботах о хлебе,
Детство сияет, как радуга в небе...
Где вы - веселье, и сон, и здоровье?
Взмокло от слез у меня изголовье,
Темная даль мне бедою грозит...
Зимняя вьюга шумит и гудит.
7 ноября 1858
* * *
Ехал из ярмарки ухарь-купец,
Ухарь-купец, удалой молодец.
Стал он на двор лошадей покормить,
Вздумал деревню гульбой удивить.
В красной рубашке, кудряв и румян,
Вышел на улицу весел и пьян.
Собрал он девок-красавиц в кружок,
Выхватил с звонкой казной кошелек.
Потчует старых и малых вином:
"Пей-пропивай! Поживем - наживем!..
Морщатся девки, до донышка пьют,
Шутят, и пляшут, и песни поют.
Ухарь-купец подпевает-свистит,
Оземь ногой молодецки стучит.
Синее небо, и сумрак, и тишь.
Смотрится в воду зеленый камыш.
Полосы света по речке лежат.
В золоте тучки над лесом горят.
Девичья пляска при зорьке видна,
Девичья песня за речкой слышна,
По лугу льется, по чаще лесной...
Там услыхал ее сторож седой;
Белый как лунь, он под дубом стоит,
Дуб не шелохнется, сторож молчит.
К девке стыдливой купец пристает,
Обнял, целует и руки ей жмет.
Рвется красотка за девичий круг:
Совестно ей от родных и подруг,
Смотрят подруги - их зависть берет.
Вот, мол, упрямице счастье идет.
Девкин отец свое дело смекнул,
Локтем жену торопливо толкнул.
Сед он, и рваная шапка на нем,
Глазом мигнул - и пропал за углом.
Девкина мать расторопна-смела.
С вкрадчивой речью к купцу подошла:
"Полно, касатик, отстань - не балуй!
Девки моей не позорь - не целуй!"
Ухарь-купец позвенел серебром:
"Нет, так не надо... другую найдем!.."
Вырвалась девка, хотела бежать.
Мать ей велела на месте стоять..
Звездная ночь и ясна и тепла.
Девичья песня давно замерла.
Шепчет нахмуренный лес над водой,
Ветром шатает камыш молодой.
Синяя туча над лесом плывет,
Темную зелень огнем обдает.
В крайней избушке не гаснет ночник,
Спит на печи подгулявший старик,
Спит в зипунишке и в старых лаптях,
Рваная шапка комком в головах.
Молится богу старуха жена,
Плакать бы надо - не плачет она,
Дочь их красавица поздно пришла,
Девичью совесть вином залила.
Что тут за диво! и замуж пойдет...
То-то, чай, деток на путь наведет!
Кем ты, люд бедный, на свет порожден?
Кем ты на гибель и срам осужден?
1858
МЕРТВОЕ ТЕЛО
Парень-извозчик в дороге продрог,
Крепко продрог, тяжело занемог.
В грязной избе он на печке лежит,
Горло распухло, чуть-чуть говорит,
Ноет душа от тяжелой тоски:
Пашни родные куда далеки!
Как на чужой стороне умереть!
Хоть бы на мать, на отца поглядеть!..
В горе товарищи держат совет:
"Ну-ка умрет, - попадем мы в ответ!
Из дому паспортов не взяли мы -
Ну-ка умрет, - не уйдем от тюрьмы!"
Дворник встревожен, священника ждет,
Медленным шагом священник идет.
Встали извозчики, встал и больной;
Свечка горит пред иконой святой,
Белая скатерть на стол постлана,
В душной избе тишина, тишина...
Кончил молитву священник седой,
Вышли извозчики за дверь толпой.
Парень шатается, дышит с трудом,
Старец стоит недвижим со крестом.
"Страшен суд божий! покайся, мой сын!
Бог тебя слышит да я лишь один..."
"Батюшка!., грешен!.." - больной простонал,
Пал на колени и громко рыдал.
Грешника старец во всем разрешил,
Крови и плоти святой приобщил,
Сел, написал: вот такой приобщен.
Дворнику легче: исполнен закон.
Полночь. Все в доме уснули давно.
В душной избе, как в могиле, темно.
Скупо в углу рукомойник течет,
Капля за каплею звук издает.
Мерно кузнечик кует в тишине,
Кто-то невнятно бормочет во сне.
Ветер печально поет под окном,
Воет-голосит, господь весть по ком.
Тошно впотьмах одному мужику:
Сны-вещуны навевают тоску.
С жесткой постели в раздумье он встал,
Ощупью печь и лучину сыскал,
Красное пламя из угля добыл,
Ярко больному лицо осветил.
Тих он лежит, на лице доброта,
Впалые щеки белее холста.
Свесились кудри, открыты глаза,
В мертвых глазах не обсохла слеза.
Вздрогнул извозчик. "Ну вот, дождались!"
Дворника будит: "Проснись-подымись!"
- "Что там?" - "Товарищ наш мертвый
лежит..."
Дворник вскочил, как безумный глядит...
"Ох, попадете, ребята, в беду!
Вы попадете, и я попаду!
Как это паспортов, как не иметь!
Знаешь, начальство... не станет жалеть!.."
Вдруг у него на душе отлегло.
"Тсс... далеко ли, брат, ваше село?"
- "Верст этак двести... не близко, родной!"
- "Нечего мешкать! ступайте домой!
Мертвого можно одеть-снарядить,
В сани ввалить да веретьем покрыть;
Подле села его выньте на свет:
Умер дорогою - вот и ответ!"
Думает-шепчет проснувшийся люд.
Ехать не радость, не радость и суд.
Помочи, видно, тут нечего ждать...
Быть тому так, что покойника взять.
Белеет снег в степи глухой,
Стоит на ней ковыль сухой;
Ковыль сухой и стар и сед,
Блестит на нем мороза след.