Автор: Аверченко А.Т.
Существует такой афоризм:
"Семья - это государство в миниатюре." И никогда этот афоризм не был так понятен и уместен, как в 1919 году. В семье Дромадеровых сегодня торжественный день: после долгих совещаний с женой и домочадцами глава семьи решил выпустить собственную монетную единицу. Долго толковал он с женой о монетном обращении, об эмиссионном праве, о золотом запасе, и, наконец, все эти государственные вопросы пришли к благополучному разрешению. Тезисы финансовой стороны дела были выработаны такие: 1. Семья Дромадеровых для внешних сношений с другими семьями и учреждениями выпускает собственную монетную единицу. 2. Ввиду отсутствия металлов монетная единица будет бумажная. Примечание. При изготовлении монеты надлежит принять все меры к тому, чтобы затруднить подделку монеты. 3. Для того, чтобы избежать перенасыщения рынка кредитными билетами семьи Дромадеровых, вводится эмиссионное право. 4. О золотом запасе. Выпущенные кредитные билеты семьи Дромадеровых обеспечиваются всем достоянием госуд..., т. е. семьи Дромадеровых, имеющей в своих кладовых два золотых массивных браслета, брошь, четыре кольца и двое золотых часов с золотой же массивной цепью. 5. Министром финансов назначается жена Дромадерова; ей же предоставляется право разрешения эмиссий. Монетный двор был устроен на столе, в кабинете главы семьи. Материалом для изготовления кредиток послужили три сотни когда-то заказанных и испорченных визитных карточек, на которых по недосмотру типографщика было напечатано: "Николай Тетрович Дромадеров". Сын Володька оттискивал на оборотной стороне карточек гуттаперчевые цифры "3 р.", "5 р.", "10 р.", отец ставил сбоку подпись, а гимназистка Леночка внизу приписывала: "Обеспечивается всем достоянием семьи Др.". "За подделку кредитных билетов виновные преследуются по закону". - Морду буду бить, - свирепо пояснял отец семейства эту юридическую предпосылку. - Лучше бы ему, подлецу, и на свет не родиться. Ну-с, эмиссионное право на 2 тысчонки выполнили. Соня! прячь в комод деньги и остаток материалов. - Папочка, - попросил Володька. - Можно мне выпустить свои полтиничные боны? Так, рублей на пятьдесят? - Еще чего! - рявкнул отец. - Я тебе покажу заводить государство в государстве!! Не сметь. - Ну, слава богу, - вздохнула жена Соня. - Наконец-то у нас есть человеческие деньги. Коля, я возьму 29 рублей, схожу на рынок. А то у нас на кухне совсем сырья нет. - Сырья одного мало, - возразил Дромадеров. - Его еще обработать надо. Потребуется топливо и рабочие руки. - Так я возьму еще сто рублей. Куплю дров и найму кухарку. - Только скорее, а то население голодает. На бирже новая монетная единица была встречена очень благожелательно. В зеленной лавке дромадерки сразу были приняты без споров сто за сто, а мясник даже предпочитал их керенкам, на которых были очень сомнительные водяные знаки. - Верные деньги, - говаривал он. - Это не то, что советская дрянь. Обеспеченная, как говорится, блохой на аркане. Опять же скворцовки я приму, воропьяновки я приму, потому - и Скворцов господин и Воропьянов господин - очень даже солидные финансовые заборщики. Их даже в казначействе принимают. А волосаток мне и даром не надо, потому что - это уже все знают - господин Волосатов сущий жулик, и свое эмиссионное право превысил раз в десять! А золотого запаса у него разве только коронка на зубе. На денежном рынке дромадерки заняли прочное положение: при котировке за них давали даже скворцовки с некоторым лажем, а волосатовки предлагали триста за сто дромадерок - и то не брали! Жена Соня расширяла два раза эмиссионное право, рынок искал дромадерок, как араб ищет воду в знойной пустыне, сам Дромадеров стал уже искоса с вожделением поглядывать на международный рынок, допытываясь у всех встречных - почем вексельный курс на Лондон и Париж - как вдруг... Но тут мы должны предоставить слово самому Дромадерову... Только он своим энергичным стилем может изобразить весь тот ужас, всю ту катастрофу, которая постигла так хорошо налаженный монетно-финансовый аппарат: - Сначала обратил я внимание, что у подлеца Володьки появились цветные карандаши, конфекты и даже серебряные часы-браслет... "Где взял, каналья?" - "Карандаши, - говорит, - товарищ подарил и конфекты тоже, а часы-браслет нашел"... Ну, нашел и нашел; ну подарили и подарили... Ничего я себе такого не думал... Вдруг, слышу, говорят, Володька на биллиарде сто рублей проиграл... "Где деньги взял?" - "Часы, - говорит, - продал". - "Врешь! Они у тебя на руке!" - "Это я, - говорит, - другие нашел"... Подозрительно, а? Стал я приглядываться к дромадеркам, которые мне изредка в руки попадали, - глядь, а на двух вместо "Тетрович" - "Петрович" напечатано. Я к Володьке... "Ты, анафема? Признавайся!!" В слезы. Покраснел, как рак... "Я, - говорит, - папочка, только расширил эмиссионное право"... Ну, показал я ему это расширение права... До сих пор рука опухшая!.. - Чем же все это кончилось? - спрашивал сочувственный слушатель. - Крахом! - отвечал несчастный отец, проливая слезы. - Кончилось тем, что теперь волосатовки идут выше: за одну волосатовку четыре дромадерки... Каково? Все финансовое хозяйство разрушил, подлый мальчишка!