14. * * *
Вечно-безмолвное Небо, смутно-прекрасное Море,
Оба окутаны светом мертвенно-бледной Луны.
Ветер в пространстве смутился, смолк в безутешном
просторе,
Небо, и Ветер, и Море грустью одною больны.
В холод гибнет и меркнет все, что глубоко и нежно,
В ужасе Небо застыло, странно мерцает Луна.
Горькая влага бездонна, Море синеет безбрежно,
Скорбь бытия неизбежна, нет и не будет ей дна.
15. Лебедь
Заводь спит. Молчит вода зеркальная.
Только там, где дремлют камыши,
Чья-то песня слышится, печальная,
Как последний вздох души.
Это плачет лебедь умирающий,
Он с своим прошедшим говорит,
А на небе вечер догорающий
И горит и не горит.
Отчего так грустны эти жалобы?
Отчего так бьется эта грудь?
В этот миг душа его желала бы
Невозвратное вернуть.
Все, чем жил с тревогой, с наслаждением,
Все, на что надеялась любовь,
Проскользнуло быстрым сновидением,
Никогда не вспыхнет вновь.
Все, на чем печать непоправимого,
Белый лебедь в этой песне слил,
Точно он у озера родимого
О прощении молил.
И когда блеснули звезды дальние,
И когда туман вставал в глуши,
Лебедь пел все тише, все печальнее,
И шептались камыши.
Не живой он пел, а умирающий,
Оттого он пел в предсмертный час,
Что пред смертью, вечной, примиряющей,
Видел правду в первый раз.
16. Бесприютность
Сонет
Меня не манит тихая отрада,
Покой, тепло родного очага,
Не снятся мне цветы родного сада,
Родимые безмолвные луга.
Краса иная сердцу дорога,
Я слышу рев и рокот водопада,
Мне грезятся морские берега,
И гор неумолимая громада.
Среди других обманчивых утех
Есть у меня заветная утеха:
Забыть, что значит плач, что значит смех,-
Будить в горах грохочущее эхо.
И в бурю созерцать, под гром и вой,
Величие пустыни мировой.
17. Над пучиной морской
Над пучиной морской, тяготея, повисла скала,
У подножья скалы бьются волны толпой неустанной,
Греет зной ее камни, к ней ластятся ветер и мгла,
Но безмолвна она - в час ночной, в час зари
златотканной.
Белоснежная тучка мелькнет и растает над ней,
Прощебечет блуждающих птиц перелетная стая,
Загорится, забрезжит за морем звезда золотая,
Небо вспыхнет в ответ мириадами синих огней.
Но не видя, не внемля, гранитная дремлет громада,
Если ж волны сильнее нахлынут, журча и звеня,
Словно шепчет она еле слышно: "Не надо... не
надо...
"Утишите волненье свое... Не будите меня..."
18. В пещере
В пещере угрюмой, под сводами скал,
Где светоч дневной никогда не сверкал,
Иду я на ощупь, не видно ни зги,
И гулко во тьме отдаются шаги.
И кто-то со мною как будто идет,
Ведет в лабиринте вперед и вперед.
И, вскрикнув, я слышу, как тотчас вокруг,
Ответный, стократный, разносится звук.
Скользя по уступам, иду без конца,
Невольно мне чудится очерк лица,
Невольно хочу я кого-то обнять,
Кого,- не могу и не смею понять.
Но тщетно безумной томлюсь я тоской: -
Лишь голые камни хватаю рукой,
Лишь чувствую сырость на влажной стене,-
И ужас вливается в сердце ко мне.
"Кто шепчет?" - кричу я. "Ты друг мне? Приди!"
И голос гремит и хохочет: "Иди!"
И в страхе кричу я: "Скажи мне, куда?"
И с хохотом голос гремит: "Никуда!"
Бесплодно скитанье в пустыне земной,
Близнец мой, страданье, повсюду со мной.
Где выход, не знаю,- в пещере темно,
Все слито в одно роковое звено.
19. Аюдаг
Синеет ширь морская, чернеет Аюдаг.
Теснится из-за Моря, растет, густеет мрак.
Холодный ветер веет, туманы поднялись,
И звезды между тучек чуть видные зажглись.
Неслышно Ночь ступает, вступает в этот мир,
И таинство свершает, и шествует на пир.
Безмолвие ей шепчет, что дню пришел конец,
И звезды ей сплетают серебряный венец.
И все полней молчанье, и все чернее мрак.
Застыл, как изваянье, тяжелый Аюдаг.
И Ночь, смеясь, покрыла весь мир своим крылом,
Чтоб тот, кто настрадался, вздохнул пред новым
злом.
20. * * *
В этой жизни смутной
Нас повсюду ждет -
За восторг минутный -
Долгой скорби гнет.
Радость совершенства
Смешана с тоской.
Есть одно блаженство: -
Мертвенный покой.
Жажду наслажденья
В сердце победи,
Усыпи волненья,
Ничего не жди.
21. * * *
Нет, не могу я заснуть, и не ждать, и смириться,
В сердце волненье растет и растет!
Может ли ветер свободный кому покориться?
Может ли звезд не блистать хоровод?
Нет, мне не нужно покоя, не нужно забвенья,
Если же счастья нам не дано,-
В море отчаянья, в темную бездну мученья
Брошусь на самое дно?
22. В час рассвета
Над ущельем осторожным, меж тревожных чутких
скал,
Перекличке горных духов в час рассвета я внимал.
Со скалы к скале срывался, точно зов, неясный
звук.
Освеженный, улыбался, пробуждался мир вокруг.
Где-то серна пробежала, где-то коршун
промелькнул,
Оборвался тяжкий камень, между скал раздался гул.
И гнездится, и клубится легкий пар, источник туч,
Зацепляясь, проползает по уступам влажных круч.
И за гранью отдаленной,- радость гор, долин,
полей,-
Открывает лик победный, все полней и все светлей,
Ярко-красное Светило расцветающего дня,
Как цветок садов гигантских, полный жизни и
огня.
23. Ветер
Я жить не могу настоящим,
Я люблю беспокойные сны,
Под солнечным блеском палящим,
И под влажным мерцаньем Луны.
Я жить не хочу настоящим,
Я внимаю намекам струны,
Цветам и деревьям шумящим,
И легендам приморской волны.
Желаньем томясь несказанным,
Я в неясном грядущем живу,
Вздыхаю в рассвете туманном,
И с вечернею тучкой плыву.
И часто в восторге нежданном
Поцелуем тревожу листву.
Я в бегстве живу неустанном,
В ненасытной тревоге живу.
24. Призраки
Шелест листьев, шепот трав,
Переплеск речной волны,
Ропот ветра, гул дубрав,
Ровный бледный блеск Луны.
Словно в детстве предо мною,
Над речною глубиною,
Нимфы бледною гирляндой обнялись, переплелись.
Брызнут пеной, разомкнутся,
И опять плотней сожмутся,
Опускаясь, поднимаясь, на волне и вверх и вниз.
Шепчут темные дубравы,
Шепчут травы про забавы
Этих бледных, этих нежных обитательниц волны.
К ним из дали неизвестной
Опустился эльф чудесный,
Как на нити золотистой, на прямом луче Луны.
Выше истины земной,
Обольстительнее зла,
Эта жизнь в тиши ночной,
Эта призрачная мгла.
25. Зарождение ручья
На вершине скалы, где потоком лучей
Солнце жжет горячей, где гнездятся орлы,
Из туманов и мглы зародился ручей,
Все звончей и звончей по уступам скалы
Он волной ударял, и гранит повторял
Мерный отзвук на звук, возникавший вокруг.
Как прозрачный кристалл, как сверкающий луч,
Переменчивый ключ меж камней трепетал,
На граните блистал, и красив, и певуч,
Жаждой жизни могуч, он от счастья рыдал,
И кричали орлы, на уступах скалы,
У истоков ручья, в торжестве бытия.
26. Дух ветров
Дух ветров, Зефир игривый
Прошумел среди листов,
Прикоснулся шаловливый
К нежным чашечкам цветов.
И шепнул неуловимый,
И волною шевельнул,
К арфе звучной и незримой
Дланью быстрою прильнул:
И с беспечностью ребенка,
Не заботясь ни о чем,
Он играл легко и звонко
В ясном воздухе ночном.
И влюбленные наяды
Показались из волны,
И к нему кидали взгляды
В свете гаснущей Луны.
Нимфа с нимфою шепталась,
О блаженстве говоря.
А за Морем пробуждалась
Розоперстая заря.
27. * * *
Ветер перелетный обласкал меня
И шепнул печально: "Ночь сильнее дня".
И закат померкнул. Тучи почернели.
Дрогнули, смутились пасмурные ели.
И над темным морем, где крутился вал,
Ветер перелетный зыбью пробежал.
Ночь царила в мире. А меж тем далеко,
За морем зажглося огненное око.
Новый распустился в небесах цветок,
Светом возрожденных заблистал Восток.
Ветер изменился, и пахнул мне в очи,
И шепнул с усмешкой: "День сильнее ночи".
28. Ручей
(С восточного)
Что ты плачешь, печальный прозрачный ручей?
Пусть ты скован цепями суровой зимы,
Скоро вспыхнет весна, запоешь ты звончей,
На заре, под покровом немой полутьмы.
И свободный от мертвых бездушных оков,
Ты блеснешь и плеснешь изумрудной волной,
И на твой жизнерадостный сладостный зов
Вольный отклик послышится в чаще лесной.
И, под шелест листка, ветерка поцелуй
Заволнует твою белоснежную грудь,
И застенчивым лилиям в зеркало струй
На себя будет любо украдкой взглянуть.
Вся земля оживится под лаской лучей,
И бесследно растают оковы зимы.
Что ж ты плачешь, скорбящий звенящий ручей,
Что ж ты рвешься так страстна из темной тюрьмы?
29. * * *
Утомленное Солнце, стыдясь своего утомленья,
Раскрасневшийся лик наклонило и скрыло за лесом,
Где чуть дышит, шепчет в ветвях ветерка
дуновенье,
Где листва чуть трепещет в лучах изумрудным
навесом.
Распростертую Землю ласкало дневное Светило,
И ушло на покой, но Земля не насытилась лаской,
И с бледнеющим Месяцем Солнцу она изменила,
И любовь их зажглась обольстительной новою
сказкой.
Вся небесная даль озарилась улыбкой стыдливой,
На фиалках лесных заблистали росою слезинки,
Зашепталась речная волна с серебристою ивой,
И, качаясь на влаге, друг другу кивали кувшинки.
30. Звуки прибоя
Как глух сердитый шум
Взволнованного Моря!
Как свод Небес угрюм,
Как бьются тучи, споря!
О чем шумит волна,
О чем протяжно стонет?
И чья там тень видна,
И кто там в Море тонет?
Гремит морской прибой,
И долог вой упорный:
"Идем, идем на бой,
На бой с Землею черной!
Разрушим грань Земли,
Покроем все водою!
Внемли, Земля, внемли,
Наш крик грозит бедою!
Мы все зальем, возьмем,