Л.Н.Толстой
КАК ЧЕРТЕНОК КРАЮШКУ ВЫКУПАЛ
Выехал бедный мужик пахать, не завтракамши, и взял с собой из дома краюшку хлеба. Перевернул мужик соху, отвязал сволока, положил под куст; тут же положил краюшку хлеба и накрыл кафтаном. Уморилась лошадь, и проголодался мужик. Воткнул мужик соху, отпряг лошадь, пустил ее кормиться, а сам пошел к кафтану пообедать. Поднял мужик кафтан ‑ нет краюшки; поискал, поискал, повертел кафтан, потряс ‑ нет краюшки. Удивился мужик. "Чудное дело, ‑ думает. ‑ Не видал никого, а унес кто‑то краюшку". А это чертенок, пока мужик пахал, утащил краюшку и сел за кустом послушать, как будет мужик ругаться и его, черта, поминать.
Потужил мужик.
‑ Ну, да, ‑ говорит, ‑ не умру с голоду! Видно, тому нужно было, кто ее унес. Пускай ест на здоровье!
И пошел мужик к колодцу, напился воды, отдохнул, поймал лошадь, запряг и стал опять пахать.
Смутился чертенок, что не навел мужика на грех, и пошел сказаться набольшему черту. Явился к набольшему и рассказал, как он у мужика краюшку унес, а мужик заместо того, чтобы выругаться, сказал: "На здоровье!" Рассердился набольший дьявол.
‑ Коли, ‑ говорит, ‑ мужик в этом деле верха над тобою взял, ты сам в этом виноват: не умел. Если, ‑ говорит, ‑ мужики, а за ними и бабы такую повадку возьмут, нам уж не при чем и жить станет. Нельзя этого дела так оставить! Ступай, ‑ говорит, ‑ опять к мужику, заслужи эту краюшку. Если ты в три года сроку не возьмешь верха над мужиком, я тебя в святой воде выкупаю!
Испугался чертенок, побежал на землю, стал придумывать, как свою вину заслужить. Думал, думал и придумал. Обернулся чертенок добрым человеком и пошел к бедному мужику в работники. И научил он мужика в сухое лето посеять хлеб в болоте. Послушался мужик работника, посеял в болоте. У других мужиков все солнцем сожгло, а у бедного мужика вырос хлеб густой, высокий, колосистый. Прокормился мужик до нови, и осталось еще много хлеба. На лето научил работник мужика посеять хлеб на горах. И выпало дождливое лето. У людей хлеб повалялся, попрел и зерна не налило, а у мужика на горах обломный хлеб уродился. Осталось у мужика еще больше лишнего хлеба. И не знает мужик, что с ним делать.
И научил работник мужика затереть хлеб и вино курить. Накурил мужик вина, стал сам пить и других поить. Пришел чертенок к набольшему и стал хвалиться, что заслужил краюшку. Пошел набольший посмотреть.
Пришел к мужику, видит ‑ созвал мужик богачей, вином их угощает. Подносит хозяйка вино гостям. Только стала обходить, зацепилась за стол, пролила стакан. Рассердился мужик, разбранил жену.
‑ Ишь, ‑ говорит, ‑ чертова дура! разве это помои, что ты, косолапая, такое добро наземь льешь?
Толканул чертенок набольшего локтем: "Примечай, ‑ говорит, ‑ как он теперь не пожалеет краюшки".
Разбранил хозяин жену, стал сам подносить. Приходит с работы бедный мужик, незваный; поздоровался, присел, видит ‑ люди вино пьют; захотелось и ему с устали винца выпить. Сидел‑сидел, глотал‑глотал слюни, ‑ не поднес ему хозяин; только про себя пробормотал:"Разве на всех вас вина напасешься!"
Понравилось и это набольшему черту. А чертенок хвалится: "Погоди, то ли еще будет".
Выпили богатые мужики, выпил и хозяин. Стали они все друг к дружке подольщаться, друг дружку хвалить и масленые облыжные речи говорить.
Послушал, послушал набольший, ‑ похвалил и за это. "Коли, ‑ говорит, ‑ от этого питья так лисить будут да друг дружку обманывать, они у нас все в руках будут". ‑ "Погоди, ‑ говорит чертенок, ‑ что дальше будет; дай они по другому стаканчику выпьют. Теперь они, как лисицы, друг перед дружкой b25 хвостами виляют, друг дружку обмануть хотят, а погляди, сейчас как волки злые сделаются".
Выпили мужики по другому стаканчику, стала у них речь погромче и погрубее. Вместо масленых речей стали они ругаться, стали друг на дружку обозляться, сцепились драться, исколупали друг дружке носы. Ввязался в драку и хозяин, избили и его.
Поглядел набольший, и понравилось ему и это.
‑ Это, ‑ говорит, ‑ хорошо.
А чертенок говорит: "Погоди, то ли еще будет! Дай они выпьют по третьему. Теперь они как волки остервенились, а дай срок, по третьему выпьют, сейчас как свиньи сделаются".
Выпили мужики по третьему. Рассолодели совсем. Бормочут, кричат сами не знают что и друг дружку не слушают. Пошли расходиться ‑ кто порознь, кто по двое, кто по трое, ‑ повалялись все по улицам. Вышел провожать гостей хозяин, упал носом в лужу, измазался весь, лежит как боров, хрюкает.
Еще пуще понравилось это набольшему.
"Ну, ‑ говорит, ‑ хорошо питье ты выдумал, заслужил краюшку. Скажи ж ты мне, ‑ говорит, ‑ как ты это питье сделал? Не иначе ты сделал, как напустил туда сперва лисьей крови: от нее‑то мужик хитрый, как лисица, сделался. А потом ‑ волчьей крови: от нее‑то он обозлился, как волк. А под конец подпустил ты, видно, свиной крови: от нее‑то он свиньей стал".
‑ Нет, ‑ говорит чертенок, ‑ я не так сделал. Я ему всего только и сделал, что хлеба лишнего зародил. Она, эта кровь звериная, всегда в нем живет, да ей ходу нет, когда хлеба с нужду рожается. Тогда он и последней краюшки не жалел, а как стали лишки от хлеба оставаться, стал он придумывать, как бы себя потешить. И научил я его потехе ‑ вино пить. А как стал он божий дар в вино курить для своей потехи, поднялась в нем и лисья, и волчья, и свиная кровь. Теперь только бы вино пил, всегда зверем будет.
Похвалил набольший чертенка, простил его за краюшку хлеба и у себя в старших поставил.