Смекни!
smekni.com

Ваш сын и брат (стр. 7 из 7)

- Все строгаешь?

- Строгаем.

Игнат тоже бросил в воду камень. Помолчали.

- Жена у тебя хорошая, - сказал Степан. - Красивая.

- Да? - Игнат оживился, с любопытством, весело по­смотрел на брата. Сказал неопределенно: - Ничего. Тяте вон не нравится.

- Я не сказал, что не нравится, чего ты зря? - Старик неодобрительно посмотрел на Игната. - Хорошая женщина. Только, я считаю, шибко фартовая.

Игнат захохотал.

- Ты у нас приблатненный, тять! Ты знаешь, что такое фартовая-то?

Отец отвернулся к реке, долго молчал - обиделся. Потом повернулся к Степке и сказал сердито:

- Зря ты не поборолся с ним. Ну хоть в ухо стукнитесь?

- Вот привязался! - удивился Степка. - Ты что?

- Заело что-то тятю, - сказал Игнат. - Что-то не нра­вится ему.

- Что "не нравится"? - повернулся к нему отец.

- Не знаю. На душе у тебя что-то не так, я же вижу.

- Ты шибко грамотный стал, прямо спасу никакого нет. Все ты видишь, все понимаешь!

- Будет вам! - сказал Степка. - Чего взялись? Нашли время...

- Да ну его! - Отец высморкался и полез за кисетом. - Приехал, расхвастался тут... Подарков навез, подумаешь!

Игнат даже растерялся.

- Тять, да ты что, на самом деле?

Степан незаметно толкнул его в бок - "не лезь".

- А то - уехали, на метре там разъезжают!.. "Хорошо живем!" Ну и живите, хрен с вами! Тот дурак молодой - то­же... Чего ты его сманил туда, Максима-то? Что он там ошивается? Гнать его надо оттуда, а ты подучиваешь, как ему скорей квартиру с сортиром получить. Умник!

- Ну и тут тоже - не рай, - рассердился и Игнат. - Что он тут будет делать, молодой парень? Ни выйти никуда...

- А Степка что делает?

- И Степке, думаю, не сладко... Привык просто. Невели­ка услада - топором всю жизнь махать.

- Дак если уж вы там такие умные стали - приезжайте, садитесь на машины да работайте. Вон их сколько!.. Город без вас не обедняет, я думаю. И жизнь счас здесь вовсе не та­кая уж захирелая. Самим ее надо делать, а не гоняться за руб­лем сломя голову. Или вы на готовенькое приедете? Трепа­чи!.. Да еще хвастаются приезжают... Подарки везут. Нужны они мне, твои подарки, как гармошка попу. Поп, он с кадилой проживет, а мы без твоих хромовых сапог обойдемся.

- Ну тять... я не знаю. Я хотел как лучше...

- "Лучше"... Умные люди делом занимаются - вот это лучше. А ты дурочку валяешь. И не совестно? Сильный, дак иди вон лес валить - там нуждаются. Кто ее тебе дал, силуш­ку-то? Где ты ее взял?.. Здесь? Здесь и тратить надо. А ты - хвост дудочкой и завеялся в город: смотрите, какой я силь­ный! Бесстыдник! Дед твой был бы живой, он бы тебе пока­зал силу. Он бы тебя в узелок завязал с твоей силой, хоть и старик был. У него вот была сила! Дак его добром люди споминают, не зря прожил. А ты только людей смешить ездишь по городам. "Культура тела"! Он вот зря не хочет стукнуться с тобой, - Ермолай показал на Степана, - а то бы ты улетел со своей культурой тела... в воду вон.

- Ну хватит. - Степан поднялся. - Тять, пошли домой.

- У тебя деньги есть? - спросил тот.

- Есть. Пошли.

Старик поднялся и не оглядываясь пошел первым по тропке, ведущей к огородам. Игнат и Степан шли сзади.

- Чего он? - Игната не на шутку встревожило настро­ение отца...

- Так... Ждал тебя долго. Сейчас пройдет. Песню спой с ним какую-нибудь.

- Какую песню? Я их перезабыл все. А ты поешь с ним песни?

- Да я ж шутейно. Я сам не знаю, чего он... Пройдет.

Опять шли огородом друг за другом, молчали. Игнат шел за отцом, смотрел на его сутулую спину.

- У него, что, слушай, - действительно одно плечо ниже или пиджак так идиотски пошит? - спросил Игнат тихонько.

Степан посмотрел на отца, пожал плечами.

- Не знаю. Что-то не замечал.

...Утро. Степан с отцом вкапывали на дворе большой во­ротный столб.

Подошли плотники с топорами и ножовками за поясами. Поздоровались.

- Чего это вы? - спросил один из плотников. - С утра пораньше...

Ермолай нахмурился и ничего не сказал. Степан усмех­нулся.

- Братенъ вчера силенку пробовал.

- Неужели выдернул? Не может быть...

Ермолай строго посмотрел на того, кто усомнился.

- Может, попробуешь поборешься с ним?

- Из меня борец...

- Он с женой приехал?

- С женой, - ответил Степан. - Жена мировая.

- Здорово гульнули вчера?

- Маленько гульнули, - хотел соскромничать Ермолай и тут же добавил: - Ефим Галюшкин на карачках домой ушел. Седня прибежал похмеляться, говорит: все руки вчера отдавили.

Посмеялись.

- Ну-ка, помогите.

Взялись за столб, подняли насколько можно и всадили в ямку.

- Будь здоров, Игнаха, - сказал при этом один из плот­ников. - Валяй на здоровье городских силачей, чтоб знали наших.

Ермолай разгладил бороду.

- У его шешнадцать орденов одних, - сказал он. - Вче­ра фотокарточку показывал.

- Медалей, - поправил Степан.

- Ну - медалей. Какого-то немца так, говорит, прило­жил - у того аж в пояснице что-то хрустнуло. Весь в меня, подлец. Я в парнях когда был, одного сосняковского мужика задел, подрались чего-то с ними, - он весь свой век одним ухом не слышит. А счас вот...

- Ну, доделаешь тут, - сказал Степан. - Пойду. - Он пошел в дом за топором.

- Красивая, говоришь, жена?

- Да им глянется, а мне что?.. Восемьдесят рублишек ух­нули вчера, - опять вернулся Ермолай к волнующей его теме. - Было дело.

- А где жена-то работает? Тоже циркачка?

- А шут ее знает, я не спросил. Ничо, уважительная ба­бенка. Меня - "папаша", "папаша"... Весь вечер от меня не отходила. Одетая с иголочки. Спят ишо. - Ермолай кивнул на дом.

Вышел Степан. Улыбался.

- Проснулся. Рассол дует.

Еще когда мужики только подошли, из дома вышла немая Вера, увидела посторонних, вернулась, надела вчераш­нее дареное платье и прошлась по двору, вроде по делу. По­том ушла в дом, опять сняла его и пошла на работу в своем обычном.

...Шли по улице неторопливо. Разговаривали.

- Про Москву-то рассказывал? - все пытали Степана.

- Говорил маленько...

- А вот чо, правда или нет, говорят, на Кремле-то часы величиной с колесо? - спросил один невысокий, болезнен­ный на вид мужичок.

- Я слыхал - больше, - возразил другой.

- Дык тогда какую же надо пружину, чтоб они ходили?

- Может, они не от пружины ходют. Может, специально движок какой-нибудь есть.

Немая, которая шла с ними вместе, свернула в переулок. Под селом, из-за гор, вставало огромное солнце. Там и здесь хлопали калитки, выходили на работу. Ночью прошел небольшой дождик. Умытая земля парила под первыми лучами, дышала всей грудью. Идут улицей плотники - строить.