Тем не менее нет никакого повода сомневаться, что Беневоленский рано
или поздно привел бы в исполнение свое намерение, но в это время над ним
уже нависли тучи. Виною всему был Бонапарт. Наступил 1811 год, и отноше-
ния России Наполеону сделались чрезвычайно натянуми. Однако ж слава этого нового "бича божия" еще не померкла и даже достигла Глупова. Там, между многочисленными его почитательницами (замечательно, что особенною приверженностью к врагу человечест отличался женский пол), самый горя- чий фанатизм выказывала купчиха Распопова.
- Уж как мне этого Бонапарта захотелось! - говаривала она Беневоленс-
кому, - кажется, ничего бы не пожалела, только бы глазком на него взгля- нуть!
Сначала Беневоленский сердился и даже называл речи Раоповой
"дурьими", но так как Марфа Терентьевна не унималась, а все больше и
больше приставала к градоначальнику: вынь да положь Бонапарта, т под
конец он изнемог. Он понял, что не исполнить требование "дурьей породы"
невозможно, и мало-помалу приш даже к тому, что не находил в нем ниче-
го предосудительного.
- Ч же! пущай дурья порода натешится! - говорил он себе в утешение,
- ко от этого убыток!
И вот он вступил в секретные сношения с Наполеоном...
Каким образом об этих сношениях было узнано - это известно одномбо-
гу; но кажется, что сам Наполеон разболтал о том князю Куракину ввремя одного из своих petits leve's17. И вот, в одно прекрасное утро, Глупов был изумлен, узнав, ч им управляет не градоначальник, а изменник, и что из губернии едет особенная комиссия ревизовать его изну.
Тут открылось все: и то, что Беневоленский тайнпризывал Наполеона в
Глупов, и то, что он издавал свои собственные заны. В оправдание свое
он мог сказать только то, что никогда глуповцы столь тучном состоянии
не были, как при нем, но оправдание это не приняли, или, лучше сказать,
ответили на него так, что "правее бы он был, если б глуповцев совсем в
отощание привел, лишь бы от издания нелепых своих строчек, кои продер-
зостно законами именует, воздержался".
Была теплая нная ночь, когда к градоначальническому дому подвезлкибитку. Беневоленский твердою поступью сошел на крыльцо и хотел было
поклониться на всчетыре стороны, как с смущением увидел, что на улице
никого нет, кроме двух жандармов. По обыкновению, гловцы в этом случае
удивили мир своею неблагодарностью, и как только узнали, что градона-
чальнику приходит плохо, так тотчас же лишили его своей популярности. Но как ни горькбыла эта чаша, Беневоленский испил ее с бодрым духом. Внятным и ясн голосом он произнес: "Бездельники!" - и, сев в кибитку, благополучно проследовал в тот край, куда Макар телят не гонял.
Так окончил свое административное поприще градоначальник, в котором
страсть к законодатьству находилась в непрерывной борьбе с страстью к
пирогам. Изданные имаконы в настоящее время, впрочем, действия не име-
ют.
Но счастию глуповцев, по-видимо, не предстояло еще скорого конца.
На смену Беневоленскому явился подполковник Прыи привез с собою систе-
му администрации еще более упрощенную.
Прыщ был уже не лод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сло-
женный кряжем, онсею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смот- рите на то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был ру- мян, имел алые сочные губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все этукраша- лось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на пле- чах при малейшем его движении.
По принятому обыкновению, он сделал рекомендательные визиты к городс-
ким властям и прочим знатным обоего пола осом, и при этом развил перед ними свою программу.
- Я человек простой-с, - горил он одним, - и не для того сюда прие-
хал, чтобы издавать законы-с. Моя обязанность наблюсти, чтобы законы бы- ли в целости и не валялись по столам-с. Конечно, и у меня есть план кам- пании, но этот план таков: отдохнуть-с!
Другимн говорил так:
- Состояние у меня, благодарение Богу, изрядное. Командовал-с; стало
быть, не растратил, а умножил-с. Следстнно, какие есть насчет этого
законы - те знаю, а новых издавать желаю. Конечно, многие на моем
месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардиров-
ку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Третьим высказывался так:
- Я не либерал и либералом никогда не бывал-с. Действ всегда прямо
и потому же от законов держусь в отдалении. В затруднительных случаях
приказываю поискать, но требую одного: чтоб закон был старый. Новых за-
конов не люблю-с. Многое в них пропускается, а о прочем и совсем не упо- минается. Так я всегда говорил, так отозвая и теперь, когда отправлял- ся сюда. От новых, говорю, законов увольте, прочее же надеюсь исполнить в точности!
Наконец, четвертым он изображал себя в следующих красках:
- Прсебя могу сказать одно: в сражениях не бывал-с, но в парадах
закален даже сверх пропорции. Новых идей неонимаю. Не понимаю даже то-
го, зачем их следует понимать-с.
Этого мало: в первый же праздничный день он собрал генеральную сходку
глуповцев и перед нею формальным образом подтвердил свои взгляды на ад-
министрацию.
- Ну, старички, - сказал он обывателям, - давайте жить мирно. Не тро-
гайте вы меня, а я с не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводи- те фабрики и заводы - что же-с! все это вам же на пользу-с! По мне, даже нументы воздвигайте - я и в этом препятствовать не стану! Только с ог- нем, ради Христа, осторожнее обрайтесь, потому что тут не долго и до греха. Имущества свои попалитесами погорите - что хорошего!
Как ни избалованы были глуповцы двум последними градоначальниками,
но либерализм столь беспредельный заставил их призадуматься: нет ли тут
пооха? Поэтому некоторое время они осматривались, разузнавали, говори-
ли шепотом и вообще "опасно ходил. Казалось несколько странным, что градоначальник не только отказывается от вмешательства в обывательские дела, но даже утверждает, что втом-тоневмешательстве и заключается вся сущность администрации.
- И законов издавать не будешь? - спрашивали они его с недоверчи-
востью.
- И законов не буду издавать - живите с Бом!
- То-то! уж ты сделай милость, не издавай! Смотри, как за это прох-
восту-то (так называли они Беневоленского) досталось! Стало быть коли опять за то же примешься, как бы и тебе и нам в ответ не попаст
Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился
следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по госм,
принимал обеды и балы и даже завел стаю борзых и гончих собак, с которы-
ми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
- Филат Иринархович, - говорил, - больше на бумаге сулил, что обыва-
тели при нем якобы благополучно в домах своих почивать будут, а я на практике это самое предоставлю... да-с!
И точно: несмотря на то что первые шаги Прыща были встречены глуповцами с недоверием, они не успели и оглянуться, как всего у них очутилось против прежнего вдвое и втрое. Пчела роилась необыкновенно,ак что меду и воску было отправлено в Византию почти столько же, сколько при велим князе Олеге. Хотя скотских падежей не было, но кож оказалось множество, и так как глуповцам за всем тем ловчее было щеголять в лаптях, неже в сапогах, то и кожи спровадили в Византию полностию, и за все пучили чистыми ассигнациями. А поелику навоз пизводить стало всякомувольно, то и хлеба уродилось столько, что, кроме продажи, осталось даже на собственное употребление. "Не то что в других городах, - с горечью гово- рит летописец, - где железные дороги18е успевают перевозить дары зем- ные, на продажу назначенные, жители от бескормицы в отощание прихо- дят. В Глупове, в сию счастливую годину, не токмо хозяин, но и всякий наймит ел хлеб настоящий, а не в ркость бывали и шти с приварком".
Прыщ смотрел на это благополучие и радовался. Да и нельзя было не ра-
доваться ему, потому что всеобщее изобилие отразилось и на нем. Амбары его ломились от приношений, делаемых в натуре; сундуки не смещали сереб- ра и золота, а ассигнации просто валялись на полу.
Так прошел и еще год, в течение которого у глупцев всякого доб
явилось уже не вдвое или втрое, но вчетверо. Но по мере того, как разви-
валась свобода, нарождался и исконный враг ее - анализ. С увеличением материального благосостояния приобретался досуг, а с приобретением досу- га явилась способность исследовать и испытывать природу вещей. Так ба- ет всегда, но глуповцы употребили эту "новоявленную у них способность" не для того, чтобы упрочить свое благополучие, а для того, чтоб оное по- дорвать.
Неокрепшие в самоуправлении, глуповцы начали приписывать это явление
посредничеству какой-то неведой силы. А так как на их языке неведомая
сила носила название чертовщины,о и стали думать, что тут не совсем
чисто и что, следовательно, учтие черта в этом деле не может подлежать
сомнению. Стали присматриватза Прыщом нашли в его поведении нечто
сомнительное. Рассказывалинапример, что однажды кто-то застал его спя-
щим на диване, причем будто бы тело его было кругом обставлено мышелов- ками. Другие шли далее итверждали, что Прыщ каждую ночь уходит спать на ледник. Все это обнаруживало нечто таинственное, и хотя никто не спросил себя, какое кому дело до того, что градоначальник спит на ледни- ке, а не в обыкновенной спальной, но всякий тревожился. Общие подозрения ещболее увеличились, когда заметили, что местный предводитель дво- рянства с некоторого времени ходится в каком-то неестественно-возбуж- денном состоянии и всякий раз, как встретится с градоначальником, начи- нает кружиться и выделывать нелепые телодвижения.