пее были, - и те не пошли! - напустились головотяпы на новотора-вора.
- Ништо! обладим! - молвил вор-новотор, - дай срок, я глаз на глаз с
ним слово перемолвлю.
Видят головотяпы, что вор-новотор кругом на кривой их объехал, а на
попятный уж не смеют.
- Это, брат, не то, что с "кособрюхими" лбами тяпаться! не тут,
брат, ответ подай: каков таков человек? какого чину и звания? гуторят
они меж собой.
А вор-новотоэтим временем дошел до самогкнязя, снял перед ним ша-
почку соболиную и стал ему тайные слова на о говорить. Долго они шеп- тались, а про что - не слыхать. Только и почуяли головотяпы, как вор-но- вотор говорил: "Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень сво- бодно".
Наконец и для них настал черед встать перед ясные очи его княжеской
светлости.
- Что вы за люди? и зачем ко мне пожаловали? - обратился к ним князь.
- Мы головотяпы! нет нас народа храбрее, - начали было головотяпы, но
вдруг смутились.
- Слыхал, господа головотяпы! - усмехнся князь ("и таково ласково
усмехнулся, словно солнышко просияло!" - замечает летописце), - весьма
слыхал! И о томнаю, как вы рака с колокольным звоном встречали - до-
вольно знаю! Об одном не знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?
- А пришли мы к твоей княжеской светлости вот что объявить: много мы
промеж себя убивств чинили, много друг дружке разорений и наругательств
делали, а все правды у нас нет. Иди и володей нами!
- А у кого, спрошу вас, вы допрежь сего из князей, братьев моих, с
поклоном были?
- А были мы у одного князя глупого, да у другого князя глупого ж - и
те володеть нами не похотели!
- Ладно. Володеть вами я желаю, - сказал князь, - а чтоб идти к вам
жить - не пойду! Потому вы живете звериным обычаем: с беспробного золота
пенки снимаете, снох портите! А вот посылаю к вам, заместо себя, самого
этого новотора-вора: пущай он вами дома правит, а я отсель и им и вами
помыкать буду!
Понурили головотяпы головы и сказали:
- Так!
- И будете вы платить мне дани многие, - продолжал князь, - у кого
овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош
случится, тот разломи его начетверо: одну часть отдай мне, другую мне
же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну -
и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!
- Так! - отвечали головотяпы.
- И тех из вас, которым ни до чего дела нет, я буду миловать; прочих
же всех - казнить.
- Так! - отвечали головотяпы.
- А как не умели вы жить на своей воле и сами, глупые, пожелали себе
кабалы, то называться вам впредь не головотяпами, а глуповцами.
- Так! - отвечали головотяпы.
Затем приказал князь обнести послов водкою да одарить по пирогу, да
по платку алому, и, обложив данями мними, отпустил от себя с честию.
Шли головотяпы домой и воздыхали. оздыхали не ослабляючи, вопияли
сильно!" - светельствует летописец. "Вот она, княжеская правда како-
ва!" - говорили они. И еще говорили: "Такали мы, такали, да и протака- ли!" Один же из них, взяв гусли, запел:
Не шуми, мати зелена дубровушка!
Не мешай добру молодцу думу думати,
Как заутра мне, добру молодцу, на допрос идти
Перед грозного судью, самого царя...
Чем далее лилась песня, тем ниж понуривались головы головотяпов.
"Были между ними, - говорит летописец, - старики седые и плакали горько,
что сладкуюолю свою прогуляли; были и молодые, кои той воли едва отве-
дали, но и те тоже плакали. Тут только познали все, какова прекрасная воля есть". Когда же раздались заключительные стихи песни:
Я за то тебя, детинушкупожалую
Среди поля хоромами высокими,
Что двумя столбами с перекладиною... -
то все пали ниц и зарыдали.
Но дра уже свершилась бесповоротно. Прибывши домой, головотяпы не-
медленно выбрали болотину и, заложив на ней город, наали Глуповым, а себя по тому городу глуповцами. "Так и процвела сияревняя отрасль", - прибавляет летописец.
Ноору-новотору эта покность была не по нраву. Ему нужны были бун-
ты, ибо усмирением их он надеялся и милость князя себе снискать, и соб- рать хабару с бунтующих. начал он донимать глуповцев всякими неправда- ми, и, действительно, не в долгом времени возжег бунты. Взбунтовались сперва заугольники, а потом сычужники. Вор-новотор ходил на них с пушеч- ным снарядом, палил неоабляючи и, перепалив всех, заключил мир, то есть у заугольников ел палтусину, у сычужников - сычуги. И получил от князя похвалу великуюВскоре, однако, он до того проворовался, что слу- хи об его несытом воровстве дошли даже до князя. Распалился князь крепко и послал неверну рабу петлю. Но новотор, как сущий вор, и тут извер- нулся: предварил казнь тем, что, не выждав петли, зарезался огурцом.
сле новотораора пришел "заместить князя" одоевец, тот самый, ко-
торый "на грош постных яиц купил". Но и он догадался, что без бунтов ему не жизнь, и тоже стал донимать. Поднялись кособрюхие, калашники, соло- матники - все отаивали старину да права свои. Одоевец пошел против бунтовщиков, тоже начал неослабно палить, но, должно быть, палил зря, потому что бунтовщики не только не смирялись, но увлекли за собой черно- небых и губошлепов. Услыхал князь бестолковую пальбу бестолкового одоев- ца и долго терпел, но напоследок не стерпел: вышел против бунтовщиков собственноюерсоною и, перепалив всех до единого, возвратился восвояси.
- Посылал я сущего вора - оказался во - печаловался при этом князь,
-осылал одоевца по прозванию "продайа грош постных яиц" - и тот ока-
зался вор же. Кого пошлю ныне?
Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: ор-
ловцу ли - на том основании, что "Орел да Кромы - первые воры", или шуя- нину - на том основании, что он "в Питере бывал, на полу сыпа'л, и тут не упал", но, наконец, предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду "Проломленных Голов". Но едва прибыл орловец на место, как встали бунтом старичане и, вместо воеводы, встретили с хлебом с солью петуха. Поехал к ним орловец, надеясь в Старице стерлядями полакомиться, но нашел, что там "толь грязи довольно". Тогда он Старицу сжег, а жен и дев старицких отдаламому себе на поругание. "Князь же, уведав о том, урезал ему язык". Затем князь еще раз попробовал послать "вора попроще", и в этих сооб-
ражениях выбрал калязинца, который "свинью за бобра купил", но этот ока- зался еще пущим вором, нежели новотор и орловец. Взбунтовал семендяевцев и заозерцев и, "убив их, сжег". Тогда князь выпучил глаза и воскликнул:
- Несть глупости горшия, яко глупость!
"И прибых собственною персоною в Глупов и возопи:
- Запорю!"
С этим словом начались исторические времена.
ОПИСЬ ГРАДОНАЧАЛЬНИКАМ
в разное вмя в город Глупов от вышнего начальства поставленным
(1731 - 1826) 1) К л е м е н т и й, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироно
герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезап-
но произведен в надлежащий чин, прислан градоначальником. Прибыв в Глу- пов, не только не оставил занятия макаронами, но даже усильно к тому принуждал, чем себя и воспрославил. Зизмену бит в 1734 году кнутом и, по вырывании ноздрей, сослан в Березов.
2) Ф е р а п о н т о в, Фотий Петрович, бригадир. Бывый брадоей
оного же герцога Курляндского. Многократно делал походы против недоимщи-
ков и столь был охоч до зрелищ, что ниму без себя сечь не доверял. В 1738 году, быв в лесу, растерзан собаками.
3) В е л и к а н о в, Иван Матвеевич. Обложил в свою пользу ителей
данью по три копейки с души, предварительно утопив в реке экономи ди-
ректора. Перебил в кровь многих капитан-исправников. В 1740 году, в царствоние кроткия Елисавет, быв уличен в любовной связи с Авдотьей Лопухиной, бит кнутом и, по урезании языка, сослан в заточение в чер- дынскийстрог.
4) У р у с - К у г у ш - К и л ь д и б а е в, Маныл Самылович, капи-
тан-поручик из лейб-кампанцев. Отличался безумной отвагой и даже брал однажды приступом город Глупов. По доведеи о сем до сведения, похвалы не получил и в 1745 году уволен с распубликованием.
5) Л а м в р о к а к и с, беглый грек, без имени и отчества и даже
без чина, пойманный графом Кирилою Разумовским в Нежине, на базаре. Тор-
говал греческим мылом, губкою и орехами; сверх того, был сторонником классического образования. В 1756 году был найден в постели, заеденй клопами.
6) Б а к л а н, Иван Матвеевич, бригадир. Был роста трех аршин и трех
вершков и кился тем, что происходит по прямой линии от Ива Великого
(известная в Москве колокольня). Переломлен пополам во время бури, сви-
репствовавй в 1761 году.
7) П ф е й ф е р, Богдан Богданович, гваии сержант, голштинский вы-
ходец. Ничего не свершив, сменен в 1762 гу за невежество.
8) Б р у д а с т ы й, Дементий Варламович. Назначен л впопыхах и
имел в голове некоторое особливое устройство, за что и прозван был "Ор-
ганчиком". Это не мешало ему, впрочем, привести в пядок недоимки, за- пущенные его предместником. Во время сего правлен произошло пагубное безначалие, продолжавшееся семь дней, как о томудетовествуемо ниже.
9) Д в о е к у р о в, Семен Константиныч, штатский советник и кава-
лер. Вымостил Большую и Дворянскую улицы, завел пивоварение и медоваре- ние, ввел в употребление горчицу и лавровый лист, собрал недоимки, пок- ровительствовал наукам и ходатайствовал о завении в Глупове академии. Написал сочинение: "Жизнеописания замечательнейших обезьян". Будучи крепкого телосложения, имел последоватьно восемь амант. Супруга его, Лукерья Терентьевна, тоже была весьма снисходительна, и тем много спо- собствовала блеску сего правления. Умер в 1770оду своею смертью.
10) М а р к и з д е С а н г л о т, Антон Протасьевич, французский вы-
ходец и друг Дидерота. Отличался легкомыслием и любил петь непристойные песни. Летал по воздуху в городском саду, и чуть было не улетел совсем, как зацепился фалдами за шпиц, и оттуда с превеликим трудом снят. За эту затею уволен в 72 году, а в следующем же году, не уныв духом, давал представления Излера на минеральных водах5.