Смекни!
smekni.com
Литература и русский язык

Образ автора в романе А.С. Пушкина Евгений Онегин (стр. 1 из 5)


Реферат по литературе

Ученицы 10 «В» класса

Школы № 962

Трубицыной Полины

1999 г.

План.

1. Ев­ге­ний Оне­гин - вы­ра­зи­тель осо­бен­но­стей со­дер­жа­ния жиз­ни рус­ско­го об­ще­ст­ва 20-х го­дов XIX ве­ка.

2. Ут­вер­жде­ние мыс­ли о влия­нии ума, уров­ня об­ра­зо­ван­но­сти на ха­рак­тер глав­но­го ге­роя.

3. Уме­ние раз­ли­чать ис­тин­ные и мни­мые цен­но­сти как по­ка­за­тель глу­би­ны лич­но­сти и спо­соб­но­сти ее к даль­ней­ше­му раз­ви­тию.

4. Проблема личности и среды в романе. Масштаб личности, определяемый как способность подняться над средой, противостоять обыденности, косности.

5. Художественная функция элементов сюжета, направленных на решение проблемы личности героя.

Все вло­же­но в эту кни­гу: ум, серд­це, мо­ло­дость, муд­рая зре­лость, ми­ну­ты ра­до­сти и горь­кие ча­сы без сна - вся жизнь пре­крас­но­го, ге­ни­аль­но­го и ве­се­ло­го че­ло­ве­ка.

Кто глав­ный ге­рой ро­ма­на "Ев­ге­ний Оне­гин"? От­вет на этот во­прос ка­жет­ся впол­не яс­ным: ко­неч­но, тот, чьим име­нем на­звал Пуш­кин свою кни­гу; ко­неч­но, Ев­ге­ний - кто же еще? Да­же Тать­я­на, да­же Лен­ский иг­ра­ют в ро­ма­не ме­нее важ­ную роль, а уж тем бо­лее Оль­га, ста­ри­ки Ла­ри­ны, со­се­ди-по­ме­щи­ки, свет­ские ден­ди, кре­сть­я­не... Глав­ный ге­рой ро­ма­на - Ев­ге­ний Оне­гин, ти­пич­ный мо­ло­дой дво­ря­нин на­ча­ла XIX ве­ка. Без Оне­ги­на и ро­ма­на бы не бы­ло.

Вся пер­вая гла­ва, ка­за­лось бы, рас­ска­зы­ва­ет об Оне­ги­не: его дет­ст­ве, юно­сти, при­выч­ках, раз­вле­че­ни­ях, друзь­ях.

Эпи­граф к этой гла­ве: "И жить то­ро­пит­ся и чув­ст­во­вать спе­шит" (Князь Вя­зем­ский)- то­же про Оне­ги­на, это он "жить

то­ро­пит­ся"...

Но, ес­ли про­честь гла­ву пов­ни­ма­тель­ней, мы уви­дим, что

в ней не один, а два ге­роя: Оне­гин и Пуш­кин. Им не толь­ко

уде­ле­но поч­ти рав­ное ко­ли­че­ст­во строф, мы уз­на­ем о ка­ж­домиз них очень мно­го - об ав­то­ре поч­ти столь­ко же, сколь­коо ге­рое. Они во мно­гом по­хо­жи. Не­да­ром Пуш­кин сра­зу ска­жет об Оне­ги­не: "до­б­рый мой при­ятель". Но мно­го у них ираз­но­го. Труд­но, ко­неч­но, срав­ни­вать ре­аль­но жив­ше­го ве­ли­ко­го че­ло­ве­ка с дру­гим, соз­дан­ным его фан­та­зи­ей, но все же на­сколь­ко Пуш­кин яр­че, ум­нее, зна­чи­тель­ней че­ло­ве­ка, ко­то­ро­го мы на­зы­ва­ем "ти­пич­ным пред­ста­ви­те­лем" его эпо­хи!

В то вре­мя, ко­гда он на­чал пи­сать "Оне­ги­на", по­ла­га­лось

на­чи­нать боль­шое по­эти­че­ское про­из­ве­де­ние тор­же­ст­вен­нымвсту­п­ле­ни­ем, об­ра­ща­ясь к бо­гам. Так, как на­чал Го­мер свою" Илиа­ду ":

Гнев, бо­ги­ня, вос­пой Ахил­ле­са, Пе­лее­ва сы­на...

Или так, как на­чал Пуш­кин свою оду "Воль­ность":

Бе­ги, со­крой­ся от очей,

Ци­те­ры сла­бая ца­ри­ца!

Где ты, где ты, гро­за ца­рей,

Сво­бо­ды гор­дая пе­ви­ца?..

Так по­ла­га­лось. А Пуш­кин на­чи­на­ет свой ро­ман

в сти­хах со­всем ина­че. Он бе­рет строч­ку из зна­ко­мой ка­ж­до­му его со­вре­мен­ни­ку бас­ни Кры­ло­ва "Осел и му­жик":

Осел был са­мых че­ст­ных пра­вил... –

и пе­ре­де­лы­ва­ет эту строч­ку по-сво­ему. Сра­зу, с пер­вой же

стро­ки, он сме­ло, ве­се­ло, мо­ло­до бро­са­ет­ся в бой про­тив то­го,что ус­та­ре­ло, что ме­ша­ет раз­ви­тию ли­те­ра­ту­ры, что ему не­на­ви­ст­но: про­тив ско­вы­ваю­щих пи­са­те­ля пра­вил и за­ко­нов - за сво­бо­ду мыс­ли, сво­бо­ду твор­че­ст­ва. Ни­ко­го он не бо­ит­ся: никри­ти­ков, ни уче­ных зна­то­ков, ни да­же дру­зей-пи­са­те­лей, ко­то­рые, ко­неч­но, рас­сер­дят­ся на не­го за по­доб­ное на­ча­ло.

Итак, ро­ман на­чи­на­ет­ся без вся­ко­го всту­п­ле­ния - мыс­ля­миге­роя, еду­ще­го к боль­но­му дя­де, ко­то­ро­го он не зна­ет и нелю­бит, что­бы

Ему по­душ­ки по­прав­лять.

Пе­чаль­но под­но­сить ле­кар­ст­во,

Взды­хать и ду­мать про се­бя:

Ко­гда же черт возь­мет те­бя!

Одоб­ря­ет Пуш­кин та­кое по­ве­де­ние Оне­ги­на? По­ка мы ещене мо­жем от­ве­тить на этот во­прос. Но даль­ше, чи­тая ро­ман,мы все уз­на­ем: и что ду­ма­ет Пуш­кин об Оне­ги­не, и как онсмот­рит на при­ня­тые в све­те род­ст­вен­ные от­но­ше­ния, и ка­киелю­ди ему по ду­ше, ко­го он не­на­ви­дит и за что, над чемсме­ет­ся, что лю­бит, с кем бо­рет­ся...

По­эт на­хо­дит са­мые точ­ные, са­мые убе­ди­тель­ные сло­ва,

что­бы объ­яс­нить, как не­сча­ст­ли­во вос­пи­та­ли Ев­ге­ния: чув­ст­во­вать, стра­дать, ра­до­вать­ся он не уме­ет. За­то уме­ет "ли­це­ме­рить, ка­зать­ся, яв­лять­ся"; за­то, как мно­гие свет­ские лю­ди, уме­ет ску­чать, то­мить­ся...

Вот как по-раз­но­му вос­при­ни­ма­ют Пуш­кин и Оне­гин, на­при­мер, те­атр. Для Пуш­ки­на пе­тер­бург­ский те­атр - "вол­шеб­ный край", о ко­то­ром он меч­та­ет в ссыл­ке:

Ус­лы­шу ль вновь я ва­ши хо­ры?

Уз­рю ли рус­ской Тер­пси­хо­ры

Ду­шой ис­пол­нен­ный по­лет?

А Оне­гин "вхо­дит, идет меж кре­сел по но­гам, двой­ной

лор­нет, ско­сясь, на­во­дит на ло­жи не­зна­ко­мых дам...", ед­ва взгля­нув на сце­ну "в боль­шом рас­се­я­нье", уже "от­во­ро­тил­ся - и зев­нул".

По­че­му так? От­че­го Пуш­кин уме­ет ра­до­вать­ся то­му, что

на­ску­чи­ло, опо­сты­ле­ло Оне­ги­ну? Мы еще при­дем к от­ве­ту наэтот во­прос. Сей­час мы вме­сте с Ев­ге­ни­ем вер­ну­лись из те­ат­раи во­шли в его ка­би­нет.

Бе­лин­ский на­звал ро­ман Пуш­ки­на "эн­цик­ло­пе­ди­ей рус­ской жиз­ни и в выс­шей сте­пе­ни на­род­ным про­из­ве­де­ни­ем".

Что та­кое эн­цик­ло­пе­дия? Мы при­вык­ли пред­став­лять се­бе приэтом сло­ве мно­го­том­ное спра­воч­ное из­да­ние - и вдруг: то­нень­кая книж­ка в сти­хах! А все-та­ки Бе­лин­ский прав: де­ло в том, что в пуш­кин­ском ро­ма­не ска­за­но так мно­го, так все­объ­ем­лю­ще о жиз­ни Рос­сии в на­ча­ле ХIХ ве­ка, что ес­ли бы ни­че­го мы не зна­ли об этой эпо­хе и толь­ко чи­та­ли "Ев­ге­ния Оне­ги­на" - мы бы все-та­ки зва­ли мно­гое.

На са­мом де­ле, про­чтя толь­ко два­дцать строф, мы уже

уз­на­ли, как вос­пи­ты­ва­ли мо­ло­дых дво­рян, где они гу­ля­ли

в дет­ст­ве, ку­да ез­ди­ли раз­вле­кать­ся, став взрос­лы­ми, что ели и что пи­ли; ка­кие пье­сы шли в те­ат­ре, кто бы­ла са­мая зна­ме­ни­тая ба­ле­ри­на и кто са­мый зна­ме­ни­тый ба­лет­мей­стер. Те­перь нам хо­чет­ся знать, что по­ку­па­ла за гра­ни­цей и что вы­во­зи­ла за гра­ни­цу Рос­сия ХIХ ве­ка. По­жа­луй­ста: "за лес и са­ло" вво­зи­лись пред­ме­ты рос­ко­ши: "ян­тарь на труб­ках Ца­ре­гра­да, фар­фор и брон­за... ду­хи в гра­не­ном хру­ста­ле" и мно­гое дру­гое, не­об­хо­ди­мое "для за­бав, ... для не­ги мод­ной". Хо­тим уз­нать, как оде­ва­лись мо­ло­дые лю­ди, как шу­ти­ли, о чем ду­ма­ли и бе­се­до­ва­ли - ско­ро мы все это уз­на­ем. Пуш­кин под­роб­но и точ­но рас­ска­жет обо всем.

Еще один во­прос: по­че­му так мно­го ино­стран­ных слов

в пер­вой гла­ве? Не­ко­то­рые да­же и на­пи­са­ны ла­тин­ским шриф­том: Madame, Monsieur I'Abbe, dandy, vale, roast-beef, entrechat... И сло­ва-то из раз­ных язы­ков: фран­цуз­ские, анг­лий­ские, ла­тин­ские, опять анг­лий­ские, фран­цуз­ские... Мо­жет быть, Пуш­ки­ну труд­но обой­тись без этих слов, он слиш­ком при­вык к ним, все­гда упот­реб­лял их? Вот в стро­фе XXVI он и сам пи­шет:

А ви­жу я, ви­нюсь пред ва­ми,

Что уж и так мой бед­ный слог

Пе­ст­реть го­раз­до б мень­ше мог

Ино­пле­мен­ны­ми сло­ва­ми...

Ко­гда мы нач­нем чи­тать вто­рую, тре­тью и дру­гие гла­вы,

то убе­дим­ся: Пуш­ки­ну во­все не нуж­ны "ино­пле­мен­ные сло­ва", он пре­вос­ход­но без них об­хо­дит­ся. А вот Оне­ги­ну - нуж­ны. Пуш­кин уме­ет го­во­рить по-рус­ски бле­стя­ще, ост­ро­ум­но, бо­га­то - а ге­рой его го­во­рит свет­ским ме­ша­ным язы­ком, где пе­ре­пле­та­ет­ся анг­лий­ский с фран­цуз­ским и где не пой­мешь род­ной язык твое­го со­бе­сед­ни­ка. Бо­лее то­го, Пуш­кин соз­на­тель­но, на­роч­но из­ви­ня­ет­ся пе­ред чи­та­те­лем - а вдруг чи­та­тель не за­ме­тит "ино­пле­мен­но­го" сло­вес­но­го ок­ру­же­ния Оне­ги­на! Нуж­но об­ра­тить его вни­ма­ние на эти сло­ва.

Ев­ге­ний Оне­гин - оп­ре­де­лен­ный этап в раз­ви­тии рус­ско­го об­ще­ст­вен­но­го соз­на­ния.

Оне­гин - во­пло­ще­ние ев­ро­пей­ско­го соз­на­ния: ев­ро­пей­ской куль­ту­ры, об­ра­зо­ван­но­сти, при­ори­тет ра­цио­на­ли­сти­че­ско­го соз­на­ния. Под­чер­ки­ва­ет­ся его от­чу­ж­ден­ность от на­цио­наль­ной жиз­ни: он без се­мьи, вос­пи­тан ино­стран­ным гу­вер­не­ром.

Пуш­кин не да­ет од­но­знач­ных оце­нок, но ви­дит и силь­ные сто­ро­ны, пре­ж­де все­го, по­треб­ность ос­мыс­лить се­бя как лич­ность.

Ра­бо­тая в Одес­се над вто­рой гла­вой, Пуш­кин еще не знал, что ско­ро - не прой­дет и го­да - он вы­ну­ж­ден бу­дет по­се­лить­ся в этом "пре­ле­ст­ном угол­ке", со­слан­ный, под­над­зор­ный. Но он уже дав­но знал, что рус­ская де­рев­ня да­ле­ко не так пре­крас­на, как ка­жет­ся не­по­свя­щен­но­му взо­ру. Еще в 1819 го­ду, прие­хав в Ми­хай­лов­ское во вто­рой раз в жиз­ни, два­дца­ти­лет­ний Пуш­кин уви­дел не толь­ко пре­лесть рус­ской при­ро­ды:

... Но мысль ужас­ная здесь ду­шу ом­ра­ча­ет:

Сре­ди цве­ту­щих нив и гор

Друг че­ло­ве­че­ст­ва пе­чаль­но за­ме­ча­ет

Вез­де не­ве­же­ст­ва гу­би­тель­ный по­зор.

Не ви­дя слез, не вне­мля сто­на,

На па­гу­бу лю­дей из­бран­ное судь­бой,

Здесь бар­ст­во ди­кое, без чув­ст­ва, без за­ко­на,

При­свои­ло се­бе на­силь­ст­вен­ной ло­зой

И труд, и соб­ст­вен­ность, и вре­мя зем­ле­дель­ца...

("Де­рев­ня". 1819 г.)

Вот эти страш­ные кон­тра­сты рус­ской де­рев­ни XIX ве­ка со­хра­ни­лись в уме и серд­це по­эта. Не слу­чай­но уже в пер­вой стро­фе слыш­на еле за­мет­ная иро­ния - ко­гда Пуш­кин го­во­рит о "пре­ле­ст­ном угол­ке". Чем даль­ше опи­сы­ва­ет он де­рев­ню, тем слыш­нее иро­ния. Дом дя­дюш­ки Оне­ги­на на­зван "поч­тен­ным зам­ком", хо­тя об­став­лен он весь­ма скром­но: "два шка­фа, стол, ди­ван пу­хо­вый..." Сло­во "за­мок" вы­зы­ва­ет мыс­ли о фео­да­ле, ко­то­ро­му под­чи­не­ны без­ро­пот­ные вас­са­лы, о не­спра­вед­ли­во­сти, ца­ря­щей там, где вла­ст­ву­ет "бар­ст­во ди­кое".

 
читать дальше
1
2
3
4
5
НАПИШИТЕ НАМ
Copyright © Smekni.com. All rigths reserved.