- Неважно! - сказал Нед Ленд. - Пускай будет хоть примерный!
- Извольте, - ответил я. - Каждый человек расходует в час количество кислорода, содержащееся в ста литрах воздуха, короче говоря, расходует в течение двадцати четырех часов количество кислорода, содержащееся в двух тысячах четырехстах литрах. Стало быть, надо разделить водоизмещение судна на две тысячи четыреста...
- Так точно, - сказал Консель.
- А так как водоизмещение "Наутилуса" равно полутора тысячам тонн, а в каждой тонне тысяча литров воздуха, каковая цифра, деленная на две тысячи четыреста...
Я взялся за карандаш.
- ...дает шестьсот двадцать пять. Иначе говоря, "Наутилус" содержит количество воздуха, достаточное для шестисот двадцати пяти человек в течение двадцати четырех часов.
- Шестисот двадцати пяти, - повторил Нед.
- Но, уверяю вас, - прибавил я, - что мы, все вместе взятые, пассажиры, матросы, офицеры, не составим и десятой части этой цифры.
- И того чересчур много для трех человек, - пробормотал Консель.
- Итак, бедный мой Нед, могу вам только посоветовать запастись терпением.
- И не только терпением, - заметил Консель, - но и покорностью.
Консель нашел нужное слово.
- Впрочем, - прибавил он, - не может же капитан Немо все время идти на юг. Когда-нибудь и остановится! Встретятся на пути ледовые поля, вот и придется возвращаться в моря более цивилизованные! И тогда, Нед Ленд, наступит время снова попытать счастья.
Канадец покачал головой, провел рукой по лбу и вышел, не обронив ни слова.
- С позволения господина профессора, - сказал тогда Консель, - поделюсь с ним моими наблюдениями. Бедняга Нед вбил себе в голову всякую всячину. Все вспоминает прошлое. Все мы так! Что прошло, то стало милым! Сердце свое он надрывает этими самыми воспоминаниями. Надо понять его! Что ему делать на борту "Наутилуса"? Нечего! Он не ученый, как господин профессор. Чудеса подводного мира не радуют его, как они радуют нас. Он всем готов пожертвовать, лишь бы вечерком посидеть в таверне, там, у себя на родине!
В самом деле, однообразие жизни на борту судна, видимо, тяготило канадца, привыкшего к жизни деятельной и вольной. Происшествия, которые могли бы его интересовать, редко случались. Впрочем, в тот день одно событие напомнило китобою счастливые времена.
Около одиннадцати часов утра "Наутилус", всплыв на поверхность океана, оказался среди целого стада китов. Встреча с китами не удивила меня: я знал, что эти млекопитающие, за которыми охотятся целые китобойные флотилии, спасаясь от своих преследователей, перемещаются в воды Атлантики и в прилегающие к ним части океана.
Киты играли важную роль и оказали немалые услуги в эпоху великих открытий. Это они, увлекая за собой басков, а затем астурийцев, англичан и голландцев, приучили их пренебрегать опасностями дальних плаваний и смело бороздить океаны во всех направлениях. Старинные легенды полны описаниями подвигов этих китообразных, которые заводили китобоев чуть ли не до Северного полюса - не доставало до него всего каких-нибудь семи лье! Пусть это будет вымысел, но в нем предвосхищено будущее! Весьма вероятно, что, охотясь за китами в арктических и антарктических морях, люди откроют полюсы обоих полушарий!
Мы сидели на палубе. Море было спокойное. Октябрь месяц под этими широтами дарил нас прекрасными осенними днями. Канадец первый, - он не мог ошибиться, - заметил кита на восточной стороне горизонта. Присмотревшись внимательно, можно-было различить, милях в пяти от "Наутилуса", какую-то черную массу, то всплывавшую на поверхность, то исчезавшую под водой.
- Эх! - вскричал Нед. - Будь я на борту китобоя, отвел бы я душу! Кит здоровенный! Глядите-ка, какой он столб воды выбрасывает, тысяча чертей! И зачем только я прикован к этой железной посудине!
- Неужели, Нед, - сказал я, - в вас еще живы замашки китобоя?
- А какой же китобой, сударь, забудет свое прежнее ремесло? Что может заменить охоту на китов? Она горячит кровь!
- Вам не доводилось охотиться на китов в здешних морях?
- Не доводилось, сударь. Я плавал в северных морях, доходил до Берингова пролива, до Девисова пролива.
- Значит, с китами Южного полушария вы еще не знакомы. Да и немудрено! Вы до сих пор били северных китов; южные киты не переходят теплых вод экватора.
- Вы не шутите, господин профессор? - недоверчиво сказал канадец.
- Говорю то, что есть.
- А вот, кстати! Послушайте-ка, что я вам расскажу: в шестьдесят пятом году - этому будет два с половиной года - я подцепил близ Гренландии кита, у которого в боку торчал гарпун с клеймом китобойного судна из Берингова пролива! Спрашивается, как могло случиться, что животное, раненное у западных берегов Америки, было убито у восточных берегов, если оно, обогнув мыс Горн или мыс Доброй Надежды, не перешло через экватор?
- Я держусь одного мнения с Недом, - сказал Консель. - Жду, что нам ответит господин профессор.
- Господин профессор ответит вам, друзья мои, что различные виды китов живут в различных морях и никогда их не покидают. И если какой-нибудь кит из Берингова пролива пожаловал в Девисов пролив, стало быть, между морями существует проход либо у берегов Америки, либо у берегов Азии.
- И я должен вам верить? - спросил канадец, прищурив глаз.
- Надо верить господину профессору, - сказал Консель.
- Выходит так, - возразил канадец - раз я не охотился в здешних водах, значит и здешних китов не знаю, а?
- Выходит так, Нед.
- Тем резоннее завести с ними знакомство, - заметил Консель.
- Глядите! Глядите-ка! - взволнованным голосом крикнул канадец. - Кит подходит! Эх, ты! Идет прямехонько на нас. Дразнится, бестия! Чует, что у меня руки пусты!
Нед топнул ногой. Рука сжалась в кулак, потрясая воображаемым гарпуном.
- А что, здешние киты такие же крупные, как в северных областях океана?
- Почти такие же, Нед.
- А я, надо вам сказать, сударь, видывал здоровенных китов, в сто футов длиной! Мне даже случалось слышать, будто киты у Алеутских островов бывают длиннее ста пятидесяти футов.
- Ну, это уж явное преувеличение! - ответил я. - Эти животные не настоящие киты, у них имеются спинные плавники, и они, как и кашалоты, меньше настоящих китов.
- Эй-эй! - закричал канадец, глаз не отводивший от океана. - Подходит! Идет в кильватере "Наутилуса"!
И, возвращаясь к прерванному разговору, он сказал:
- Вы говорите, что кашалоты мелкие рыбы? А рассказывают, будто встречаются гигантские кашалоты. Это животные умные. Они, говорят, маскируются водорослями, фукусами и прочими морскими растениями. Их принимают за островки. К ним причаливают, высаживаются, разводят огонь...
- Строят дома, - сказал Консель.
- Ах ты шутник! - ответил Нед Ленд. - Ну, а в один прекрасный день животное уходит под воду и все его население - фьють! - вместе с ним в морские пучины...
- Как в путешествиях Синдбада Морехода, - смеясь, заметил я. - Ах, мистер Ленд, вы, кажется, любите необыкновенные истории! Вот каковы ваши кашалоты! Надеюсь, вы сами не верите этим небылицам!
- Господин натуралист, - серьезно отвечал канадец. - Когда дело касается китов, надо всему верить! Эй-эй! Глядите-ка, глядите! Вот так плывет! Вот так ныряет! Говорят, эти животные успевают за пятнадцать дней обойти вокруг света!
- Не стану спорить.
- А вы знаете, господин Аронакс, что в самом начале сотворения мира киты еще проворнее плавали?.
- А-а!.. В самом деле, Нед? Почему же это?
- Потому что в то время хвост у них был поперечный, как у рыб; так вот, стало быть, хвост у них был сплющен и стоял вертикально, они и помахивали им слева направо и справа налево! Но создатель, увидев, что рыбки-то чересчур прытки, взял да и свернул им хвост! Так с той поры и хлопают они хвостом по воде сверху вниз! Ну, прыткости у них и поубавилось!
- Все это так, Нед, - сказал я, - и я должен вам верить?
- Необязательно, - отвечал Нед Ленд. - Во всяком случае не больше, как если бы я сказал, что существуют киты длиною в триста футов и весом, в сто тысяч фунтов.
- Что говорить, многовато! - сказал я. - Но надо признаться, что некоторые китообразные достигают значительных размеров. Одного жира, говорят, вытапливают из них до ста двадцати тонн!
- Что до этого, я своими глазами видел, - сказал канадец.
- Охотно верю, Нед! Так же, как верю в то, что иные киты величиной равны ста слонам. Судите сами, какое любопытное зрелище: такая туша, взявшая большой ход!
- Правда ли, - спросил Консель, - что кит может потопить корабль?
- Корабль? Сомневаюсь! - отвечал я. - Впрочем, рассказывают, что в тысяча восемьсот двадцатом году в этих самых южных морях кит бросился на "Эссекс" и начал толкать его задом наперед со скоростью четырех метров в секунду. Судно зачерпнуло кормой и затонуло почти в ту же минуту!
Нед лукаво посмотрел на меня.
- А вот однажды кит так хватил по мне хвостом, - сказал он, - то есть не по мне, а по моей шлюпке, - что нас с товарищами подбросило в воздух этак метров на шесть! Что говорить, против кита господина профессора мой просто китенок!
- А что, киты подолгу живут? - спросил Консель.
- По тысяче лет, - отвечал канадец, не задумываясь.
- Откуда вы это знаете, Нед?
- Говорят так.
- А почему так говорят?
- Потому что знают.
- Нет, Нед! Не знают, а только предполагают. А свои предположения строят на том основании, что в первый период развития китобойного промысла, тому лет четыреста, порода китов была значительно крупнее нынешней. Отсюда сделали довольно логический вывод, что нынешние киты находятся еще в стадии роста. Поэтому Бюффон и сказал, что эти китообразные могут и должны жить по тысяче лет. Вы поняли?
Нед Ленд не слышал меня. Впрочем, он и не слушал. Кит подходил все ближе и ближе. Нед пожирал его глазами.
- Эге-ге! Кит, и не один! Десять, двадцать, да их тут целое стадо! И приходится сидеть сложа руки. Связан я и по рукам и по ногам!
- Послушайте, друг Нед, - сказал Консель, - отчего вы не попросите у капитана Немо разрешения поохотиться?..
Консель еще не окончил фразы, а канадец уже кинулся к трапу и исчез в люке.