Мы пробирались по кустам,
Брели, ползли кой-как.
И снег нас в поле не застал,
И не заметил враг.
И рану тяжкую в груди
Осилил спутник мой.
И все, что было позади,
Занесено зимой.
И вот теперь, по всем местам
Печального пути,
В обратный путь досталось нам
С дивизией идти.
Что ж, сердце, вволю постучи,-
Настал и наш черед.
Повозки, пушки, тягачи
И танки - все вперед!
Вперед - погода хороша,
Какая б ни была!
Вперед - дождалася душа
Того, чего ждала!
Вперед дорога - не назад,
Вперед - веселый труд;
Вперед - и плечи не болят,
И сапоги не трут.
И люди,- каждый молодцом,-
Горят: скорее в бой.
Нет, ты назад пройди бойцом,
Вперед пойдет любой.
Привал - приляг. Кто рядом - всяк
Приятель и родня.
Эй ты, земляк, тащи табак!
- Тащу. Давай огня!
Свояк, земляк, дружок, браток,
И все добры, дружны.
Но с кем шагал ты на восток,
То друг иной цены...
И хоть оставила война
Следы свои на всем,
И хоть земля оголена,
Искажена огнем,-
Но все ж знакомые места,
Как будто край родной.
- А где-то здесь деревня та?-
Сказал товарищ мой.
Я промолчал, и он умолк,
Прервался разговор.
А я б и сам добавить мог,
Сказать:- А где тот двор...
Где хата наша и крыльцо
С ведерком на скамье?
И мокрое от слез лицо,
Что снилося и мне?..
Дымком несет в рядах колонн
От кухни полевой.
И вот деревня с двух сторон
Дороги боевой.
Неполный ряд домов-калек,
Покинутых с зимы.
И там на ужин и ночлег
Расположились мы.
И два бойца вокруг глядят,
Деревню узнают,
Где много дней тому назад
Нашли они приют.
Где печь для них, как для родных,
Топили в ночь тайком.
Где, уважая отдых их,
Ходили босиком.
Где ждали их потом с мольбой
И мукой день за днем...
И печь с обрушенной трубой
Теперь на месте том.
Да сорванная, в стороне,
Часть крыши. Бедный хлам.
Да черная вода на дне
Оплывших круглых ям.
Стой! Это было здесь жилье,
Людской отрадный дом.
И здесь мы видели ее,
Ту, что осталась в нем.
И проводила, от лица
Не отнимая рук,
Тебя, защитника, бойца.
Стой! Оглянись вокруг...
Пусть в сердце боль тебе, как нож,
По рукоять войдет.
Стой и гляди! И ты пойдешь
Еще быстрей вперед.
Вперед, за каждый дом родной,
За каждый добрый взгляд,
Что повстречался нам с тобой,
Когда мы шли назад.
И за кусок, и за глоток,
Что женщина дала,
И за любовь ее, браток,
Хоть без поры была.
Вперед - за час прощальный тот,
За память встречи той...
- Вперед, и только, брат, вперед,
Сказал товарищ мой...
Он плакал горестно, солдат,
О девушке своей,
Ни муж, ни брат, ни кум, ни сват
И не любовник ей.
И я тогда подумал:- Пусть,
Ведь мы свои, друзья.
Ведь потому лишь сам держусь,
Что плакать мне нельзя.
А если б я,- случись так вдруг,-
Не удержался здесь,
То удержался б он, мой друг,
На то и дружба есть...
И, постояв еще вдвоем,
Два друга, два бойца,
Мы с ним пошли. И мы идем
На Запад. До конца.
БАЛЛАДА ОБ ОТРЕЧЕНИИ
Вернулся сын в родимый дом
С полей войны великой.
И запоясана на нем
Шинель каким-то лыком.
Не брита с месяц борода,
Ершится - что чужая.
И в дом пришел он, как беда
Приходит вдруг большая...
Но не хотели мать с отцом
Беде тотчас поверить,
И сына встретили вдвоем
Они у самой двери.
Его доверчиво обнял
Отец, что сам когда-то
Три года с немцем воевал
И добрым был солдатом;
Навстречу гостю мать бежит:
- Сынок, сынок родимый...-
Но сын за стол засесть спешит
И смотрит как-то мимо.
Беда вступила на порог,
И нет родным покоя.
- Как на войне дела, сынок?-
А сын махнул рукою.
А сын сидит с набитым ртом
И сам спешит признаться,
Что ради матери с отцом
Решил в живых остаться.
Родные поняли не вдруг,
Но сердце их заныло.
И край передника из рук
Старуха уронила.
Отец себя не превозмог,
Поникнул головою.
- Ну что ж, выходит так, сынок,
Ты убежал из боя? ..-
И замолчал отец-солдат,
Сидит, согнувши спину,
И грустный свой отводит взгляд
От глаз родного сына.
Тогда глядит с надеждой сын
На материн передник.
- Ведь у тебя я, мать, один -
И первый, и последний.-
Но мать, поставив щи на стол,
Лишь дрогнула плечами.
И показалось, день прошел,
А может год, в молчанье.
И праздник встречи навсегда
Как будто канул в омут.
И в дом пришедшая беда
Уже была, как дома.
Не та беда, что без вреда
Для совести и чести,
А та, нещадная, когда
Позор и горе вместе.
Такая боль, такой позор,
Такое злое горе,
Что словно мгла на весь твой двор
И на твое подворье,
На всю родню твою вокруг,
На прадеда и деда,
На внука, если будет внук,
На друга и соседа...
И вот поднялся, тих и строг
В своей большой кручине,
Отец-солдат:- Так вот, сынок,
Не сын ты мне отныне.
Не мог мой сын,- на том стою,
Не мог забыть присягу,
Покинуть Родину в бою,
Притти домой бродягой.
Не мог мой сын, как я не мог,
Забыть про честь солдата,
Хоть защищали мы, сынок,
Не то, что вы. Куда там!
И ты теперь оставь мой дом,
Ищи отца другого.
А не уйдешь, так мы уйдем
Из-под родного крова.
Не плачь, жена. Тому так быть.
Был сын - и нету сына,
Легко растить, легко любить.
Трудней из сердца вынуть...-
И что-то молвил он еще
И смолк. И, подняв руку,
Тихонько тронул за плечо
Жену свою, старуху.
Как будто ей хотел сказать:
- Я все, голубка, знаю.
Тебе еще больней: ты - мать,
Но я с тобой, родная.
Пускай наказаны судьбой,-
Не век скрипеть телеге,
Не так нам долго жить с тобой,
Но честь живет вовеки...-
А гость, качнувшись, за порог
Шагнул, нащупал выход.
Вот, думал, крикнут: 'Сын, сынок!
Вернись!' Но было тихо.
И, как хмельной, держась за тын,
Прошел он мимо клети.
И вот теперь он был один,
Один на белом свете.
Один, не принятый в семье,
Что отреклась от сына,
Один на всей большой земле,
Что двадцать лет носила.
И от того, как шла тропа,
В задворках пропадая,
Как под ногой его трава
Сгибалась молодая;
И от того, как свеж и чист
Сиял весь мир окольный,
И трепетал неполный лист -
Весенний,- было больно.
И, посмотрев вокруг, вокруг
Глазами не своими,
Кравцов Иван,- назвал он вслух
Свое как будто имя.
И прислонился головой
К стволу березы белой.
- А что ж ты, что ж ты над собой,
Кравцов Иван, наделал?
Дошел до самого конца,
Худая песня спета.
Ни в дом родимого отца
Тебе дороги нету,
Ни к сердцу матери родной,
Поникшей под ударом.
И кары нет тебе иной,
Помимо смертной кары.
Иди, беги, спеши туда,
Откуда шел без чести,
И не прощенья, а суда
Себе проси на месте.
И на глазах друзей-бойцов,
К тебе презренья полных,
Тот приговор, Иван Кравцов,
Ты выслушай безмолвно.
Как честь, прими тот приговор.
И стой, и будь, как воин,
Хотя б в тот миг, как залп в упор
Покончит счет с тобою.
А может быть, еще тот суд
Свой приговор отложит,
И вновь ружье тебе дадут,
Доверят вновь. Быть может...
БОЙ В БОЛОТЕ
Бой безвестный, о котором
Речь сегодня поведем,
Был, прошел, забылся скоро...
Да и вспомнят ли о нем?
Бой в лесу, в кустах, в болоте,
Где война стелила путь,
Где вода была пехоте
По колено, грязь — по грудь;
Где брели бойцы понуро,
И, скользнув с бревна в ночи,
Артиллерия тонула,
Увязали тягачи.
Этот бой в болоте диком
На втором году войны
Не за город шел великий,
Что один у всей страны;
Не за гордую твердыню,
Что у матушки-реки,
А за некий, скажем ныне,
Населенный пункт Борки.
Он стоял за тем болотом
У конца лесной тропы,
В нем осталось ровным счетом
Обгорелых три трубы.
Там с открытых и закрытых
Огневых — кому забыть!—
Было бито, бито, бито,
И, казалось, что там бить?
Там в щебенку каждый камень,
В щепки каждое бревно.
Называлось там Борками
Место черное одно.
А в окружку — мох, болото,
Край от мира в стороне.
И подумать вдруг, что кто-то
Здесь родился, жил, работал,
Кто сегодня на войне.
Где ты, где ты, мальчик босый,
Деревенский пастушок,
Что по этим дымным росам,
Что по этим кочкам шел?
Бился ль ты в горах Кавказа
Или пал за Сталинград,
Мой земляк, ровесник, брат,
Верный долгу и приказу
Русский труженик-солдат.
Или, может, в этих дымах,
Что уже недалеки,
Видишь нынче свой родимый
Угол дедовский, Борки?
И у той черты недальной,
У земли многострадальной.
Что была к тебе добра,
Влился голос твой в печальный
И протяжный стон: «Ура-а...»
Как в бою удачи мало
И дела нехороши,
Виноватого, бывало,
Там попробуй поищи.
Артиллерия толково
Говорит — она права:
— Вся беда, что танки снова
В лес свернули по дрова.
А еще сложнее счеты,
Чуть танкиста повстречал:
— Подвела опять пехота.
Залегла. Пропал запал.
А пехота не хвастливо,
Без отрыва от земли
Лишь махнет рукой лениво:
— Точно. Танки подвели.
Так идет оно по кругу,
И ругают все друг друга,
Лишь в согласье все подряд
Авиацию бранят.
Все хорошие ребята,
Как посмотришь — красота,
И ничуть не виноваты,
И деревня не взята.
И противник по болоту,
По траншейкам торфяным
Садит вновь из минометов —
Что ты хочешь делай с ним.
Адреса разведал точно,
Шлет посылки спешной почтой,
И лежишь ты, адресат,
Изнывая, ждешь за кочкой,
Скоро ль мина влепит в зад.
Перемокшая пехота
В полный смак клянет болото,
Не мечтает о другом —
Хоть бы смерть, да на сухом.
Кто-нибудь еще расскажет,
Как лежали там в тоске.
Третьи сутки кукиш кажет
В животе кишка кишке.
Посыпает дождик редкий,