Смекни!
smekni.com

451 градус по Фаренгейту (стр. 20 из 29)

могло случиться. Разве я не предупредил вас достаточно ясно, когда подослал пса

к вашим дверям?

Застывшее лицо Монтэга ничего не выражало, он почувствовал, как его голова

медленно и тяжело, словно каменная, повернулась в сторону соседнего дома -

темного и мрачного среди окружавших его ярких цветочных клумб.

Битти презрительно фыркнул:

- Э, бросьте! Неужто вас одурачила эта маленькая сумасбродка со своим

избитым репертуаром? А, Монтэг? Цветочки, листочки, мотыльки, солнечный закат.

Знаем, знаем! Все записано в ее карточке. Эгэ! Да я, кажется, попал в точку!

Достаточно поглядеть на ваше потерянное лицо. Несколько травинок и лунный серп!

Экая чушь! И что хорошего она всем этим сделала?

Монтэг присел на холодное крыло Саламандры. Он несколько раз повернул свою

одеревеневшую голову, вправо - влево, вправо - влево...

- Она все видела. Она никому ничего не сделала. Она никого не трогала...

- Не трогала! Как бы не так! А возле вас она не вертелась? Ох уж эти мне

любители делать добро, с их святейшими минами, с их высокомерным молчанием и

единственным талантом: заставлять человека ни с того ни с сего чувствовать себя

виноватым. Черт бы их всех побрал! Красуются, словно солнце в полночь, чтобы

тебе и в постели покоя не было!

Дверь дома отворилась, по ступенькам сбежала Милдред, сжимая чемодан в

закостеневшей руке. Со свистом затормозив, у тротуара остановилось такси.

- Милдред!

Она пробежала мимо, прямая и застывшая,- лицо белое от пудры, рта нет -

забыла накрасить губы.

- Милдред, неужели это ты дала сигнал тревоги?

Она сунула чемодан в машину и опустилась на сиденье, бормоча как во сне:

- Бедные мои "родственники", бедняжки, бедняжки! Все погибло, все, все

теперь погибло...

Битти схватил Монтэга за плечо. Машина рванула и, сразу же набрав скорость

до семидесяти миль в час, исчезла в конце улицы.

Раздался звон. как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из

граненого стекла, зеркал и хрустальных призм. Монтэг машинально повернулся - его

словно подтолкнуло неведомо откуда налетевшим вихрем. И он увидел, что Стоунмен

и Блэк, размахивая топорами, крушат оконные рамы, давая простор сквозняку.

Шорох крыльев ночной бабочки, бьющейся о холодную черную преграду.

- Монтэг, это я - Фабер. Вы слышите меня? Что случилось?

- Теперь это случилось со мной,- ответил Монтэг.

- Ах, скажите, какая неожиданность!- воскликнул Битти.- В наши дни всякий

почему-то считает, всякий твердо уверен, что с ним ничего не может случиться.

Другие умирают, но я живу. Для меня, видите ли, нет ни последствий, ни

ответственности. Но только они есть, вот в чем беда. Впрочем, что об этом

толковать! Когда уж дошло до последствий, так разговаривать поздно, правда,

Монтэг?

- Монтэг, можете вы спастись? Убежать?- спрашивал Фабер.

Монтэг медленно шел к дому, но не чувствовал, как его ноги ступают сперва

по цементу дорожки, потом по влажной ночной траве. Где-то рядом Битти щелкнул

зажигалкой, и глаза Монтэга, как зачарованные, приковались к оранжевому язычку

пламени.

- Почему огонь полон для нас такой неизъяснимой прелести? Что влечет к нему

и старого и малого?- Битти погасил и снова зажег маленькое пламя.- Огонь - это

вечное движение. То, что человек всегда стремился найти, но так и не нашел. Или

почти вечное. Если ему не препятствовать, он бы горел, не угасая, в течение всей

нашей жизни. И все же, что такое огонь? Тайна. Загадка! Ученые что-то лепечут о

трении и молекулах, но, в сущности, они ничего не знают. А главная прелесть огня

в том, что он уничтожает ответственность и последствия. Если проблема стала

чересчур обременительной - в печку ее. Вот и вы, Монтэг, сейчас представляете

собой этакое же бремя. Огонь снимет вас с моих плеч быстро, чисто и наверняка.

Даже гнить будет нечему. Удобно. Гигиенично. Эстетично.

Монтэг глядел на свой дом, казавшийся ему сейчас таким чужим и странным:

поздний ночной час, шепот соседей, осколки разбитого стекла и вон там на полу -

Книги с оторванными переплетами и разлетевшимися, словно лебединые перья,

страницами, непонятные книги, которые сейчас выглядят так нелепо и, право же, не

стоят, чтобы из-за них столько волноваться, -просто пожелтевшая бумага, черные

литеры и потрепанные переплеты.

Это все, конечно, Милдред. Она, должно быть, видела, как он прятал книги в

саду, и снова внесла их в дом. Милдред, Милдред.

- Я хочу, чтобы вы один проделали всю работу, Монтэг. Но не с керосином и

спичкой, а шаг за шагом, с огнеметом. Вы сами должны очистить свой дом.

- Монтэг, разве вы не можете скрыться, убежать?

- Нет! - воскликнул Монтэг в отчаянии. - Механический пес! Из-за него

нельзя!

Фабер услышал, но услышал и брандмейстер Битти, решивший, что эти слова

относятся к нему.

- Да, пес где-то поблизости, - ответил он,- так что не вздумайте устраивать

какие-нибудь фокусы. Готовы?

- Да. - Монтэг щелкнул предохранителем огнемета.

- Огонь!

Огромный язык пламени вырвался из огнемета, ударил в книги, отбросил их к

стене. Монтэг вошел в спальню и дважды выстрелил по широким постелям, они

вспыхнули с громким свистящим шепотом и так яростно запылали, что Монтэг даже

удивился: кто бы подумал, что в них заключено столько жара и страсти. Он сжег

стены спальни и туалетный столик жены, потому что жаждал все это изменить, он

сжег стулья, столы, а в столовой - ножи, вилки и посуду из пластмассы - все, что

напоминало о том, как он жил здесь, в этом пустом доме, рядом с чужой ему

женщиной, которая забудет его завтра, которая ушла и уже забыла его и мчится

сейчас одна по городу, слушая только то, что нашептывает ей в уши

радио-"Ракушка".

И, как и прежде, жечь было наслаждением - приятно было дать волю своему

гневу, жечь, рвать, крушить, раздирать в клочья, уничтожать бессмысленную

проблему. Нет решения? Так вот же, теперь не будет и проблемы! Огонь разрешает

все!

- Монтэг, книги!

Книги подскакивали и метались, как опаленные птицы их крылья пламенели

красными и желтыми перьями.

Затем он вошел в гостиную, где в стенах притаились погруженные в сон

огромные безмозглые чудища, с их белыми пустыми думами и холодными снежными

снами. Он выстрелил в каждую из трех голых стен, и вакуумные колбы лопнули с

пронзительным шипением - пустота откликнулась Монтэгу яростным пустым свистом,

бессмысленным криком. Он пытался представить себе ее, рождавшую такие же пустые

и бессмысленные образы, и не мог. Он только задержал дыхание, чтобы пустота не

проникла в его легкие. Как ножом, он разрезал ее и, отступив назад, послал

комнате в подарок еще один огромный ярко-желтый цветок пламени. Огнеупорный

слой, покрывавший стены, лопнул, и дом стал содрогаться в пламени.

- Когда закончите,- раздался за его спиной голос Битти,- имейте в виду, вы

арестованы.

Дом рухнул грудой красных углей и черного нагара. Он лежал на земле,

укрытый периной из сонного розовато-серого пепла, и высокий султан дыма вставал

над развалинами, тихо колеблясь в небе. Была половина четвертого утра. Люди

разошлись по домам: от циркового балагана осталась куча золы и щебня.

Представление окончилось.

Монтэг стоял, держа огнемет в ослабевших руках, темные пятна пота

расползались под мышками, лицо было все в саже. За ним молча стояли другие

пожарники, их лица освещал слабый отблеск догорающих огней.

Монтэг дважды пытался заговорить. Наконец, собравшись с мыслями, он

спросил:

- Моя жена дала сигнал тревоги? Битти утвердительно кивнул.

- А еще раньше то же самое сделали ее приятельницы, только я не хотел

торопиться. Так или иначе, а вы бы все равно попались, Монтэг! Очень глупо было

с вашей стороны декламировать стихи направо и налево. Совершенно идиотская

заносчивость. Дайте человеку прочитать несколько рифмованных строчек, и он

возомнит себя владыкой вселенной. Вы решили, что можете творить чудеса вашими

книгами. А оказалось, что мир прекрасно обходится без них. Посмотрите, куда они

вас завели,- вы по горло увязли в трясине, стоит мне двинуть мизинцем, и она

поглотит вас!

Монтэг не шевельнулся. Землетрясение и огненная буря только что сравняли

его дом с землей, там, под обломками была погребена Милдред и вся его жизнь

тоже, и у него не было сил двинуться с места. Отголоски пронесшейся бури еще

отдавались где-то внутри, затихая, колени Монтэга сгибались от страшного груза

усталости, недоумения, гнева. Он безропотно позволял Битти наносить удар за

ударом.

- Монтэг, вы - идиот! Вы - непроходимый дурак! Ну зачем, скажите

пожалуйста, вы это сделали?

Монтэг не слышал. Мысленно он был далеко и убегал прочь, оставив свое

бездыханное, измазанное сажей тело в жертву этому безумствующему маньяку.

- Монтэг, бегите! - настаивал Фабер.

Монтэг прислушался.

Сильный удар по голове отбросил его назад. Зеленая пулька, в которой шептал

и кричал голос Фабера, упала на дорожку. С довольной улыбкой Битти схватил ее и

поднес к уху.

Монтэг слышал далекий голос:

- Монтэг, что с вами? Вы живы?

Битти отнял пульку от уха и сунул ее в карман.

- Ага! Значит, тут скрыто больше, чем я думал. Я видел, как вы наклоняете

голову и прислушиваетесь к чему-то. Сперва я подумал, что у вас в ушах

"Ракушка", но потом, когда вы вдруг так поумнели, мне это показалось

подозрительным. Что ж, мы разыщем концы, и вашему приятелю несдобровать.

- Нет!- крикнул Монтэг.

Он сдвинул предохранитель огнемета. Быстрый взгляд Битти задержался на

пальцах Монтэга, глаза его чуть-чуть расширились. Монтэг прочел в них удивление.

Он сам невольно взглянул на свои руки - что они еще натворили? Позже, вспоминая

все, что произошло, он никак не мог понять, что же, в конце концов, толкнуло его