Учитель философии. Мудрец стоит выше любых оскорблений. Лучший ответ на издевательства-- это сдержанность и терпение.
Учитель фехтования. Они имеют наглость сравнивать свое ремесло с моим!
Учитель философии. Это ли повод для волнения? Из-за суетной славы и из-за положения в обществе люди не должны вступать между собою в соперничество: чем мы резко отличаемся друг от друга, так это мудростью и добродетелью.
Учитель танцев. Я утверждаю, что танцы -- это наука, заслуживающая всяческого преклонения.
Учитель музыки. А я стою на том, что музыку чтили во все века.
Учитель фехтования. А я им доказываю, что наука владеть оружием -- это самая прекрасная и самая полезная из всех наук.
Учитель философии. Позвольте, а что же тогда философия? Вы все трое -- изрядные нахалы, как я погляжу: смеете говорить в моем присутствии такие дерзости и без зазрения совести называете науками занятия, которые не достойны чести именоваться даже искусствами и которые могут быть приравнены лишь к жалким ремеслам уличных бортов, певцов и плясунов!
Учитель фехтования. Молчать, собачий философ!
Учитель музыки. Молчать, педант тупоголовый!
Учитель танцев. Молчать, ученый сухарь!
Учитель философии. Ах вы, твари эдакие... (Бросается на них, они осыпают его ударами.)
Г-н Журден. Господин философ!
Учитель философии. Мерзавцы, подлецы, нахалы!
Г-н Журден. Господин философ!
Учитель фехтования. Гадина! Скотина!
Г-н Журден. Господа!
Учитель философии. Наглецы!
Г-н Журден. Господин философ!
Учитель танцев. Ослиная голова!
Г-н Журден. Господа!
Учитель философии. Негодяи!
Г-н Журден. Господин философ!
Учитель музыки. Убирайся к черту, нахал!
Г-н Журден. Господа!
Учитель философии. Жулики, прощелыги, продувные бестии, проходимцы!
Г-н Журден. Господин философ! Господа! Господин философ! Господа! Господин философ!
Все учителя уходят, продолжая драться.
Явление V
Г-н Журден, лакей.
Г-н Ж урден. Э, да ладно, деритесь, сколько хотите! Мое дело -- сторона, я разнимать вас не стану, а то еще халат с вами разорвешь. Набитым дураком надо быть, чтобы с ними связываться, неровен час, так огреют, что своих не узнаешь. Явление VI
Учитель философии, г-н Журден, лакей.
Учитель философии (оправляя воротник). Приступим к уроку.
Г-н Журден. Ах, господин учитель, как мне досадно, что они вас побили!
Учитель философии. Пустяки. Философ должен ко всему относиться спокойно. Я сочиню на них сатиру в духе Ювенала, и эта сатира их совершенно уничтожит. Но довольно об этом. Итак, чему же вы хотите учиться?
Г-н Журден. Чему только смогу: ведь я смерть как хочу стать ученым, и такое зло меня берет на отца и мать, что меня с малолетства не обучали всем наукам!
Учитель философии. Это понятное чувство, nam sine doctrina vita est quasi mortis imago. Вам это должно быть ясно, потому что вы, уж верно, знаете латынь.
Г-н Журден. Да, но вы все-таки говорите так, как будто я ее не знаю. Объясните мне, что это значит.
Учитель философии. Это значит: без науки жизнь есть как бы подобие смерти.
Г-н Журден. Латынь говорит дело.
Учитель философии. У вас есть основы, начатки каких-либо познаний?
Г-н Журден. А как же, я умею читать и писать.
Учитель философии. С чего вам угодно будет начать? Хотите, я обучу вас логике?
Г-н Журден. А что это за штука -- логика?
Учитель философии. Это наука, которая учит нас трем процессам мышления.
Г-н Журден. Кто же они такие, эти три процесса мышления?
Учитель философии. Первый, второй и третий. Первый заключается в том, чтобы составлять себе правильное представление о вещах при посредстве универсалий, второй -- в том, чтобы верно о них судить при посредстве категорий, и, наконец, третий -- в том, чтобы делать правильное умозаключение при посредстве фигур: Barbara, Celarent, Darii, Ferio, Baralipton и так далее.
Г-н Журден. Уж больно слова-то заковыристые. Нет, логика мне не подходит. Лучше что-нибудь позавлекательнее.
Учитель философии. Хотите займемся этикой?
Г-н Журден. Этикой?
Учитель философии. Да.
Г-н Журден. А про что она, эта самая этика?
Учитель философии. Она трактует о счастье жизни, учит людей умерять свои страсти и...
Г-н Журден. Нет, не надо. Я вспыльчив, как сто чертей, и никакая этика меня Не удержит: я желаю беситься, сколько влезет, когда меня разбирает злость.
Учитель философии. Может быть, вас прельщает физика?
Г-н Журден. А физика -- это насчет чего?
Учитель философии. Физика изучает законы внешнего мира и свойства тел, толкует о природе стихий, о признаках металлов, минералов, камней, растений, животных и объясняет причины всевозможных атмосферных явлений, как-то: радуги, блуждающих огней, комет, зарниц, грома, молнии, дождя, снега, града, ветров и вихрей.
Г-н Журден. Слишком много трескотни, слишком много всего наворочено.
Учитель философии. Так чем же вы хотите заняться?
Г-н Журден. Займитесь со мной правописанием.
Учитель философии. С удовольствием.
Г-н Журден. Потом научите меня узнавать по календарю, когда бывает луна, а когда нет.
Учитель философии. Хорошо. Если рассматривать этот предмет с философской точки зрения, то, дабы вполне удовлетворить ваше желание, надлежит, как того требует порядок, начать с точного понятия о природе букв и о различных способах их произнесения. Прежде всего я должен вам сообщить, что буквы делятся на гласные, названные так потому, что они обозначают звуки голоса, и на согласные, названные так потому, что произносятся с помощью гласных и служат лишь для обозначения различных изменений голоса. Существует пять гласных букв, или, иначе, голосовых звуков: А, Е, И, О, У.
Г-н Журден. Это мне все понятно.
Учитель философии. Чтобы произнести звук А, нужно широко раскрыть рот: А.
Г-н Журден. А, А. Так!
Учитель философии. Чтобы произнести звук Е, нужно приблизить нижнюю челюсть к верхней: А, Е.
Г-н Журден. А, Е, А, Е. В самом деле! Вот здорово!
Учитель философии. Чтобы произнести звук И, нужно еще больше сблизить челюсти, а углы рта оттянуть к ушам: А, Е, И.
Г-н Журден. А, Е, И, И, И. Верно! Да здравствует наука!
Учитель философии. Чтобы произнести звук О, нужно раздвинуть челюсти, а углы губ сблизить: О.
Г-н Журден. О, О. Истинная правда! А, Е, И, О, И, О. Удивительное дело! И, О, И, О.
Учитель философии. Отверстие рта принимает форму того самого кружка, посредством коего изображается звук О.
Г-н Журден. О, О, О. Вы правы. О. Как приятно знать, что ты что-то узнал!
Учитель философии. Чтобы произнести звук У, нужно приблизить верхние зубы к нижним, не стискивая их, однако ж, а губы вытянуть и тоже сблизить, но так, чтобы они не были плотно сжаты: У.
Г-н Журден. У, У. Совершенно справедливо! У.
Учитель философии. Ваши губы при этом вытягиваются, как будто вы гримасничаете. Вот почему, если вы пожелаете в насмешку над кем-либо состроить рожу, вам стоит только сказать: У.
Г-н Журден. У, У. Верно! Эх, зачем я не учился прежде! Я бы все это уже знал.
Учитель философии. Завтра мы разберем другие буквы, так называемые согласные.
Г-н Журден. А они такие же занятные, как и эти?
Учитель философии. Разумеется. Когда вы произносите звук Д, например, нужно, чтобы кончик языка уперся в верхнюю часть верхних зубов: ДА.
Г-н Журден. ДА, ДА. Так! Ах, до чего же здорово, до чего же здорово!
Учитель философии. Чтобы произнести Ф, нужно прижать верхние зубы к нижней губе: ФА.
Г-н Журден. ФА, ФА. И то правда! Эх, батюшка с матушкой, ну, как тут не помянуть вас лихом!
Учитель философии. А чтобы произнести звук Р, нужно приставить кончик языка к верхнему небу, однако ж под напором воздуха, с силою вырывающегося из груди, язык беспрестанно возвращается на прежнее место, отчего происходит некоторое дрожание: Р-РА.
Г-н Журден. Р-Р-Р-РА, Р-Р-Р-Р-Р-РА. Какой же вы молодчина! А я-то сколько времени потерял даром! Р-Р-Р-РА.
Учитель философии. Все эти любопытные вещи я объясню вам до тонкостей.
Г-н Журден. Будьте настолько любезны! А теперь я должен открыть вам секрет. Я влюблен в одну великосветскую даму, и мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне написать ей записочку, которую я собираюсь уронить к ее ногам.
Учитель философии. Отлично.
Г-н Журден. Ведь, правда, это будет учтиво?
Учитель философии. Конечно. Вы хотите написать ей стихи?
Г-н Журден. Нет, нет, только не стихи.
Учитель философии. Вы предпочитаете прозу?
Г-н Журден. Нет, я не хочу ни прозы, ни стихов.
Учитель философии. Так нельзя: или то, или другое.
Г-н Журден. Почему?
Учитель философии. По той причине, сударь, что мы можем излагать свои мысли не иначе, как прозой или стихами.
Г-н Журден. Не иначе, как прозой или стихами?
Учитель философии. Не иначе, сударь. Все, что не проза, то стихи, а что не стихи, то проза.
Г-н Журден. А когда мы разговариваем, это что же такое будет?
Учитель философии. Проза.
Г-н Журден. Что? Когда я говорю: "Николь, принеси мне туфли и ночной колпак", это проза?
Учитель философии. Да, сударь.
Г-н Журден. Честное слово, я и не подозревал, что вот уже более сорока лет говорю прозой. Большое вам спасибо, что сказали. Так вот что я хочу ей написать: "Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви", но только нельзя ли это же самое сказать полюбезнее, как-нибудь этак покрасивее выразиться?
Учитель философии. Напишите, что пламя ее очей испепелило вам сердце, что вы день и ночь терпите из-за нее столь тяжкие...
Г-н Журден. Нет, нет, нет, это все не нужно. Я хочу написать ей только то, что я вам сказал: "Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви".
Учитель философии. Следовало бы чуть-чуть подлиннее.
Г-н Журден. Да нет, говорят вам! Я не хочу, чтобы в записке было что-нибудь, кроме этих слов, но только их нужно расставить как следует, как нынче принято. Приведите мне, пожалуйста, несколько примеров, чтобы мне знать, какого порядка лучше придерживаться.