Он, слов угорь, проскользнул между столпившимися людьми и своими костлявыми руками обнял пеона.
- Это мой отец, - гордо объявил пеон. - Посмотрите на него. Он чис- токровный майя, и он знает все тайны этого племени. Пока обретшие друг друга отец и сын оживленно обменивались новостями, Френсис обратился к предводителю разбойников с просьбой разыскать Энрико Солано и его двух сыновей, блуждающих где-то в горах, и сообщить им, ч закон больше не преследует их и они могут вернуться домой.
- Они не соверли ничего дурного? - спросил предводитель.
- Нет, ничего, - заверил его Френсис.
- Хорошо. Я обещаю вам немедленно разыскать их, ибо нам известно, в каком направлении они поехали, и послать вслед за вами на побережье.
- А пока прошу ко мн - радушно предложил плантатор. - Около моей плантации в бухте Хучан стоит на якоре грузовая шхуна, она скоро долж- на пойти в Сан-Антонио. Я могу задержать ее до тех пор, пока благородныйнрико и его сыновья не спустятся с Кордильер.
- Ну, а Френсис, конечно, заплатит за простой, - съязвил Генри, что не укрылось от Леонсии, но не было замечено самим Френсисом.
- Конечно, заплачу, - весело восикнул он. - Еще одно доказательство в пользу того, что чековая книжкаезде может пригодиться!
Когда все простились с разбойниками, пеон его отец, к великому изумлению окружающих, последовали за Морганами и спустились вместе со всеми через горящие нефтяные поля на плантацию - место, где столько лет томился в рабстве пеон. И отец и сын всячески выказывали свою предан- ность Френсису, а также Леонсии и Генри. За это время они не раз долго и оживленно о чем-то разговаривали между собой. Когда Энрико и его сыновья прибыли на плантацию и все направились к берегу, где поджидала их шхуна, пеон со своим отцом пошли вслед за ними. Френсис стал было прощаться с индейцами, но пеон заявил, что они тоже поедут нахуне.
- Я уже говорил вам, что я не бедняк, - пояснил пеон, отводя Морганов и семью Солано в сторону, чтобы его не услышали матросы. - И это правда. Мне известно, где спрятано сокровище племени майя, которое ни конкиста- доры, ни монахи инквизиции не могли найти. Я его хранитель. Вернее, не я, а мой отец. Он прямой потомок древнего верховного жреца майя. Он пос- ледний жрец этого племени. Мы с отцом много говорили и решили, что бо- гатство - не самое главное в жизни. Вы купили меня за двести пятьдесят песо, однако подарили мне свободу, отдали меня мне самому. Вы подари человеку жизнь, теперь я сам себе господин. Я так думаю, и мой отец то- же. И вот, раз инго и испанцы так уж созданы, что богатство для них - самое главное, мы проведем вас к сокровищам племени майя - мой отец и я: ведь мой отец знает дорогу. Идти в горы надо из Сан-Антонио, а не из Ху- читана.
- Твой отец действительно знает, где находится сокровище? Точно зна- ет? - спросил Генри и тихонько шепнул Френсису, что это самое сокровище и заставило его бросить поиски клада Моргана на Тельце и перекочевать на материк.
Пеон покачал головой.
- Мой отец никогда там не был, зачем ему это - ему не нужны бо- гатства. Отец, покажи-ка, что написано на нашем древнем языке, на кото- ром один только ты из всех живых йя умеешь читать.
Старик извлек из своей набедренной повязки грязный, потрепанный пару- синовый мешочек. Из него он вытащил нечто похожее спутанный клубок бечевок, сплошь в узлах. Но это были не настоящие бечевки, а какие-то косички из древесной коры, столь ветхие, что казалось, они вот-вот рас- сыплются от одного прикосновения; и в самом деле, когда старик дотронул- ся до них, из-под пальцев его посыпалась труха. Бормоча себе под нос мо- литвы на древнем языке майя, индеец днял вверх клубок и благоговейно поклонился ему, прежде чем начать о распутывать.
- Письмо узелками - так писали майя в древности, но теперь никто их языка не знает, - тихо произнес Генри. - Этому можно вить, если только старик не разучился читать.
Клубок был вручен Френсису, и все с любопытством склонились над ним. Он былоходе на кисть, неумело связанную из множества бечевок, сплошь покрытых большими и маленькими узелками. Бечевки тоже были неодинаковые - од потолще, другие потоньше, одни - длинные, другие - короткие. Ста- рик пробежал по ним пальцами, бормоча себе под нос что-то непонятное.
- Он читает, - торжествующвоскликнул пеон. - Узлы - это наш древний язык, и он читает по ним, к по книге!
Френсис и Леонсия, склонившись пониже, чтобы лучше видеть, случайно коснулись друг друга волосами - оба вздрогнули и поспешно отодвинулись, но взгляды их при этом встретились, и снова искра пробежала между ними. Генри, всецело увлеченный тем, что рассказал индеец, ничего не заметил, - он смотрел лишь на таинственный клубок.
- Что ты скажешь, Френсис? - шепотом спроси он. - Это же колос- сально! Колоссально!
- Меня уже ждут в Нью-Йорке. - Френсис явно колебался. - Нет, не ка- кие-то люди или развлечения, а дела, - поспешно добавил он, почувствовав молчаливый упрек и огорние Леонсии. - Не забудьте, что я связан с "Тэмпико петролеум" и биржевым рынком; мне даже страшно подумать, сколько миллионов у меня в это вложено.
- Фу ты черт рогатый! - воскликнул Генри. - Да вед если сокровище майя даже в десять раз меньше того, что о нем рассказывают, все равно доля каждого из нас - твоя, моя и Энрико - будет побольше, чем все твое теперешнее богатство.
Френсис все еще колебался. Энрико стал прострно уверять его, что сокровище майя действительно существует, а Леонсия, улучив минуту, шеп- нула ему на ухо:
- Неужели вам так скоро надоело... искать сокровище?
Френсис испытующе посмотрел на нее, потом перевел взгляд на красовав- шийся у нее на пальце подарок жениха и так же тихо ответил:
- Разве я могу оставаться здесь, если я люблю в, а вы любите Генри?
Он впервые открыто признался ей в любви, и Леонсия почувствовала, что в душе ее вспыхнула радость, тотчас сменившаяся,днако, стыдом: как же может она считать себя добродетельной, если, оказывается, способна лю- бить одновременно двоих? Она взглянула на Генри, словно желая это прове- рить, и сердце ответило ей: "да". Она любила Генри так же искренне, как Френсиса, и ей одинаково нравились те черты, которые были у них одинако- выми, и по-разному волновали те, которые были разными.
- Боюсь, что мне придется сесть на "Анджелику" - скорее всего в Бо- кас-дель-Торо - и уехать, - говорил между тем Френсис ее жениху. - А вы с Энрико отправляйтесь за сокровищем и, если найдете его, поделите попо- лам.
Пеон, услышав это, быстро заговорил с отцом на своем языке, а затем обратился к Генри.
- Слышишь, что он говорит, Френсис? - сказал Генри, укывая на свя- щенную кисть. - Тебе придется пойти с нами. Ведь именно тебя хочет отб- лагодарить старик за спасение своего сына. И он отдает сокровище не нам, а тебе. Если ты не поедешь, он не прочтет нам ни одногозелка.
Но побудила Френсиса переменить решение все-таки Леонсия - а молча, печально смотрела на него и словно просила взглядом: "Ну, пожалуйста, ради меня!"
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Неделю спустя из Сан-Антонио в один и тот же день выехали в Кор- дильеры три разные экспедиции. Первая - на мулах - состояла из Генри, Френсиса, пеона и его престарелого отца, а также нескольких пеонов с плантации Солано. Каждый пеон вел на поводу мула, нагруженного продо- вольствием и снаряжением. Старый Энрико Солано в последний момент был вынужден отказаться от поездки из-за внезапно открывшейся раны, которую он получил давно, в дни своей молодости, участвуя в одной из многочис- ленных революций.
Кавалькада проследовала по главной улице Сан-Антонио, мимо тюрьмы, стену которой взорвал Френсис и которую лишь недавно стали заделывать сами заключенные. Навстречу экспедиции попался Торрес, который нетороп- ливо шел по улице; он только что получил очередную телеграмму от Ригана и, увидев двух Морганов во главе целой партии, изумленно воззрился на них.
- Куда это вы направляетесь, сеньоры? - крикнул Торрес.
Мгновенно, как будто ранее столковавшись и прорепетировав, Френсис указал на небо. Генри прямо в землю, пеон - направо, а его отец - на- лево. Такая неучтивость взбесила Торреса, и он разразился грой бранью, но это только вызвало общий смех, - смеялись даже пеоны, понявшие му- лов.
Торреса ждал еще один сюрприз. Несколько позже, гда весь город спал во время сиесты, он увидел Леонсию и ее младшего брата Рикардо верхом на мулах; за ними на поводу шел третий мул, явно нруженный снаряжением для лагеря.
Третьей экспедицией была экспедиция самого Торреса, и народу в ней было не больше и не меньше, чем в экспедиции Леонсии, ибо состояла она всего-навсего из самого Торреса и некоего Хосе Манчено - известного в тех местах убийцы, которого Торрес по каким-то соображениям избавил от страшной смерти в Сан-Хуане. Однако, когда Торрес затеял эту экспедицию, у него были куда более обширные планы, чем это могло показаться. Почти у самого подножия Кордильер обитало странное племя кару. Оно вело свое на- чало от рабов-негров, бежавших из Африки, и рабов-караибов с Москитового Берега, осевших здесь и женившихся на женщинах, которых они похищали из долины, и на беглых, как они сами, рабынях. Эта единственная в своем ро- де колония, обосновшаяся между верхними Кордильерами, населенными ин- дейцами, и собствно Панамским государством в долине, сумела сохранить почти полную независимость. Позже, когда в эту колонию влились беглые каторжники-испанцы, произошло уже окончательное смешение рас и племен, и обо всем народе кару пошла такая дурная слава, что, не будь тогдашнее правительство по горло занято всякими политическими махинациями, оно непременно послало бы войска, чтобы уничтожить этот рассадник порока. Вот в этом-то рассаднике порока и родился Хосе Манчено от испанца-отца, убийцы по профессии, и метиски-матери, занимавшейся тем же. И сюда-то и вез Хосе Манчено Альвареса Торреса для того, чтобы тот мог выполнить приказ, исходивший из уолл-стритовской конторы Томаса Ригана.